Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Емец Дмитрий Александрович (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Дмитрий Емец

Таня Гроттер и Исчезающий Этаж

© Емец Д., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Чемодан с привидениями

Что-то пролетело со свистом, кто-то завопил, где-то посыпались стекла. Обычное утро обычного дня в обычной школе для трудновоспитуемых волшебников Тибидохс, что находится в море-океане на острове Буяне.

Черные Шторы ехидно захихикали. Таня Гроттер оторвалась от толстенного справочника «Драконы: разведение, дрессировка, лечение» и подбежала к окну. На небольшой поляне перед Тибидохсом происходило что-то интересное. Два здоровенных циклопа, которым было поручено носить валуны для строительства, поссорились и теперь с увлечением выколачивали друг из друга пыль узловатыми дубинками. Одна из дубинок разлетелась, и ее обломок, описав в воздухе красивую дугу, свалился точно на нос богатырю Усыне, который, подложив под щеку носилки, мирно дремал в тени Лукоморского дуба.

Минутой позже Таня наблюдала, как Усыня, сцапав одного из циклопов за ноги, со свистом его раскручивает. Явившиеся на вопли богатыри-вышибалы Дубыня и Горыня, обнаружив, что нос у их братца распух и приобрел цвет свеклы, принялись хохотать. Они размахивали руками, подталкивали друг друга и в конце концов обрушили чудом уцелевший до сих пор участок стены. А тут еще Усыня отпустил ноги циклопа и тот, свечкой взмыв в поднебесье, врезался головой в Большую Башню. Посыпались кирпичи. Циклоп же как ни в чем не бывало поднялся и потрогал лоб.

– Просто сут снает сто такое! Опять сыска будет! – недовольно прошепелявил он.

Привлеченная шумом, на балкончик Большой Башни выскочила доцент кафедры нежитеведения Медузия Горгонова. Она держала за шиворот пинающегося болотного хмыря, которого только что поймала на столешнице у себя в кабинете, где он выцарапывал гвоздем всякие гадости.

Заметив осыпавшуюся стену, Медузия от возмущения разжала ладонь, и болотный хмырь, точно жаба плюхнувшись на пол, быстро улепетнул куда-то, ругаясь нехорошими словами и грозя Тибидохсу неприятностями.

Но доцент Горгонова уже забыла о нем. Ей надо было разобраться с распоясавшимися циклопами и братьями-богатырями. Щеки у Медузии запылали, а волосы зашипели как змеи. Впрочем, почему как? Только тшш! – какой же женщине понравится, когда открывают ее маленькие тайны?

– Искрис фронтис! – крикнула Медузия.

Из ее магического кольца вылетела ослепительная боевая искра, и несколько большущих валунов сразу рассыпались в порошок. Громадные циклопы попадали на землю и безуспешно попытались спрятаться за травинками, покрытыми белой изморозью. Им было хорошо известно, что с разгневанной Медузией шутки плохи.

– Полниссимо-дебилиссимо! Что это такое? – крикнула доцент Горгонова. – Две недели работы – и никакого результата! Развалили даже то, что не тронули титаны! Вы понимаете, балбесы, что детям негде жить? Что крыша протекает? Что своды Тибидохса вот-вот рухнут?!

Циклопы мелко задрожали, а богатыри-вышибалы виновато потупились.

– Мы чего? Мы ничего… Циклопы… ы-ы… сами первые начали, – забубнил Усыня, удрученно шмыгая своим свекольным носом.

– Сами? А ну марш работать, или останетесь без обеда! – нахмурилась Медузия и вскинула кольцо, полыхнувшее новой искрой. Искра, как это бывает у магов, придавала заклинанию необходимую силу: – Голодронус голодрыгус!

Таня слышала это заклинание впервые. «Интересно, для чего оно?» – задумалась она, но тотчас ощутила такой волчий голод, что едва не вцепилась зубами в Черные Шторы. В этот миг она могла съесть абсолютно все, даже позавчерашнюю овсяную кашу тети Нинели с образовавшейся на ней корочкой, которую Пипа называла пуленепробиваемой. Таня сообразила, что магия Медузии случайно зацепила и ее: ведь она тоже видела искру.

Циклопы и братья-богатыри разом зашевелились и поспешно принялись сгребать камни в кучу. Голод подгонял их.

– Никакого обеда, пока не закончите уборку! Ясно вам? Тунеядцы! – крикнула Медузия. Она круто повернулась и, как всегда стремительная, ушла с балкончика.

Жуя случайно оставшийся после завтрака бутерброд, Таня отодвинулась от окна и снова взяла в руки книгу. Не вечно же ей смотреть на циклопов! К тому же из здоровенной трещины в потолке за шиворот девочке давно стекала струйка воды.

«А ведь это из-за меня все мучаются!» – виновато подумала Таня.

После той истории, когда она неосторожно выпустила из подземелья титанов, а те, сражаясь с Чумой-дель-Торт, разнесли половину Тибидохса, здесь стало невозможно жить. Если разобраться, от всей огромной школы трудновоспитуемых волшебников остался только подвал, Зал Двух Стихий и Большая Башня с Главной Лестницей. Но и они порядком пострадали.

По коридорам бродили сквозняки, среди ночи начинали хлопать рамы, а в многочисленные трещины захлестывал дождь. Даже призракам, во множестве населявшим Тибидохс, и тем было неуютно. Лишившись своей любимой Башни Привидений, где они знали каждый закуток, призраки толпами шатались ночами по коридорам, стонали, гремели цепями и портили всем настроение.

К тому же время было далеко не летнее – декабрь. А разве возможно как следует заниматься, когда в кабинете практической магии обледенел весь пол, а на снятии сглаза все ученики вынуждены сидеть в шубах, а зубы все равно стучат так, что не выговоришь ни одного заклинания?

Таня встала, чтобы захлопнуть распахнувшуюся от сквозняка дверь. Закрывая ее, она случайно увидела, как по коридору на цыпочках прошмыгнул Поклеп Поклепыч – маленький кособокий человечек с крошечными глазками-буравчиками, бывший черный маг, перешедший в белые. К груди он прижимал здоровенную живую рыбину, колотившую его хвостом по носу. Таня догадалась, что суровый завуч Тибидохса бежит к пруду кормить русалку. Все удивлялись, что пруд с русалкой до сих пор не замерз, и говорили, что тут точно не обошлось без мощной магии. От постоянного переедания русалка жутко растолстела, и характер у нее сделался на редкость сварливым. Целыми днями она валялась в тине, уплетала рыбу и швыряла во влюбленного Поклепа водорослями и улитками.

И угораздило же обиженного купидончика подкараулить завуча и пустить в него стрелу! Академик Сарданапал уже несколько раз порывался снять с Поклепа заклятие, но безуспешно. Любовная магия – самая тонкая и сложная из всех магий. Снять ее может лишь тот, кто наложил. Да вот только купидончик наотрез отказывался – все еще дулся на Поклепа, сломавшего его любимый лук.

– Ох уж эти русалки! Одно слово: нежить! Недавно пиявками его всего облепила – просто из озорства. Любишь, мол, так докажи. Так и ходил, бедолага, весь в пиявках. Одна прям даже на носу, – ворчала Ягге.

Прежде она не особенно жаловала Поклепа, а теперь порой даже принималась его жалеть. Ягге была старой волшебницей, заправлявшей в магпункте. Кроме того, она приходилась еще и родной бабушкой Баб-Ягуну, хорошему приятелю Тани.

Таня сосредоточилась и, заставив ускользающие мысли вновь течь в одном направлении, засела за занятия. Ей пришлось это сделать, потому что справочник «Драконы: разведение, дрессировка, лечение» начал уже недовольно фыркать и пускать искры. Еще немного – и он подпалил бы одеяло на кровати. С драконами лучше не шутить, даже если это не сами драконы, а всего лишь книга о них.

С недавних пор, не без влияния своего друга Ваньки Валялкина, Таня твердо решила, что посвятит свою жизнь ветеринарной магии. Разве это не замечательно – лечить сфинксов, гарпий, русалок, кентавров, драконов, которых год от года становится в волшебном мире все меньше и меньше? И это в волшебном! В мире же лопухоидов эти диковинные полумагические существа почти совсем перестали встречаться. Недаром лопухоиды – обычные люди – уже почти перестали в них верить.

К тому же Таня надеялась, что умение ладить с драконами поможет ей показать хорошие результаты в любимой игре всех магов – в драконболе. Правила игры просты: две команды по десять игроков, два дракона и пять мячей: чихательный, пламягасительный, одурительный, перцовый и обездвиживающий. Воротами служит пасть неприятельского дракона. Не каждому по силам забросить туда мяч, особенно потому, что битва ведется в воздухе. Плюс ко всему дракон соперничающей команды вовсе не сидит на месте, послушно разинув рот. Напротив, он стремительно перемещается, изрыгает огонь и изо всех сил пытается проглотить замешкавшихся игроков. Поэтому нередко получается, что до окончания матча добрая половина нападающих томится в тесном драконьем желудке и надеется, что кто-нибудь забросит ему в пасть перцовый мяч, который заставит дракона их выплюнуть.