Три веселых зайца - Бондаренко Владимир Никифорович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Молчит Лиса, ест себе курицу. Пошевелил Рваный Бок ушами, снова заговорил:
— Если пообещаешь, что не будешь больше в гости напрашиваться к нему, и мы тебя тревожить не станем. Уйдём, и на этом делу конец. Не то ещё три капкана принесём и всё равно тебя изловим.
Управилась Лиса с курицей, обсосала косточки, закинула в кусты. Вытерла о живот ладошки и сидит молчит, на зайцев смотрит.
Опять заговорил с ней Рваный Бок:
— Мы тебе зла не хотели причинить. Мы как думали? Поймаем тебя для безопасности в капкан, поговорим с тобой, возьмём с тебя честное слово, что ты не будешь приставать к Пушку, и отпустим. Что здесь плохого?
Рваный Бок спросил, а Лиса и ухом не повела, даже слова не обронила. Он собирался что-то ещё сказать, да Пушок остановил:
— Брось, она твоих речей не понимает. На силу надеется да на хитрость. Что ж, посмотрим, кто кого перехитрит. Нас всё-таки двое, а она — одна.
И затаились зайцы. Сидит Лиса, ждёт, когда полезут они из норы. А день длинный выдался. Тянулся, тянулся, чуть к вечеру кончился.
Звёзды небо истыкали — сидит Лиса. В полночь туман по роще пополз — сидит.
А зайцы пристроились друг возле дружки. Головы свесили, спят. Сладенько похрапывают:
— Хр-рр.
Слипаются и у Лисы глаза, но она крепится, не спит. На востоке заря заалела. Далеко на деревне петух пропел. Склонила Лиса голову на грудь, прошептала:
— Так ещё посижу.
Глаза закрыла — может, с закрытыми глазами не так сильно спать хотеться будет.
Вздохнула.
И чудится Лисе, будто подошёл к ней волк Рыжий Загривок и спрашивает:
— Ты что, Лиса, сидишь?
— Да вот, — отвечает Лиса, — зайцев в норе у себя прихватила, а взять не могу — капканом прикрылись.
— А ты ткни в его пятачок палочкой, он и захлопнется. Медведь Спиридон всегда так делает, когда настороженный капкан в роще находит.
— И верно, — воскликнула Лиса. — И как я раньше до этого не додумалась?
Вскрикнула и очнулась.
Смотрит — капкан сдвинут. Нора пуста. И кто-то бойко улепётывает через терновник.
НА ЧТО ИВАШКА ОБИДЕЛСЯ
Пришёл медвежонок Ивашка к речке и видит: конец лету. Покрылась речка голубым ледком. Солнце красными огоньками в нём отражается, и каждый огонёк подмигивает, зовёт будто:
«Что же ты, Ваня, на бережке стоишь? Идём кататься».
Спустился Ивашка на лёд, потоптался у берега — держит вроде. И всё-таки дальше не решился идти: вдруг нет ещё во льду крепости, подломится и… искупаешься. А купаться в осенней воде Ивашке никак не хотелось.
И тут видит он: бежит заяц Рваный Бок. Окликнул его Ивашка, приказал:
— Пройдись-ка по речке, а я погляжу.
Так рассудил Ивашка: лучше зайца послать, чем самому рисковать. Если даже и провалится Рваный Бок, ничего с ним не сделается. Будет скакать по роще — обсохнет!..
Зорко наблюдал Ивашка за зайцем. Видел: хорошо держит его лёд, не гнётся даже. А когда дошёл заяц до середины речки, крикнул ему медвежонок:
— А теперь попрыгай, а я погляжу… Ну как, держит лёд-то?
— Держит, — весело ответил Рваный Бок и покатился по речке.
Увидел это Ивашка и осмелел. Вылез на берег, разбежался и — ух! — поехал. Так и стрельнули во все стороны по льду белые стрелки, а на самой середине расступился лёд, и — ульк! — ушёл Ивашка под воду.
Вынырнул. Косматый. Перепуганный. В шерсти льдинки поблёскивают. И голос дрожит.
— Ох!.. Ох!..
Долго Ивашка у речки бегал, обсыхал да грелся. А уж на зайца сердился — сказать даже страшно. Если бы попался он ему в эти холодные минуты, не скакать бы ему больше по роще. Уверен был Ивашка, что схитрил Рваный Бок: не в полную силу прыгал.
