Добывайки в воздухе - Нортон Мэри (книги бесплатно без TXT) 📗
Мистер Плэттер моргнул.
— А я еще так мечтал устроить крикетное поле, — сказал он хрипло, — боулер и отбивающие с битой в руке и все остальное. Спал и видел.
— А кто тебе мешает? — сказала миссис Плэттер.
Муж с сожалением посмотрел на нее.
— Никто. Но играть-то они не смогут… Неужели ты не понимаешь? Я же тебе говорю: то, что я там видел, — нереально, немыслимо, неосуществимо.
— Да что же такое ты видел? — испуганно спросила миссис Плэттер, наконец-то заразившись от кота предчувствием, что их ждет беда.
Мистер Плэттер устало взглянул на нее.
— У него там живет… несколько штук… живых человечков, — медленно сказал он.
Глава четвертая
Первая их увидела мисс Мензиз, та самая, что верила в эльфов. И, как девчонка, задыхаясь от восторга и волнения, побежала к мистеру Потту.
Мистер Потт как раз заканчивал вывеску «Корона и якорь» для своего миниатюрного трактира и говорил в ответ лишь: «Да», «Нет», «Неужто?». Иногда, слыша, что голос мисс Мензиз лихорадочно повышается, он восклицал: «Поди ж ты!» или: «Подумать только!». Сначала первое из этих выражений тревожило мисс Мензиз, она смущенно замолкала, голубые глаза наполнялись слезами. Но постепенно она стала расценивать его как признак крайнего удивления со стороны мистера Потта, и, когда он говорил: «Поди ж ты!», принимала это за комплимент.
— Но это же правда, — настаивала она, качая головой. — Они живые! Они такие же живые, как мы с вами, и они поселились в Виноградном домике… Да вы сами увидите, если посмотрите, какую тропинку они протоптали ко входу.
Мистер Потт, держа в пальцах пинцет с болтающейся вывеской, посмотрел в глубь сада, на Виноградный домик, чтобы ей угодить. Но вскоре, так и не поняв, о чем она толкует, он хмыкнул и вернулся к своей работе.
— Ну и ну! Скажи на милость! — то и дело говорил он.
Мистеру Потту и в голову не приходило слушать мисс Мензиз, когда она «заводилась», как он это называл. Он кивал ей и улыбался, но ее слова проходили мимо его сознания. Он научился этому, когда жил со своей, покойной ныне, женой по прозвищу «Сорока». Мисс Мензиз говорила таким странным, высоким, переливчатым голосом, употребляла такие диковинные слова и выражения и даже, к ужасу мистера Потта, читала ему стихи. Нет, он ничего не имел против мисс Мензиз, наоборот. Он был рад, когда она приходила; ему нравилась ее длинноногая фигура, нравились ее девичьи повадки, ее радостный смех; она всегда казалась по-детски счастливой; а от ее щебета, как от песни канарейки, у него делалось весело на душе. А в каком долгу он был у этих неутомимых пальцев, которые мастерили одно, чинили другое; они не только умели рисовать, чертить, шить, лепить и вырезать из дерева, они могли также проникнуть туда, куда пальцам самого мистера Потта, толстым и одеревенелым, было не попасть. Быстрая, как вспышка молнии, вот какая она была, жизнерадостная, как жаворонок, надежная, как скала… «У всех нас есть свои недостатки, — говорил себе мистер Потт, — не одно, так другое…» У мисс Мензиз это были «тары-бары».
Мистер Потт знал, что она уже немолода, но когда она сидела рядом с ним на траве, закрыв глаза и обхватив тонкими руками согнутые колени, и трещала без умолку, покачиваясь взад и вперед, она казалась ему чем-то вроде вытянувшейся не по возрасту школьницы. А как хороши были у нее глаза! Скорее, как фиалки, чем незабудки, они освещали — когда были открыты — все ее длинное, худощавое лицо, но она застенчиво отводила их в сторону, если вы смотрели на нее в упор. Сейчас они сияли; поблескивали суставы длинных пальцев, туго стиснутых на поднятых коленях; даже у ее шелковистых, мышиного цвета волос, внезапно появился блеск.
— Понимаете, — главное — не показывать, что вы их увидели. Замереть, застыть… и никогда не глядеть на них прямо, только уголком глаза. Вроде как на птиц, когда не хочешь их спугнуть.
