Грезы и сновидения (Сказки. Совр. орф.) - Шрейнер Оливия (первая книга .txt) 📗
Человек взывал к Богу и Бог ниспослал к нему на помощь Ангела; и ангел вернулся и сказал:
«Я не могу помочь этому человеку».
Бог сказал: «Что ему нужно?»
Ангел ответил: «он убивается и кричит без умолку, что кто-то его обидел и что он хотел бы, да не может простить обидчика».
Бог сказал: «что сделал ты для него»?
Ангел ответил: «Я сделал все. Я взял его за руку и сказал ему: слушай, когда будут говорить об этом человеке дурно, говори о нем хорошо; втайне незаметным для него образом помогай ему, где можешь; делись с ним в том, что у тебя есть самого драгоценного, и постепенно, служа ему таким образом, ты почувствуешь, что обрел его душу и что ты простил его». И человек сказал «хорошо, я сделаю это». Но потом в одну темную ночь я опять услышал его вопли: «Я сделал все. Ничто не помогает. Мне не легче оттого, что я говорю о нем одно добро. И хотя бы я пролил свою собственную кровь за него, я не могу погасить ненависть в своем сердце. Я не могу простить, о Боже, не могу, не могу».
Тогда я сказал ему: «Посмотри сюда, оглянись на свое прошлое, начиная с самого детства, посмотри на мелочность и несправедливость свою, всмотрись хорошенько во все ошибки и недостатки свои и разве при свете твоей собственной жизни ты не увидишь брата во всяком другом человеке? Разве ты сам так безгрешен, что имеешь право ненавидеть»?
И он посмотрел и сказал: «да, ты прав, я тоже грешил и я прощаю собрата. Довольно, ступай — простил». И он спокойно лег и сложил на грудь руки, и я думал, что теперь он нашел мир своей душе. Но не успел я взмахнуть крыльями, чтобы подняться на небеса, как я снова услыхал на земле вопли, «я не могу простить, о Боже, не могу! Лучше умереть, чем ненавидеть. Я не могу простить»!
И я приблизился к его жилищу и во мраке встал за его дверью и слышал, как он продолжал кричать:
«Я тоже грешил, но не так. Если я когда-нибудь наносил собрату малейшую рану, я становился перед ним на колена и целовал его рану до тех пор, пока она не заживала. Я не мог допустить, чтобы чья-нибудь душа погибла из ненависти ко мне. И если кто-нибудь только воображал себе, что я оскорбил его, я перед ним падал ниц, чтобы он мог топтать меня ногами и, таким образом, видя все мое унижение, мог бы простить меня и не губить свою душу. Но о моей душе никто не заботился, никто не хотел спасти меня от погибели и не делал ни одного шага, дабы я мог простить его».
Я сказал ему: «Послушай, успокойся. Если ты не можешь, то и не прощай своего обидчика, но забудь о нем и о его обиде, забудь об этом и живи по прежнему. Может быть в будущей жизни»…
Он вскричал: «Оставь меня, что для меня будущая жизнь! Я погибаю теперь, сейчас. Я не могу видеть солнечного света, глаза мои полны пыли и глотка полна песку. Оставь меня, о, если б я мог видеть хоть еще один раз в жизни, как прекрасен Божий мир! Господи, Господи! Я не могу жить не любя, не могу жить ненавидя»!
Итак, я оставил его в воплях и стенаниях и вернулся к тебе, Господи.
И Господь сказал: «Душа этого человека должна быть спасена».
Ангел спросил: «Как спасти ее»?
Бог сказал: «Вернись на землю и спаси ее»!
Ангел спросил: «Что же мне делать»?
И Господь наклонился к ангелу и что-то шепнул ому на ухо, и Ангел распустил свои крылья и спустился на землю.
И я было проснулась, сидя на камне с опущенной на колена головой, но я была не в силах подняться. Я слышала, как ветер пробегал по ветвям оливковых деревьев и под сводами развалин — и опять заснула.
И Ангел вернулся на землю, нашел человека с ожесточенным сердцем, взял его за руку и повел на одно место.