— Оттого под ним и не провалился лёд, а подо мной провалился, — говорил Ивашка и грозил кулаком. — Ну, погоди… Рваный Бок.
Прослышал Рваный Бок об угрозе Ивашки, к медведю Спиридону побежал:
— За что он на меня сердится? Я же честно прыгал, даже лапки отшиб. А почему подо мной не провалился, а под Ивашкой провалился лёд, я и сам не знаю.
Некогда было медведю Спиридону с зайцем заниматься. К зиме он готовился. Берлогу утеплял.
К Пушку побежал Рваный Бок, ему на Ивашку пожаловался:
— Ну за что он на меня обиделся?
Но и Пушку не до него было, он тоже к зиме готовился: окошки обмазывал.
— Готовься и ты, — говорит.
А Рваному Боку что готовиться? Дом он себе строить не стал: с ним, оказывается, одни только хлопоты — ремонтируй его, утепляй. Да и покоя в нём нет: все знают, где искать тебя.
— Построишь дом — и будешь прикован к нему. А так я вольный. Надоест под ёлочкой жить — под сосенкой устроюсь. Под сосенкой надоест — под валежину какую-нибудь переберусь. И никаких хлопот.
Снял Рваный Бок с себя серую летнюю шубку, повесил на ореховый куст, надел зимнюю белую.
— Вот и готов я к зиме. И никакого мне дома не надо. Глупый Пушок, силу только зря на дом тратил, строился.
ВЕРТИХВОСТ КАРАУЛИТ СЕНО
Зима в этот год легла снежная. Такие сугробы по роще наставила — не пройти. Пушок с вечера закрывался у себя в домике и спал до утра на тёплой печке, а Рваный Бок под старой елью приют себе нашёл — ёлочка его вся под снег ушла, не подлезть.
Спал Рваный Бок по ночам тревожно. Хрустнет сучок от мороза — поставит он уши торчком, послушает, не идёт ли кто. Обвалится ком снега с макушки дерева, опять Рваный Бок уши настораживает: не волк ли крадётся?
А один раз вполз он под ель, угнездился, а сон не идёт. Закроет Рваный Бок глаза, а они — раз! — и откроются, глядят в небо. И понял тогда Рваный Бок, что ему есть хочется. И сразу будто легче стало.
И потянулись петельки заячьих следов на деревню. А там — в сад дедушки Василия, к стожку сена. Так рассудил Рваный Бок:
— Дед сильный. У него коса есть. Разве ему тяжело прокормить одного зайца? Он же на нас, говорят, всю жизнь с ружьём охотился. Многих на мушку взял, так пусть хоть одного выкормит.
Топы-топ, топы-топ — припрыгал Рваный Бок к стожку и видит: сидит под ним долговязый пёс Вертихвост и из-под нахмуренных бровей на него смотрит. И вдруг как зарычит:
— Сено вор-ровать идёшь? Разоритель!
Так и присел Рваный Бок. А Вертихвост оскалил зубы — и к нему. Большой. Узколобый. Никакой интеллигентности в нём.
Прыгнул Заяц через смородиновый куст и — топы-топ, топы-топ — из сада, через поле, по овражку — в рощу. Мчится за ним Вертихвост, взлаивает:
— Не уйдёшь, догоню. Всё р-равно догоню.
И догнал бы, может, если бы не волк Рыжий Загривок. Сидел он у опушки и от нечего делать звёзды на небе пересчитывая. Опустил он голову и видит: катится белым комочком по полю заяц, а за ним что-то долговязое, узколобое. Присмотрелся получше, щёлкнул зубами:
— Вертихвост! Пёс деревенский!
Обида взяла волка.
— Как! Зайцев наших ловить? Нам самим мало, а тут ещё собаки деревенские.
И шагнул Вертихвосту навстречу.
— Эге! — упёрся Вертихвост лапами в снег и метра два ещё на животе вперёд проехал, к волку поближе.
А волк — вот он, уже совсем рядом: зубы оскалены, глаза горят, ну прямо выходец из преисподней.
Взвизгнул Вертихвост и про зайца забыл. Со страху не только мимо своего дома, но и мимо всей деревни пробежал.
Утром поехал Колька Грек за отцом в больницу. Вместе с ним и Полкан увязался. Бежал за санями, снежком похрупывал. Километров за десять от Марьевки повстречался им Вертихвост. Он медленно брёл по дороге. Ресницы его были белыми от инея. Из-под них смотрели на Полкана два усталых глаза.