— …их спугнуть, — подтвердил мистер Потт, поскольку мисс Мензиз приостановилась. Иногда, чтобы выказать симпатию к ней и скрыть, что он слушает ее вполуха, мистер Потт повторял конец последней фразы мисс Мензиз, а не то, опережая ее, произносил последний слог. Если мисс Мензиз говорила: «Король и королевство», — он понимающе вставлял: «…во!». Порой, задумавшись о чем-то, мистер Потт ошибался, и, не успевала мисс Мензиз сказать: «…садовая калитка», — как, подхватив, последнее слово, он говорил: «…канава», что обоих приводило в смущение.
— Понимаете, я никак не могу понять, что они такое. Я хочу сказать, по величине и вообще они больше всего похожи на эльфов. Как по-вашему? — настойчиво спросила мисс Мензиз.
— Верно, — ответил мистер Потт, проверяя корявым пальцем, хорошо ли качается на петлях вывеска и стараясь вспомнить, куда он задевал смазочное масло.
— Нет, неверно. Этот человечек с тюком на спине, которого я видела… он пыхтел. Совсем запыхался. Эльфы не могут пыхтеть.
Мистер Потт ничего не ответил, и мисс Мензиз звонко сказала:
— Или могут?
— Что — могут? — спросил мистер Потт, глядя, как раскачивается вывеска, и огорчаясь, что она так скрипит.
— Пыхтеть! — ответила мисс Мензиз, выжидающе глядя на него.
У мистера Потта сделался тревожный вид. О чем она толкует?
— Пыхтеть? — повторил он. — Понятия не имею.
— И я тоже, — весело согласилась с ним мисс Мензиз к его огромному облегчению. — Я хочу сказать, мы в общем так мало знаем об эльфах…
— Верно, — подтвердил мистер Потт. Он снова чувствовал себя в безопасности.
— …и об их привычках. Устают ли они, и стареют ли, как мы, спят ли ночью, ведут ли домашнее хозяйство. Или про их еду. У нас так мало фактов. Мы даже не знаем, что они…
— Едят, — вставил мистер Потт.
— …собой представляют, из чего они сделаны. Вряд ли у них та же плоть и кровь, что у нас.
— Вряд ли, — согласился мистер Потт. И вдруг испуганно взглянул на мисс Мензиз — в его уме звучало непривычное слово; неужели она сказала «кровь»? Мистер Потт положил вывеску и обернулся к мисс Мензиз. — О чем, ради всего святого, вы толкуете? — спросил он.
— О том, что, по зрелом размышлении, эти существа не могут быть эльфами. Да что там! — у этого человечка на штанах была дыра, и он пыхтел и отдувался, поднимаясь на холм. Там есть еще одна — в юбке, а может быть, две, — трудно разобрать, сколько их. Я видела в окне руку, кто-то протирал изнутри стекло. Но чья она — было не разобрать. Белая, как стебель колокольчика, и примерно такой же толщины. Двигалась из стороны в сторону, забиралась во все углы. А потом я нашла очки и рассмотрела ее до локтя. Настоящая рука. Рука, а в ней тряпка. Я не верила своим глазам. И все же в известном смысле это казалось естественным.
— В известном смысле, да, — согласился мистер Потт. Но вид у него был растерянный.
Глава пятая
Для мисс Мензиз началась чуть ли не самая счастливая пора ее жизни, во всяком случае, так ей казалось потом. Она всегда любила наблюдать природу: следила за муравьями в траве, мышами в амбаре, подмечала, как плетут паутину пауки, как строят гнезда птицы. Она могла часами не двигаться с места; глядя, как паук спускается с листка, она чувствовала и себя пауком, и столько раз смотрела, как они плетут паутину, что и сама могла бы ее сплести, причем любой, самой неудобной формы. По правде сказать, мисс Мензиз даже наводила критику на работу пауков?
— Ну куда же ты, глупый… — шептала она пауку, висевшему в воздухе. — Этот лист тебе не годится, он скоро упадет. Попробуй зацепиться за колючку…
И вот теперь, сидя руки вокруг колен, на склоне холма, прикрытая, — так она думала, — большим кустом чертополоха, мисс Мензиз наблюдала за маленьким народцем. И все, что она видела, она описывала мистеру Потту.
— Их трое, — сказала она несколько дней спустя после первого разговора. — Мать, отец и худенькая девочка. Сколько им лет, сказать трудно. Иногда мне кажется, там есть и четвертый… кто-то или что-то, который то появляется, то исчезает. Какая-то неуловимая тень. Но, возможно, — мисс Мензиз радостно вздохнула, — это просто моя…
