ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ - Кэндзи Миядзава (читать книги без сокращений TXT) 📗

— Слышали, что вам говорят? Хозяин уже и салфеточку повязал, и ножик в руки взял, сидит, облизывается. Вас поджидает…

Охотники так обливались слезами, что уж и лужа на полу натекла.

Но тут послышался громкий лай, и две похожих на белых медведей собаки вышибли двери и ворвались в комнату. Два глаза в замочных скважинах тотчас пропали. Собаки метались по комнате, обнюхивая углы. Потом, дико взвыв, бросились на закрытую дверь. Она распахнулась — и собаки исчезли во мраке, словно комната их поглотила.

Потом из кромешной тьмы донесся истошный кошачий вопль и рассерженное шипение. Что-то громко зашуршало.

Тут стены комнаты истаяли, словно дымка, — и охотники оказались посреди чистого поля, по пояс в траве. От озноба зуб на зуб не попадал. Посмотрели вокруг — и видят: куртки и кепки болтаются на сучках, галстучные заколки и кошельки валяются на земле, в корнях под деревьями. Тут снова завыл ветер, зашелестела трава, зашуршала листва на деревьях, заскрипели ветви… Прибежали запыхавшиеся собаки, засопели и свесили языки.

— Эй-эй! Хозяева! Господа! — послышался крик за спиной.

— Сюда! Сюда! Мы здесь, скорее! — обрадовано возопили охотники.

Раздвигая стебли мисканта, к ним бежал проводник-егерь в соломенной шляпе.

Спасены!

Охотники подкрепились клецками, принесенными егерем, купили на постоялом дворе фазанов и вернулись домой, в Токио.

Но лица у них так и остались сморщенными, как мятый лист бумаги. И никакие горячие ванны не помогли.

ЖЕЛУДИ И ГОРНЫЙ КОТ

Как-то в субботу вечером Итиро получил весьма странную открытку. Она гласила:

Вот такое пришло послание. Иероглифы все кривые-косые, а тушь так и липнет к пальцам… Но Итиро так обрадовался, что аж запрыгал. Запрятал открытку в ранец и пошел скакать по всему дому.

И даже когда, наконец, улегся в постель, ему все чудилась хитрющая морда Горного кота, и в голову лезли мысли о предстоящем судебном разбирательстве, «весьма скучном», как писал Кот. Так и проворочался Итиро почти до утра, сна ни в одном глазу не было.

Проснулся он, когда уже совсем рассвело. Выглянул из дома — и видит: под синим-пресиним небом поднимаются кверху горы, такие новехонькие, будто выросли только сегодня. Итиро на скорую руку позавтракал и зашагал по петлявшей вдоль речки узкой тропинке вверх по течению.

На пути попалось каштановое дерево. Налетел порыв прозрачного свежего ветра, и с дерева посыпались каштаны. Итиро задрал голову, посмотрел на каштановое дерево и спросил.

— Каштан, а каштан! А не проезжал ли здесь Горный кот?

Каштан помолчал, а потом ответил:

— Горный кот еще рано утром промчался мимо меня в своей повозке на восток.

— На восток, говоришь? Вот и я иду на восток… Чудно это как-то… Ну да ладно, пойду дальше. Спасибо тебе, каштан.

Ничего не ответил каштан, только усыпал своими плодами всю землю вокруг.

Пошел Итиро дальше — и видит: журчит у него на пути водопад Фуэфуки. [4] Струя вытекает из расщелины в белоснежной скале, напевая, как флейта, и, набирая силу, превращается в водопад, с оглушительным ревом низвергаясь в долину.

Подошел Итиро к водопаду и крикнул.

— Эй, Фуэфуки! Не проезжал ли здесь Горный кот?

— Горный кот только что пролетел в своей повозке на запад, — прожурчал водопад.

— Вот чудные дела. На запад… К моему дому, выходит? Ну что ж, и я пойду туда, будь что будет. Спасибо тебе, Фуэфуки.

Водопад снова запел, как флейта.

Идет Итиро дальше и видит. Стоит бук, а под ним целая россыпь каких-то белесых грибов. Наигрывают, словно оркестр, странный марш — да все невпопад.

Итиро сел на корточки и спросил:

— Эй, грибы. Не проезжал ли здесь Горный кот?

