Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года « Кёр-оглы») - Автор неизвестен (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

Кончив петь, Дели-Гасан спросил:

— Таджирбаши, ты узнал меня?

Приложил Ахмед-таджирбаши руки к груди и ответил:

— Как не узнать? Ты серкяр [111] ченлибельца Кероглу, Дели-Гасан. И деньги мои, и товары мои, и верблюды, и мулы, и нукеры — все к твоим услугам.

— Эти сладкие, реки, — ответил Дели-Гасан, — оставь себе, они пригодятся тебе на базаре. Уплати дань и проезжай.

Ахмед-таджирбаши приказал, и Дели-Гасану было уплачено все, что он потребовал. Получив дань, удальцы поскакали в Ченлибель, а караван пошел дальше и перебрался по ту сторону Гафа.

Словом, начал Ахмед-таджирбаши торговать. Как говорится, этот город тебе, этот мне, ездил то туда, то сюда, и распродал все свои товары. Закупив все, что приказал ему Хасан-паша, рано поутру он навьючил верблюдов и мулов. И вышло так, что ровно через сорок дней пустился он в обратный путь. Подъехал на пятнадцать агаджей к Ченлибелю, остановился у подножья холма, собрал своих людей и сказал:

— Настоящее дело начнется теперь. Судьба наша в руках аллаха. Посмотрим, кому он пошлет победу — мне или Кероглу!

Снова поднялся он на холм, приложил руку к глазам и посмотрел на сторожевые башни Ченлибеля.

Оставим его тут глазеть вдаль. О ком теперь рассказать вам? О Кероглу!

Кероглу знал, что Ахмед-таджирбаши вернется. Известно ему было также, что это за пройдоха. Слыхал он и о необычайной остроте его глаз. Поэтому он сам принялся поджидать купца. Ну, прошло пять, десять, пятнадцать дней, на конец, наступил тот день, о котором мы уже вели рассказ, когда Ахмед-таджирбаши подошел к Ченлибелю и остановился на расстоянии пятнадцати агаджей от его сторожевых башен.

Когда Ахмед-таджирбаши, остановив караван, поднялся на вершину холма, Кероглу стоял в сторожевой башне на Аггая и смотрел на дорогу. Подошел караван и остановился, но было до него далеко, и Кероглу не мог разобрать, то ли это караван Ахмеда-таджирбаши, то ли другого. Ахмед-таджирбаши заметил Кероглу, на вершине скалы и крикнул своим людям:

— А ну, поднимите верблюдов и мулов, повернем обратно. В сторожевой башне, кажется, есть люди. Пошевеливайтесь, не то они сейчас нападут на нас.

Быстрее, чем вы успели бы выпить глоток воды, караван поднялся и повернул обратно. Понял Кероглу, что это караван Ахмеда-таджирбаши и, что тот, заметив его на вершине горы, со страху обратился в бегство. Поспешно приник он к земле, сбросил со скалы бурку и следом швырнул целый таз кислого молока.

Не успел Ахмед-таджирбаши спуститься с горы, как смотрит, с вершины скалы поднялось что-то черное и опустилось вниз к ущелью, а следом упало что-то белое. Он остановил караван и сказал:

— Постойте! Глаза обманули меня. Оказывается, то был не человек, а орел. Он взвился и улетел.

Караван остановился, а Кероглу тем временем спрятался. Серкяр Ахмеда-таджирбаши спросил его:

— Что теперь прикажешь? Будем стоять или следовать дальше?

— Нет, останавливаться не будем, — ответил Ахмед-таджирбаши. — Были бы в сторожевой башне люди, орел не опустился бы на скалу. Сейчас в Ченлибеле никого нет. Ускакали куда-нибудь на разбой. Скорее ведите караван, может быть, как-нибудь проскочим.

Словом, караван снова тронулся в путь. Теперь оставим караван идти по дороге, посмотрим, что сделал Кероглу.

Когда он увидел, что караван тронулся в путь, то спустился с горы, сел на Гырата и начал ждать. Ждал он до тех пор, пока караван не подошел к Ченлибелю. Тут Кероглу молнией выскочил из засады и преградил путь. Караванщики переполошились. Поднялась суматоха. В одно мгновение Кероглу подскакал к Ахмеду-таджирбаши и запел:

Видит Ахмед-таджирбаши, что игра проиграна. Кероглу загнал их в такой тупик, что если и начать бой, полягут все. Да и товаров не вернешь. Пустившись на хитрость, он сказал:

— Да ослепнет мать моя! В детстве один раз она пустила меня босиком по земле. Вот почему глаза у меня не такие уж острые. Иначе отличил бы я бурку от орла. Теперь, Кероглу, как говорится, дело прошлое и былью поросло, случившемуся не помочь. Ты одолел меня. Но ведь караван этот не мой, а тогатского Хасан-паши. С пустыми руками я не осмелюсь показаться ему на глаза. Раз ты захватил товары, забирай и нас. Я останусь при тебе. От этого тебе только польза, а убытку от мае не будет.

— Товары-то я заберу, — ответил Кероглу. — Пока я жив, не позволю, чтобы хотя бы один аршин бязи с этой стороны Гафа попал на ту. Что ж, а если проситесь взять вас в Ченлибель, я — мужчина: гость мне дороже глаза. Пойдемте!

Ахмед-таджирбаши с верблюдами, мулами, слугами, погонщиками пошел впереди Кероглу. Пришли они все в Ченлибель.

Как только добрались они туда, собрались все удальцы. Захотели они узнать, что произошло. Ахмед-таджирбаши сам рассказал, как Кероглу хитростью завлек их и воздал хвалу его уму и отваге. Кероглу сказал Ахмеду-таджирбаши:

— Ахмед-таджирбаши, теперь вы мои гости. Требуйте всего, чего пожелаете, все будет к вашим услугам. Увидите вы тогда, где лучше — у Хасан-паши или у Кероглу.

А Ахмеду-таджирбаши только того и было нужно.

— Кероглу, — сказал он, — если ты так уж хочешь уважить нас, то выполни нашу просьбу. На равнинах Баязида водятся великолепные джейраны, — прикажи, пусть их подстрелят, привезут, и ты угостишь нас шашлыком!

— Ахмед-таджирбаши, — ответил Кероглу, — я думал, что ты попросишь у меня что-нибудь более ценное. Шашлык из джейрана — дело пустяковое. Даю слово угостить вас.

Не успел Кероглу сказать это, как Эйваз вышел вперед и сказал:

— Кероглу, разреши, я отправлюсь за джейранами для наших гостей.

Кероглу согласился.

— Ладно. Возьми с собой Алайпозана и Тохмагвурана и возвращайтесь поскорее.

Эйваз поспешно оделся, вооружился и, взяв с собой Алайпозана и Тохмагвурана, хотел было выехать. Но тут все удальцы и женщины напали на Кероглу:

— Зачем ты, ради шашлыка из джейрана, посылаешь их в столь далекий путь? Поедут, да как бы чего не случилось?

Кероглу поднялся и сказал удальцам:

— Слово Кероглу неизменно. Не поедут они, поеду я сам. Знаете ведь, что изменить слову, данному гостю, не в моем характере.

Видят женщины и удальцы, что Кероглу не переспоришь и что он не изменит своему слову. Волей-неволей пришлось им согласиться. Когда Эйваз и его спутники сели на коней, Кероглу взял саз и запел: