Тим и Дан, или Тайна «Разбитой коленки» - Краева Ирина (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Фу-фу-фу, — сморщился он. — От одного запаха можно опьянеть. Здесь было забродившее варенье! Нам принесли испорченное варенье! Вот банка, оказавшись в теплой комнате, и взорвалась! Значит, не было никакой автоматной очереди! Это так стрельнули по стенам вишни с косточками! — Он помолчал, задумчиво обдирая пух со своих щёк. — Наше заседание сорвал тот, кто принёс мороженое и варенье. И я догадываюсь, кто он.
— Кто? Кто? Кто? — Аспид, Морена и Позвизд начали драться друг с другом от нетерпения.
— Тот, кто раньше был маленьким бесёнком. — Сузив ещё больше помутневшие глаза, зловеще прошептал Дан. — Это мог сделать только он, и никто больше. К сожалению, когда-то я очень любил делать химические опыты. Похоже, и он любил проказничать с их помощью. После пересадки сознания желание похимичить у него явно не пропало…
— Догнать того, кто раньше был маленьким бесёнком! Поймать! Захимичить! Отхимичить! Перефизичить! — Завопили Аспид, Морена и Позвизд, выбегая из зала заседаний.
Но, мой читатель, автор будет с вами совершенно откровенен. Они не поймают того, кто раньше был маленьким бесёнком. Они очень бояться поймать его и снова испробовать на себе действие его опытов — ведь никто не знает, что он ещё выдумает… Глупые, как правило, очень трусливы.
К тому же, шепну по секрету, того, кто был маленьким бесёнком, уже нет в крепости. Во-о-он бежит он вперёд спиной по причудливому лесу Видении, путая следы, грозит пальцем любопытной рябине, которая не отстаёт от него и то и дело вырастает прямо на пути, прикидываясь то дубом, то осиной. И сколько бы раз легоёжики не сваливались ему на кудрявую голову, на которой ещё растут молочные рожки, он не испугается, зашвырнёт их в кусты малины, рычащие по-медвежьи, — и дальше бегом. Не страшны ему и оранжевые глаза-блюдца, испускающие лёгкие салатные дымки. Некогда бояться. Махнёт им рукой, дескать, привет, потом потолкуем — и вперёд спиной. Он знает, куда ему бежать!
Глава третья, в которой друзья встречаются с крылатой женщиной
— Брры, — первым очнулся Родион и уставился на Обби и Тима, которые едва зашевелились на соломе, брошенной на каменный пол подземелья. — Какой чудесный запах мне снился! Аромат сосны, очень дружелюбный аромат!
— Да уж, — протирая глаза, хмыкнул Тим, — только дружелюбия нам и приходится ждать в стенах этих казематах. Я ничего не помню. Как мы здесь оказались?
— Да, много непонятного, — задумчиво проговорила Обби, с удивлением глядя на маленький зелёный листочек, который до этого, ей показалось, она уже у кого-то видела. Но спросонья лебедь никак не могла сообразить, где именно, при каких обстоятельствах. Она осторожно потеребила листочек клювом, помахала им, отчего листочек весело затрепетал, как флажок.
— Ну что ж, много чудесного видели эти стены. Не будем терять драгоценного времени! — Сказал Родион.
И друзья, пустившись со всех ног по лабиринту, сбежали по хлипкой лесенке, облепленной по краям жирными кудрявыми поганками, и очутились на самом последнем этаже подземелья.
Бесконечные лабиринты заводили их то в огромные залы, то в маленькие комнатёнки. Иногда Родион оборачивался к Тиму, в красноватом огне свечи его глаза вопросительно блестели: «Всё в порядке?» Тим утвердительно кивал, и они следовали дальше.
— Подайте-е-е, кто сколько может, — послышалось невдалеке. — Подайте, кто сколько може-е-е-т, — вялый голос невыразительно тянул слова, которые, похоже, давным-давно надоели ему самому.
— Кто здесь? — Родион остановился. Огонёк свечи заметался, стараясь обнаружить обитателя подземелья.
— Я-а-а, — так же бесцветно ответил голос. — Я местный нищий, милостыньку прошу. Дайте копеечку.
В жёлтом пятне света застыл небольшой бурый сталактит. У него дрогнули каменные выпуклости, потекли пыльные струйки, и на друзей уставились бесцветные глазки — их взгляд нельзя было назвать ни добрым, ни злым. Оказалась, что у камня имелось и подобие руки — просительно вытянутая, она давным-давно онемела и торчала нелепым отростком. У говорящего сталактита можно было увидеть и другие человекообразные признаки. Длинные волосы на его голове и бороде превратились в железные нити, беспорядочно рассыпанные по неподвижным плечам и груди. Обби взлетела на пыльную макушку.
— Разве тут кто-нибудь ходит и подаёт тебе? — Спросила она. — Зачем ты здесь стоишь?
— А где же ещё мне стоять? — Едва слышным голосом спросил нищий.
Обби нервно переступила лапками: — Где обычно стоят нищие? На базарах, вокзалах…
— Но ведь вокзал в подземелье не притащишь, — после минутной паузы отозвался нищий.
— Так зачем здесь стоять? — Трагически воскликнул Родион.
— А где же ещё мне стоять? — Вновь отозвался нищий.
— На базарах, вокзалах! — Предложил Родион.
— Но ведь вокзал в подземелье не притащишь, — пролепетал нищий.
— Правильно! — Похвалил нищего Тим, доброжелательно улыбаясь. — Если уж тебе так хочется быть нищим, шёл бы на ба-за-ррр или на вок-за-лллл!
— Так ведь базар-вокзал в подземелье не притащишь, — виновато прошамкал нищий.
От убийственной логики просителя вся троица онемела. Родион нос свесил, Обби клювом в ухо Тима полезла, а он сам скучно зевнул.
— Тебе здесь очень нравится? — спросил Тим.
— Здесь никто не ходит, и поэтому мне не стыдно просить милостыню, и не обидно, когда её не подают, — ведь всё равно никого нет кроме меня.
— А ты не пробовал жить там, — Тим мотнул головой, — наверху?
— Не помню, — сказал нищий. — Я ничего не умею делать и боюсь людей. Я могу только просить милостыню. Подайте, что у вас есть. Я не ел сто лет.
— Обби, достань, пожалуйста, из рюкзака хлеб, который положил мне в дорогу Лиходеич.
Обби потупилась: Лучшая Доля давно была истреблена в минуту отчаянного голода. Вздохнув, она выпалила:
— Тим, я её съела.
— Очень жаль. — Было заметно, Тим огорчён не чистосердечным признанием подружки, а невозможностью накормить голодного. И от этого Обби стало ещё хуже.
— Видите сами, всё плохо, но может быть ещё хуже, — сказал нищий. — С этими людьми не приходится ждать ничего хорошего.
«Тот, кто думает, что люди плохие, и сам вряд ли может быть хорошим человеком», — подумал Тим.
А вслух он сказал:
— Пойдём с нами. Если ты кому-нибудь сделаешь добро, ты сам поверишь, что не все люди так уж плохи и их не стоит бояться.
— Я не могу пойти с вами, — сказал нищий и моргнул. — Я прирос к этому месту.
— Может быть, ты знаешь тайный выход из крепости? Подскажи нам.
— Поверните направо, пройдите десять шагов и поверните снова направо, а там и до тайного выхода — рукой махнуть, — равнодушно прошамкал нищий.
Друзья распрощались с говорящим сталактитом, пообещав вернуться и что-нибудь принести вкусненькое.
— Вкусненькое? — Удивился нищий. — А что это такое?
— Ужас какой-то! — Возмутилась Обби. — До чего ты дошёл, ты даже не забыл, что такое вкусненькое!
Нищий грустно моргнул, и из уголков его глаз потекли струйки пыли.
Поразмыслив, Тим решительно повернул налево, а пройдя десять шагов, повернул ещё раз налево. И тогда до них донёсся едва различимый голос нищего:
— Эй. Эй, эй! Так вы о вкусненьком не забывайте! Поворачивайте налево, а не на право. Только тогда вы сможете принести мне вкусненькое, а не сгинуть в подземелье! Тим, ты слышишь меня?! Это твой брат подговорил меня соврать тебе-е-е-е!!!!!!!!! Всё время налевооооо… Вкусненькое… Вкусненькое не забывааайте.
Друзья шли по каменистому коридору, забирая всё время налево. Подземельные ходы не отличались разнообразием: повсюду стены были выложены грубыми ноздреватыми булыжниками, кое-где среди крысиного помёта валялись обгоревшие факелы и дохлые летучие мыши.
— Ни сундуков с драгоценностями, ни старинных книг с отравленными страницами, ни рыцарских доспехов, ни бочонков со старинным вином, ни прекрасной принцессы в заточении, — недовольно наморщила кожицу возле клюва Обби. — На худой конец я согласилась бы на скелет…