А грибы говорят:

— Горный кот еще рано утром пролетел в своей повозке на юг.

Итиро задумался.

— Если на юг, значит, он должен быть во-он в тех горах. Странно. Пройду-ка еще немного вперед, будь что будет. Спасибо, грибы.

А грибки вновь принялись бубнить свой чудной марш, ну прямо оркестр.

Идет Итиро дальше и видит: в ветвях грецкого ореха белка скачет. Поманил он белку рукой и спрашивает:

— Белка, а белка! Не проезжал ли здесь Горный кот?

Белка забралась на самую высокую ветку, прижала лапки к мордочке, посмотрела на Итиро и ответила.

— Горный кот еще засветло промчался в своей повозке на юг.

— На юг, говоришь… Вот дела, второй раз про юг слышу… Пройду-ка еще вперед, будь что будет. Спасибо тебе, белка.

Глядь, а белки и след простыл. Только верхние ветки ореха качаются, да сверкают серебристой изнанкой листья соседнего бука.

Идет Итиро дальше. А тропинка вдоль речки все уже и уже, а потом и вовсе исчезла…

Однако южнее появилась другая тропинка, ведущая к черной пихтовой роще. Пошел Итиро по новой тропинке. Черные колючие лапы одна на другую ложатся, ни кусочка синего неба не видно, а тропинка круто берет в гору. Итиро аж запыхался, покраснел, пот ручьем льет. Вскарабкался на вершину холма, — и вдруг все вокруг прояснилось, даже глаза заломило. Стоит Итиро на красивой поляне, ветер шелестит золотой травой, а со всех сторон вокруг той поляны поднимаются бледно-зеленые пихты — густые-прегустые…

А в самом центре поляны стоит какой-то чудной человечек. Ноги согнуты, в руках кожаный кнут — и только молча на Итиро смотрит: зырк-зырк!

Итиро сделал пару шагов навстречу, а потом испугался и остановился. У этого человека один глаз зрячий, другой сплошь белый, и все время дергается. И одежка чудная, не разберешь — пальто или куртка. Ноги кривые, как у козла, а отпечатки от них — ну точь-в-точь, как лопатка для накладывания риса! Итиро прямо жуть взяла. Но он взял себя в руки и спросил.

— Не знакомы ли вы с Горным котом?

Человечек покосился на Итиро здоровым глазом, скривил губы в усмешке.

— Их сиятельство Горный кот изволит прибыть с минуты на минуту. А вы, стало быть, господин Итиро.

Итиро даже ахнул от удивления и попятился.

— Да, верно, меня зовут Итиро. А откуда вам это известно? — спросил он.

А чудной человечек усмехнулся хитрее прежнего.

— Выходит, открыточку видели?

— Ну, видел. Поэтому и пришел.

— Открытка, конечно, нескладная, — сказал человечек — и совсем загрустил. Итиро стало жалко его.

— Да нет, замечательная открытка!

Тут человечек ужасно обрадовался, запыхтел, покраснел до кончиков ушей — даже воротник расстегнул пошире, чтобы ветерком свежим обдуло.

— Ну, а почерк, почерк, почерк — как вам? Красивый?

Итиро не удержался, хихикнул и сказал.

— Не то слово! Пять лет учиться — и то так написать не сможешь!

Человечек тут же опять надулся.

— Пять лет, говоришь… Это кто же пять лет у вас учится, школьники?

И голос его прозвучал так печально, что Итиро тут же добавил:

— Да нет, конечно. Я говорю про студентов. Пятый курс в университете!

Человечек снова расплылся, рот растянул прямо от уха до уха:

— А это ведь я написал открытку! — воскликнул он.

Итиро прямо-таки распирало от смеха, но, он сдержался, а затем спросил.

— А вы кто будете?

Человечек сразу посерьезнел:

— Я состою на службе у его сиятельства Горного кота конюхом.

И в тот же момент налетел страшный ветер, трава полегла, а конюх припал к земле в почтительном поклоне.

Итиро удивленно обернулся. Глядь — а за его спиной стоит Горный кот. Глаза зеленые, круглые, на плечах что-то вроде походной накидки-хаори, [5] вся золотом расшита. Уши у Горного кота острые и стоят торчком, подметил Итиро. Тут кот чинно поклонился. Итиро ответил таким же поклоном.