Польские народные сказки - Автор неизвестен (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Пан сказал, что поднимался он по стремянке на амбар, она рухнула прямо на груду кирпичей, всю спину-де ему покалечило. Да еще с испуга и простуды горячка приключилась.
— Я, ваша милость, живо подниму вас на ноги, — говорит мнимый доктор. — Есть у меня мазь на такую хворь. Только велите баню сперва истопить. Или ванну приготовить, только побыстрее.
— Ванну можно приготовить в сушильне, — обрадовался больной. — Это недалеко от дома. Там как раз сейчас топят — лен будут сушить — так что все будет сделано мигом.
Сели пан с доктором в тарантас и поехали в сушильню. Слуга раздел пана, посадил в ванну. Хватились, а мазь-то забыли дома то ли на столе, то ли на комоде. Послали слугу за мазью, сторожа отправили за отрубями для припарок. Остался доктор один на один с паном, подошел к ванне, поглядел ему в глаза да как заорет, уже не меняя голоса:
Свинья не коза,
А дуб не береза!
Рванулся пан как ошпаренный, стал кричать и на помощь звать, предлагал простачку деньгами откупиться. Но простачок прижал его одной рукой, вынул из-за пазухи плеть и отсчитал пану десяток горячих. Сделал свое дело и говорит пану:
— Вот видишь, как хам свое слово держит. Два раза ты у меня получил и третьего дождешься. До свиданьица!
И бегом в лес, а там в назначенном месте сын его ждет. Уселись они в бричку, выехали на дорогу и без приключений домой добрались.
Месяц спустя в соседнем местечке открылась ярмарка. Потянулся туда народ: кто купить, кто продать, кто в костел.
Пан тот поправился, но полученного урока не забыл, спеси да горячности в нем поубавилось.
Простачок своим мужицким разумом смекнул, что пан поедет на ярмарку, и сам тоже стал собираться. Выехал простачок вместе с братом, который на него очень похож был лицом, а еще больше голосом.
Подъехали к мосту, где должен был проезжать пан. Простачок велел брату верхом на коне ждать пана, научил, что говорить и делать, а сам нарезал крепкой лозы и спрятался под мостом.
Вот послышался конский топот и показалась панская бричка. Брат простачка узнал пана, поставил коня поперек дороги, глянул пану в лицо, прыснул от смеха и заорал:
Свинья не коза,
Дуб не береза! —
и бросился наутек.
— Гей, Андрюха, Филька! — гаркнул пан лакею и кучеру. — Руби постромки! Догнать хама, поймать во что бы то ни стало и привести сюда! Не поймаете — запорю!
Кинулись лакей с кучером в погоню, а мужик, как заяц, по кочкам на коне несется.
Мужик удирает, кучер с лакеем за ним гонятся, а пан остался в бричке на мосту. Тут из-под моста вылез простачок с пучком лозы, посмотрел пану в глаза да как крикнет:
Свинья не коза,
Дуб не береза! —
и давай охаживать пана по бокам, да так, что на том модный фрак затрещал по всем швам. Волком воет пан, кличет слуг. Потом понял, что никто не выручит, и дал клятву никогда мужиков не обижать, а за три преподанных урока не только не мстить, но и щедро уплатить. И тут же высыпал мужику горсть золота в подставленную шапку. Раскланялся простачок с ним и говорит:
— Гляди, ваша милость, чтоб не забылось! Пересыпал деньги из шапки в мошну и скрылся в зарослях.
Вернулись слуги с пустыми руками, велел им пан ехать — только не на ярмарку, а домой. С тех пор и пошла по свету поговорка; «Гляди, ваша милость, чтоб не забылось!»
«СЛОВО — СЕРЕБРО, МОЛЧАНИЕ — ЗОЛОТО»
Всегда выручала простачка мужицкая смекалка, из любой беды он цел-невредим выбирался, многих пустозвонов да бездельников уму-разуму научил, только вот свою жену, которая не умела язык за зубами держать, долго не мог образумить.
Как старосту, хорошего хозяина в мудрого советчика, простачка все уважали и любили, поэтому и жена его молодая была у людей в почете. А она-то и вообрази, что это ей муж обязан тем, что все село им уважение оказывает. Мало того, что была она охотница лясы точить — любой секрет, бывало, выболтает соседкам, — еще и зазнаваться стала. А ведь от зазнайства до глупой спеси, а от них — до ссор и раздоров совсем рукой подать.
