Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года « Кёр-оглы») - Автор неизвестен (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Тут Хасан-паша не выдержал и спросил:
— Ну, а как конь? Присмирел?
— Присмирел! Как раз после того и сам Кероглу начал играть и петь. Рассказывают, будто и теперь, через каждые десять-пятнадцать дней конь снова бесится, и Кероглу сам ему играет, поет и тем лечит его.
Опять кто-то из пашей раскрыл было рот, но Хасан-паша так посмотрел на него, что тот так и остался с раскрытым ртом.
Затем Хасан-паша призвал повара и приказал:
— Отведи, накорми, напои ашуга, а потом приведи сюда.
Повар повел Кероглу на кухню. Подождал Хасан-паша пока они вышли, затем шепнул пашам:
— Пусть поест, попьет, насытится и придет. Раз он раскрыл нам недуг коня, значит и исцелять заставим его самого.
Все в один голос одобрили эту мысль и воздали хвалу паше. Началось веселье. Оставим гостей пировать, посмотрим, что стало с Кероглу.
Повар привел его на кухню, поставил перед ним большое блюдо с пловом и полную чашу вина.
— Что это? — спросил Кероглу.
— Это для тебя, ешь! — ответил повар.
— Послушай, да ведь этого мне и на один зуб не хватит. Что тут кушать?
— Злосчастный, куда тебе съесть больше этого? Посмотри, сколько тут.
— Брось шутить! Давай-ка сюда!
Протянул Кероглу руку и придвинул к себе один из котлов. Раз, два, три… Видит повар, что он добрался уже до дна и схватил Кероглу за руку:
— Заклинаю тебя твоей верой, скажи мне, кто ты? Откуда пришел?
Кероглу решил, что повар этот из тех, кто в душе, стоит за него и ответил:
— Может, слышал о Кероглу?
Не успел он вымолвить это, как повар заорал благим матом. Хотел он поднять шум, но Кероглу вскочил и схватил его за горло.
Стараясь не шуметь, согнул он повара пополам, всунул в один из пустых котлов, прикрыл крышкой, а сам уселся сверху и придвинул к себе второй котел.
Сколько котлов и бурдюков опустошил он, не знаю. Наконец, решил — сыт. Выпрямился. Провел жирными руками по усам встал и пошел к Хасан-паше.
— Ну что, ашуг, сыт? — спросил тот.
— Спасибо, родной, сыт, — ответил Кероглу.
— Ну тогда поиграй, спой нам немного, мы послушаем.
Кероглу настроил саз и сказал:
— О чем же мне спеть вам?
— Ты говоришь видел Гырата. Спой хотя бы о нем. О его нраве, повадках, посмотрим, что это за конь.
— Да будет долговечной жизнь моего паши, это чудо-конь, не будь он бешеным, чтобы его поразила язва!
— Ашуг, — сказал Хасан-паша. — Гырат, о котором ты пел, сейчас в моей конюшне. Теперь ответь, раз мне удалось отнять у Кероглу этого коня, кто из нас игид — я или Кероглу?
— Паша, если это так, тогда, конечно, игид ты. Но, мой паша, геройство имеет десять примет. Ты сказал про одну. А теперь, послушай, я перечислю тебе остальные:
— Что же, ашуг, — сказал Хасан-паша, — пока у меня есть хоть одна из этих примет, а девять других ты еще увидишь. Сейчас я поведу тебя к Гырату. Посмотри, скажи, тот самый это конь или нет?
Услыхав это, Кероглу прижал к груди своей саз и пропел:
Поднялся Хасан-паша и сказал:
— Пойдем, ашуг!
— Пойдем, паша? — ответил Кероглу. — Но я ставлю свое условие. Пойдемте все к конюшне. Я спою одну из песен Кероглу, а вы смотрите в щелки. Если мое пение и музыка успокоят коня, тогда я войду. Если ж нет, хоть казните меня, а входить к нему я не стану. Уж я-то его повидал раз, и знаю!
Паша согласился. Кероглу впереди, гости за ним двинулись к конюшне.
Хотя Хасан-паша и согласился на условие ашуга, но исподтишка кивнул своим гостям — как только, мол, он мигнет им, они должны втолкнуть пришельца в конюшню и запереть двери. Пусть хоть из страха, а вылечит он коня.
Подошли все, наконец, к дверям конюшни. Заглянул Кероглу в щель и видит, клянусь аллахом, Гырат, как будто почуял его. Уставился прямо на двери и смотрит так, что душу переворачивает. Отошел Кероглу поскорей от двери и сказал:
— Ну, паша, теперь я спою и сыграю, а вы следите за конем.
Гости паши, словно пчелы, облепили все щели.
Кероглу запел:
Едва Гырат услышал голос Кероглу, как чуть не опрокинул конюшню. Так заплясал, так забил копытами, что не передать. От радости и Хасан-паша не оставил на своих гостях живого места. Кого толкнет, кого щипнет, кого ногою пнет. Не успел Кероглу кончить песню, как Хасан-паша кинулся к нему:
— Ну, ашуг, скорей входи в конюшню. Я озолочу тебя. Теперь Кероглу узнает, чего мы стоим. На каждые пять слов, что будет он петь о себе, десять споет о нас.
Словом, отперли двери конюшни и втолкнули Кероглу к Гырату. При виде Кероглу Гырат заржал так, что содрогнулись горы и скалы. Взыграло сердце Кероглу, прижал он к груди саз и запел:
