Таня Гроттер и колодец Посейдона - Емец Дмитрий Александрович (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Гулькинд-Нос и Шейх Спиря гневно ринулись на нее почти одновременно. Тане, вдобавок обнаружившей, что снизу к ней мчится Адмирал Жульсон, пришлось выткать в солнечном свете, пронизывающем прохладный воздух, несколько пируэтов. Гулькинда-Носа, пытавшегося подрезать Таню и раздробить днище контрабаса краем своей метлы, снес Глеб Бейбарсов, подстраховавший Таню сверху. Его атакующая ступа штопором ввинтилась в плащ хитроумного англичанина. Не решаясь убрать Бейбарсова с поля, Бессмертник Кощеев грустно показал сам себе мерцающую карточку, полюбовался на нее и убрал в карман.
– Ничего! Потерпите немного! Уже очень скоро Тибидохса не будет… Эта мерзкая независимая шарашка доживает последние часы! – прошипел он.
Оторвавшись от погони, Таня устремилась в атаку на Кенг-Кинга. Ветер запел у нее в ушах.
Тетя Настурция достала траурный креп и решительно приколола его к шляпе.
– Это по Таньке Гроттер! Кенгуша ее прикончит! – сказала она.
– Вам ее не жалко? – спросила Джейн Петушкофф. Спросила скорее на автомате, поскольку сама придерживалась взглядов, что жалко только у пчелки.
Тетя Настурция пошевелила пальцами.
– Не то чтобы мне жалко было эту особу… Для меня траур – это состояние души. Когда умер мой муж, директор завода бензопил и совладелец музея антикварных лобзиков, я рыдала минут пятнадцать, и только Гурик не проронил ни слезинки. Гурий терпеть не мог дядю Тернера после одного случая. Тернер случайно включил микроволновку, когда там гнездилась сова Гурика. Тернер потом долго извинялся, однако Гурий был неумолим. Так и не простил его. Мы ссорились с Гуриком всю обратную дорогу с кладбища. Мне пришлось даже заехать в магазин и побродить там часик-другой, чтобы немного развеяться, – сказала она.
Мадемуазель Петушкофф сладко улыбнулась.
– Не перестаю удивляться вашей мудрости! Позвольте, я буду звать вас «мама»! – сказала она, истекая лестью, как клеем.
Тетя Настурция погрозила ей пальцем.
– Не спеши, дорогая! Мы с самой доброй тетей еще не определились на твой счет! Не проверили всю твою родословную… Да и вообще русская невеста сугубо прихоть Гурия. Я бы предпочла англичаночку, которая умеет готовить пудинг и вышивать крестиком, а не только тратить деньги.
«А тетка-то у Пуппера прожженная! На ней прям копирайта некуда поставить! Такую непросто будет облапошить!» – с раздражением решила про себя Петушкофф.
– Так-то, милочка! Бережливость и еще раз бережливость! На этом мы стояли, стоим и прыгать будем! – повторила тетя Настурция, похлопав сидящего у нее на плече гнома по толстой икре. Гном кивнул и захрустел поджаренными до корочки дождевыми червями. Как известно, дождевые черви – любимая пища гномов, наряду с крысиными лапками.
Петушкофф и на этот раз из осторожности промолчала, про себя подумав, что глупо быть скрягой, который всю жизнь копит деньги для того лишь, чтобы их, снисходительно посмеиваясь, истратили его менее бережливые потомки.
Тем временем Таня готовилась атаковать Кенг-Кинга, который, на ее взгляд, вел себя странно. Действие одурительного мяча, на которое она очень надеялась, закончилось, едва Кенг-Кинг увидел ее. Зрачки дракона сузились. Взгляд стал пустым и сосредоточенным. Это были верные признаки ярости. Таня даже обернулась – уж не летит ли за ней Гоярын? Нет, Гоярын спокойно и плавно планировал на другом конце поля. Значит, ярость Кинга явно была вызвана не присутствием другого дракона.
Интуиция – первое чувство, которое начинают развивать в каждом способном маге. Недаром все преподы любят повторять фразу Аскольда Великого, Третьего князя Чар, сказавшего: «Белый маг, не доверяющий своей интуиции, живет до первой встречи с темным магом».
Вот и теперь интуиция подсказывала Тане, что с Кенг-Кингом что-то неладно, что надо разворачивать контрабас. Однако в данном случае Таня наступила своей интуиции на горло. Главный мяч игры в ее руках, а раз так, то лучше погибнуть, чем отказаться от шанса.
