Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала - Автор неизвестен (библиотека книг .txt) 📗
К тому же Буки знала: едоки травы, что носят рога, ни за что не притронутся к траве ни губами, ни зубами, пока солнце не встанет со своего ложа и не высушит росу.
Вышла Буки поутру из своего дома и побежала по узкой тропинке, выискивая подходящую траву: не слишком высокую и не слишком низкую, а главное, не такую сырую.
Бежала она и обнюхивала мокрый еще песок, надеясь унюхать то мясо, которое ей ночью снилось да куда-то исчезло с первым криком петуха.
И вдруг Буки остановилась, присев на все четыре свои жилистые лапы с острыми когтями. Путь ей преградили длинные тени, отброшенные первыми лучами солнца. Подняла гиена Буки свою тупую оскаленную морду и увидела перед собой буйвола Йока, антилопу Кобу и старого барана Н'Кхафа. Они стояли бок о бок, словно собрались на утренний совет, и рога их были опущены навстречу гиене. В первых лучах зари рога походили на раскаленные кинжалы, только что вынутые Теггом-кузнецом из горна.
Мирной ли была ваша ночь? приветствовала их Буки.
Джаме рек! Мир был с нами! ответили ей буйвол, антилопа и баран, и голоса их показались гиене чуть ли не угрожающими.
От обильной еды прояснился обычно замутненный разум буйвола Йока, улетучился страх, денно и нощно терзавший антилопу Кобу, и перестало трепетать, как овечий хвост, сердце барана Н'Кхафа. Они стояли все трое перед гиеной, заслоняя от нее восходящее солнце, выставив вперед крутые лбы с могучими рогами.
Какая удача, что я вас встретила! воскликнула гиена Буки. Помогите мне добрым советом. Я ищу траву, хорошую траву, лучшую траву!
Траву? переспросил буйвол Йок.
Хорошую траву? удивилась антилопа Коба.
Лучшую траву? проблеял баран Н'Кхаф. Все трое вскричали в один голос:
Для чего тебе трава, мамэ Буки?
Для того, чтобы есть ее, как все! ответила гиена.
Боюсь, что ты опоздала, мамэ Буки, сказал ей буйвол Йок. С этой ночи траву, как бы много ее ни было, дозволяется есть только тем, у кого рога.
Как же так? Почему? всполошилась гиена Буки. А собака Кхадж! А кот Бунду? Ведь они издавна щиплют траву, а у них нет рогов!
Ты забываешь, что для кота Бунду и собаки Кхадж трава не еда, а всего лишь лекарство от боли в животе и для очищения крови, ответил ей баран Н'Кхаф, который многому научился с тех пор, как его хозяин-марабут повесил ему на шею два амулета.
Лебэр-бегемот опустошает речные берега и пожирает один больше всех ваших родичей, полагая, наверное, что его видит только Вер-луна. А ведь у него нет рогов! вскричала Буки.
Ест он много, это верно, согласился буйвол Йок. Но ты своими маленькими глазками ничего не разглядела ночью. У Лебэра есть рожки, правда, еле заметные на его большой корявой голове. А у его братца носорога М'Бэса целых два огромных рога на сморщенном носу.
Но ведь Ниейе-слон тоже объедает целые поляны, стояла на своем гиена Буки.
Ты сравниваешь себя с Ниейе? насмешливо спросила антилопа Коба.
Да нет же, нет! прогнусавила Буки. Я хочу только сказать, что у Ниейе, как и у меня, тоже нет рогов.
Ниейе мудр и могуществен и может в любое время переставить бивни себе на лоб. Так он и делает, когда ему хочется. Тогда вместо бивней у него появляются рога.
А Гелем-верблюд! У него ведь нет рогов! И все-таки этот урод выщипывает своими губами столько травы, сколько он и поднять бы не смог!
У Гелема-верблюда есть рога, уверила гиену антилопа Коба, только он их прячет в своем горбу.
Тень трех пар рогов на земле перед Буки уже растаяла, но три пары рогов по-прежнему были уставлены остриями прямо в морду гиены.
Гиена Буки отступила на три шага, еще на три шага, еще на три, повернулась, приседая на скрюченных задних лапах, и отправилась по уже просохшей тропе искать себе рога.
Засуха в предыдущие годы была такая, что даже Большая река превратилась в маленький ручеек. Звери в саванне гибли тысячами, мертвые тела лежали повсюду в таком множестве, что даже самые жадные из племени гиен объелись падалью и животы у них болели, не переставая, семижды семь лун.
Но с тех пор миновало много времени, валявшиеся на земле скелеты давным-давно были обглоданы гиенами и родичами Танна-стервятника и очищены добела бесчисленными потомками Маньяна Красного Муравья. А потом за них принялись ветер, и солнце, и дождь, и теперь эти кости трудно, вероятно, было сыскать под песком и травой.
Но гиена Буки повернула на север и побежала к Большой реке.
Был уже вечер, когда на самой верхушке большого термитника Буки увидела два антилопьих рога, два прекрасных рога, торчащих из глины. По-видимому, то был фетиш, и укрепил на термитнике эти рога какой-нибудь знахарь-колдун, но гиене до этого не было дела! Выдернула она рога из глины и побежала к Теггу-кузнецу.
Тегг-кузнец ничему не удивлялся, потому что хорошо знал людей и зверей. Однако, когда ночью его разбудила гиена, кузнец вытаращил глаза.
Предки гиен и кузнецов были когда-то в дальнем родстве, а потому Тегг называл Буки только ее родовым именем. И сказал он гиене:
Ты в своем уме, Н'Джур? Хочешь, чтобы я приделал тебе рога? Да слыхано ли такое? Зачем тебе это?
Тегг, мой родич, тебя это не касается. Представь себе, что я гиена особой породы, и делай свое дело! Укрепи мне рога на лбу.
Чем же я их прикреплю?
Шипами, конечно!
Но у меня не осталось шипов!
Так сделай новые! Дюжины должно хватить.
Вбить тебе дюжину железных шипов в лоб? Тегг-кузнец чуть не задохнулся от изумления.
Почему бы и нет? Надо, чтобы рога держались крепко. А череп у меня прочный, не расколется!
Но сын мой уже спит. Не стану же я его будить!..
Я сама поддерживала огонь в горне, когда сын твой еще не родился, оборвала его гиена Буки и принялась раздувать мехи.
Тегг раскалил в горне кусочки железа, выковал на наковальне двенадцать шипов, а потом бросил их в воду, в калебас из красного дерева.
Когда шипы остыли, гиена Буки подставила кузнецу свой толстый лоб, и Тегг-кузнец накрепко прибил ей оба рога.
Вернулась Буки к себе, но не успела даже вздремнуть, потому что запел первый петух. Вскочила гиена и побежала по тропинке, которая вела к пастбищу.
Всполошились буйвол, и баран, и антилопа, и все их родичи, завидев рогатую Буки.
Ли лане ла, вайе? (Что это такое?)
Мо! Ки кане ла? (О, кто же это?)
Ки кане вайе? (Кто же это такой?)
Я гиена особой породы! ответила им Буки. Скоро ли мы пойдем на пастбище?
Ей объяснили, что, пока солнце не выпьет всю росу, никто не должен касаться травы ни губами, ни зубами, ни языком. Тот, кто наестся мокрой травы поутру, раздуется, как бурдюк, и лопнет!
Наконец солнце встало со своего ложа и начало тяжело подниматься в гору. И тут Буки показалось, что солнце заметило ее и остановилось. Остановилось и уставилось в изумлении на ее рога. И все лучи его засверкали, заиграли на шляпках двенадцати шипов, вбитых в толстый лоб гиены Буки.
Подошла Буки к газели Кевель и спросила:
Кевель, у тебя не кружится голова?
Нет! ответила газель и на всякий случай отскочила подальше от странной соседки.
А у меня кружится, пробормотала Буки. С чего бы это?
Солнце грело все жарче, лучи его давили на шипы Тегга-кузнеца, шипы давили на рога, и рога давили на лоб гиены все сильнее.
Подошла Буки к буйволу Йоку и антилопе Кобе и спросила, вздыхая:
Почему я вас плохо различаю? У меня такое чувство, будто весь мир повис у меня на рогах!
Как это, весь мир на рогах? удивился буйвол Йок. А антилопа Коба сказала:
Странно.
И тут наконец буйвол Йок подал знак и сказал:
Трава подсохла. Можно начинать! Гиена Буки сделала один шаг.
Солнце ударило ее по рогам, украденным из термитника.
Гиена Буки сделала второй шаг.
Солнце ударило ее по шипам, вбитым Теггом-кузнецом.
Гиена Буки сделала третий шаг.
Солнце раскалило шипы, вбитые в толстый лоб гиены, голова ее отяжелела, хребет согнулся, дрожащие лапы разъехались, и гиена Буки свалилась без памяти.