И человек не знал, ни куда ведет его Ангел, ни что он хочет показать ему. Когда же они пришли, то Ангел закрыл своим крылом лицо человека, и когда он отвел крыло, человек увидел что-то перед собой на земле. Бог дал Ангелу власть разоблачать человеческую душу и снимать с нее все те внешние атрибуты формы, цвета, возраста и пола, которые отличают одного человека от всех остальных его собратьев, и душа эта теперь лежала перед ним такой же обнаженной, какой человек видит ее, когда он обращает внутрь себя взоры.
И они увидели пред собой все ее прошлое: крошечную зарождающуюся жизнь и детство с его нежным пушком невинности, видели, как пушок этот мало-помалу пропадал и наступала юность, и как молодая жизнь жадными губами, припала к великой чаше жизни, и как вода из нее полилась через край; они увидели все несбывшиеся надежды и те заблуждения ума и сердца, которые людьми называются грехом, и те минуты внутреннего просветления, которые людьми называются правдой, дни ее могущества и силы, когда, воспрянув, она восклицала: «я всесильна!» и дни малодушия и слабости, когда она падала на землю и распростертая лежала в прахе; они увидели все, чем могла сделаться эта душа, но чем она никогда не сделается.
И человек поник головою.
Ангел спросил его: «Что это?»
Человек ответил: «Это я, это я сам». И он сделал движение, как будто хотел прижать к себе эту душу, но Ангел удержал его и закрыл его очи.
Бог дал также Ангелу власть снимать с души те внешние атрибуты времени, пространства и обстоятельств, которые отличают одну отдельную человеческую жизнь от жизни всей вселенной.
И Ангел снова раскрыл человеку глаза и человек прозрел.
И он увидел перед собой то, что в одной маленькой капле отражает весь мир, движение самых далеких, звезд в небесном пространстве и рост кристаллов в глубине земли, куда не заглядывало око; то, что животворит зародыш в яйце и приводит в движение крошечные пальчики новорожденного младенца, что дает жизнь каждому листочку и цветку, и что пребывает одинаково в глубине необъятного моря, и на светлой его поверхности, и на горных вершинах, покрытых лишаем да мхом, и в душе человека.
И человек погрузился в созерцание. Но Ангел коснулся его своим крылом, и человек низко наклонил голову и прошептал с благоговейным трепетом: «Это Бог.»
И Ангел закрыл глаза человека. Когда же он снова открыл их, то человек увидел, что кто-то проходил мимо них. Это была душа, облеченная во внешнюю форму и принявшая образ человека, ибо Ангелу дана Богом власть облекать, как и разоблачать, души; и человек узнал проходившего.
И Ангел спросил его: «Знаешь ли ты, кто это?»
Человек ответил: «Я знаю его», и он смотрел ему во след.
Ангел спросил: «Простил ли ты его?»
Человек только сказал: «Как прекрасен брат мой».
И Ангел заглянул человеку в глаза и закрыл свой собственный лик — свет, исходивший из этих глаз, ослепил его. И он тихо засмеялся и вернулся к Богу.
А оба человека на земле стали братьями.
И я проснулась.
Надо мной синее, синее небо, а далеко внизу волны прибивают к берегу. Я прохожу в часовню, смотрю на Мадонну в синем и красном, на Христа, несущего крест, римских солдат и божественного Младенца с полустертыми чертами, и по крутой тропинке спускаюсь на большую мостовую. С обеих сторон стоят оливковые деревья с их темными плодами и светлыми листьями, а из щелей каменной стены выглядывают крошечные подснежники. Мне кажется, что пока я спала, дождь освежил всю природу. Мне чудится, что никогда еще я не видела небо и землю такими прекрасными.
Я спускаюсь по дороге, и прежнее чувство усталости и дряхлости совершенно покинуло меня.
Вот по тропинке сверху спускается крестьянский мальчик; он погоняет осла, к бокам которого привязаны две большие корзины; он выходит на дорогу и идет впереди меня. Я никогда не видела его прежде. Но мне хочется идти рядом с ним и взять его за руку — только он не понял бы, почему я это делаю.
Дары жизни