«Нельзя топтать свою удачу, или твоя удача начнет топтать тебя», – пробурчала Танька себе под нос и, пригнувшись к контрабасу, атаковала Кенг-Кинга по дуге. Маневр заключался в том, чтобы заставить его выдохнуть пламя издали. А когда дракон промахнется, сильно и точно бросить мяч.
Однако Таня не учла, что ее контрабас, поврежденный магией Кэрилин Курло, уже не так повинуется ей, как прежде. Оттолкнувшись крыльями от упругого воздуха, Кенг-Кинг распахнул пасть и выдохнул струю огня. Это была не просто струя пламени или дальние огненные плевки, по яркости которых знатоки определяли, сколько ртути дали дракону перед матчем и не добавляли ли к ртути запретную серу. Это был огненный вал – сама смерть, ослепившая даже зрителей, не успевших прищуриться. Английский дракон не просто дышал огнем, он испепелял, он убивал… Поняв это, Таня попыталась увеличить скорость, но контрабас тормозил, и она опоздала. Хотя самое сильное пламя прошло гораздо ниже, его край обжег Тане руку от локтя и до плеча. Комбинезон в этом месте вмиг прогорел и свернулся. Не помогла даже патентованная противоожоговая мазь Ягуна, которую тот, разочаровавшись в каталогах, величайшими трудами доставал у какой-то лысегорской ведьмы, приторговывавшей запретными штучками.
Таня схватилась за мяч, намереваясь швырнуть его в драконью пасть, с шипением втягивающую воздух для нового огненного залпа, но едва не потеряла сознание от боли. Нечего было и думать о том, чтобы бросить мяч. А раз так – приходилось сближаться, сближаться, даже зная, что расстояние слишком велико. Она успевает разве что на раздачу бесплатных могильных плит. Другими словами, она войдет в зону точного броска левой рукой лишь тогда, когда пасть Кенг-Кинга, захлопнувшись, вновь будет готова к огнеметанию.
Заблокировав боль заклинанием Болеус обуздатус, Таня ринулась на Кенг-Кинга уже в лоб. Это было безумие, но безумие, не лишенное искры гениальности. Разъяренные драконы – существа довольно предсказумые. На дальних дистанциях они предпочитают испепелять врага огнем, на ближних же используют зубы, крылья и хвост. Когда Кенг-Кинг распахнет пасть, чтобы проглотить ее, он получит в подарок отличный обездвиживающий мяч, слегка прокопченный пламенем, но не утративший своих магических свойств.
Однако Таня не рассчитывала, что Кенг-Кинг окажется таким стремительным. Вместо того чтобы остаться на месте, он рванул ей навстречу, и их сближение произошло куда быстрее, чем она была к нему готова.
Чешуйчатая голова с пылающими глазами пронеслась совсем рядом. Таня едва успела уйти от прямого столкновения, которое раскололо бы ее контрабас. Однако дракон все же задел ее крылом и выбил у нее смычок. Удержать его было невозможно. С равным успехом можно было удержать во рту зажженную сигарету, сиганув с ней с Ниагарского водопада. Таня увидела лишь, как темный штрих смычка мелькнул где-то внизу. Контрабас, оказавшийся неуправляемым, перешел в свободное падение.
В следующий миг, не понимая, как она там оказалась, Таня повисла на драконьей морде, вцепившись руками Кенг-Кингу в ноздри. На нее дохнуло жарким серным дымом. Кенг-Кинг яростно тряс головой, пытаясь сбросить ее. К счастью, у него были слишком короткие лапы, чтобы он мог достать ими до морды. Таня клещом висела на нем, коленями упираясь в складки его губ. Вокруг мелькали и смазывались клочки неба и серебристые пятна чешуи. Горячий пар из драконьих ноздрей обжигал ей пальцы. Она сама не понимала, как держится, но понимала, что должна держаться. Пока она держится – она живет.
– Кенг-Кинг не собирается глотать Гроттер. По всем признакам, он хочет ее разодрать. Должно быть, мама учила его, что мелко пережеванная пища лучше усваивается организмом. Бедная Танька еле держится. Она даже не может отцепить мяч от предплечья, чтобы его бросить, – деловито, с полнейшим хладнокровием сообщала Рита Шито-Крыто. – Бейбарсов пытается отвлечь его магическими ударами своей бамбуковой трости, но дракон есть дракон – его удочкой не испугаешь, даже если и усилить ее магией сотни костей и черепов. Забыв про трость, Бейбарсов атакует Кенг-Кинга на ступе, но его отбрасывают воздушные вихри от драконьих крыльев.