Печалился простачок, думая об этих пороках как-никак дорогой ему супруги. Давно собирался он вылечить ее от глупости, и план был обдуман давно, но лекарство было уж очень горькое, а жену свою простачок любил всей душой. Все не мог он собраться с духом и приступить к делу и, может быть, еще пооткладывал бы «лечение» со дня на день, если бы не случай…
Пахал он однажды целину и лемехом зацепил за что-то твердое. Разгреб землю и увидел железную крышку. Глубже разрыл яму, видит — железная шкатулка. Приподнял крышку, а там полно золотых монет.
Сначала он обрадовался, но как подумал, что одному клад домой не снести и придется жене рассказать, пригорюнился. Знал он, какой язык у нее: все разболтает кумушкам и соседкам.
Подумал он, подумал, потом снова засыпал клад землей, место отметил камнем, ближнюю борозду поглубже пропахал и после обеда повел волов домой.
Потолковал он с братом, устроили они все, как надо, а потом пришел простачок домой, сел рядом с женой, повесил голову, будто призадумался.
— О чем горюешь? — спросила жена.
— Как не горевать, когда господь бог послал нам счастье, да боюсь, что не сладим мы с ним.
— Какое же такое счастье бог дал, что нам с ним не сладить?
— Нынче я на поле клад нашел. Да попробуй возьми его — ведь ты все разболтаешь. Люди узнают, пану донесут, и прости-прощай сокровище. Не слушаешь ты моих советов, никак не вбить тебе в голову, что слово — серебро, а молчание — золото.
— Ах, муженек! Неужто я себе враг? Да пока жива буду, никому ни полсловечка не скажу, хоть ты меня режь на куски! А большой клад? Где ты его нашел?
— Если никому не проболтаешься, нынче ночью пойдем через рощу и луга на наше поле и принесем клад домой. Одному мне его и с места не сдвинуть. Но только помни: никому ни гу-гу. Узнают, клад отнимут, да еще и влепят — почему, мол, о находке не сообщили куда следует?
Жена еще раз побожилась, что будет молчать, как рыба, и муж сделал вид, что ей поверил.
Ну, взошел месяц, взял простачок лопату и повел жену по тропинке на свое поле — версты полторы-две ходу. Идут они молча, жена впереди поспешает — уж очень ей не терпится на клад взглянуть. Вдруг увидала она вдали огонек и дым костра, остановилась и спрашивает мужа:
— Что это за костер?
— Это наш эконом с женой тайком пекут панских поросят и гусей, — ответил простачок.
— Отчего ж не дома?
— Боятся, что выдаст их запах жареного. Ты иди, головой не верти, не то споткнешься да упадешь.
— С чего бы мне падать? Дорога ровная.
— Ты не знаешь, что пан в можжевельнике возле тропы капканы на зайцев ставит. Наступишь — вот будет дело!
— Может, уже попался какой, а? Наутро было бы жаркое.
— Вон там под кустиком налево всегда стоит петля. Хочешь — загляни.
Побежала жена к кусту, посмотрела и зовет:
— Муженек, беги сюда!
— Тише ты… Ну, что там такое?
— В капкане щука, смотри, еще живая! Как она сюда попала? Ведь до речки шагов пятьсот будет.
— Как туда попала, спрашиваешь? Дело не хитрое. Паны, они с нечистой силой знаются, и от нее у них такие снасти да приманки, что не только рыба в капканы на суше попадает, а даже звери в вентеря лезут и в сети сигают…
— Неужели правда? Первый раз слышу!
— И не диво: много ли ты жила на свете? Не веришь — осмотри вентерь. Его пан у берега около камня ставит.
Жена — вприпрыжку туда. Заглянула в вентерь и кричит:
— Ах, и правда! Смотри, в вентере заяц сидят, да так и бьется, бедняжка!
Простачок подошел, высвободил зайца, а тот как даст стрекача, только его и видели.
— Ах, какой ты! Зачем зайца отпустил? Держал бы крепче, — укорила его жена, глядя, как удирает заяц.
— Пускай себе бежит. За панского зайца волом не рассчитаешься. Пойдем быстрей, а то полночь близко.
Идут дальше. Вдруг жена наступила ногой на что-то мягкое. Нагнулась и видит на земле оладьи. Подобрала их. Только шагнула — пирог лежит, за пирогом — опять оладьи, за оладьями — опять пирог.
