Цветник бабушки Корицы - Соловьева Елена (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— У вас тут как у опрятных гастарбайтеров, — пошутил, перепрыгивая через высокий порог, Георгий.
— Так мы они и есть, группа зачистки по вызову, — ответила ему в тон Крапива, доставая из неприметного стенного шкафа чашки, пакет с пряниками и жестянку с чаем. На столе блестел начищенными боками электрический самовар. Когда все расселись вокруг него, пекинес немедленно приступил к делу.
— Мы должны что-то очень быстро придумать, — сказал он. — Уважаемая Крапива, какую информацию вы насобирали о наших злодеях?
— Немного, — ответила та и нажала на брелоке от своих автомобильных ключей неприметную кнопочку. Тут Маргарита чуть не поперхнулась чаем, потому что на крутом боку электрического самовара немедленно появилось чуть искаженное, как в кривом зеркале, лицо Адениума. Вот только этот Адениум был брюнетом с тонкими, мерзкими усиками.
— Совсем другой образ, — хмыкнула Корица.
— А создание образов — его специальность, — пояснила Крапива. — Однако наш Мастер воплощений украшает розами исключительно то, что дурно пахнет. Его последняя работа — рекламная компания «Морозника». Благодаря таланту Адениума покупатели поверили, что бурая смесь сухой травы — чудодейственное средство, которое позволяет похудеть за три дня. Спросом «Морозник» пользовался бешеным, в результате — массовые отравления и несколько смертельных случаев.
— Но сейчас его представляют как театрального режиссера, — недоуменно сказала Корица.
— От смены этикеток суть не меняется, — усмехнулась Крапива, — если я верно поняла, он работает на ту же цель, что и в случае с «Морозником», ищет и находит средства доказать, что афелиум — самое прекрасное и волшебное растение на свете. Вот только постановка эта куда более масштабная. Адениум большой специалист по современным технологиям, волшебная сила его невелика, он просто усиливает черное колдовство, но сам на него практически неспособен, в отличие от Афелии, о которой нигде — подчеркиваю, нигде — никакой информации нет. Ни мадам, ни афелиума будто не существовало, пока они не появились осенью в этом городе.
— Так-так, — задумчиво протянула Корица, — а скажи, может твой… хм… прибор показать карту подземных ходов под театром? Ходили слухи, что они сообщаются еще и с другими старыми зданиями.
— Сейчас, — отозвалась Крапива. На боку самовара точно переводная картинка начала проступать развернутая карта-схема. — Кажется, через подвал библиотеки можно пройти, она совсем недалеко от театра и тоже расположена в особняке XIX века.
В окно вагончика клювом ударила синица, и одновременно на брелоке Крапивы замигала красная кнопочка.
— Что-то не так, — встрепенулась торговка, накидывая пальто, — на всякий случай одевайтесь, — и выскочила за дверь. На плечо к ней немедленно опустилась синица и громко защебетала.
Через несколько минут вся компания уже улепетывала боковой аллеей. Птичья разведка Крапивы донесла, что в парк въехал автомобиль Афелии Блюм в сопровождении полицейской машины, и они обыскивают все строения, попадающиеся по пути. Мадам уверяет, что напала на след злоумышленников, разгромивших ее киоски.
— Как же она нас засекла? — недоумевала Крапива.
— Потому что мы совсем расслабились, — на бегу пробурчал пекинес, — большой плакат с цветком около стоянки! Уж если логотип афелиума на чашке был небезопасен, что говорить о таком огромном изображении.
До друзей долетел нарастающий гул мотора.
— Сюда, — махнула рукой Корица в сторону сторожки, стена которой желтела за густыми зарослями кустов.
— Где мы, ба? — шепотом спросила Маргарита, когда вся компания затаилась в тесном тамбуре, заставленном граблями и лопатами. Он отделял единственную комнату домика от входной двери, которую Корица ловко открыла при помощи волшебной палочки, а потом умудрилась за считаные секунды вернуть в первозданный вид, уничтожив все следы на снегу и привалив вход небольшим сугробом.
Но Корица только поднесла указательный палец к губам и сделала страшные глаза. С той стороны двери к сторожке подходили двое.
— Да нет, капитан, — долетел до слуха девочки голос Афелии Блюм, — здесь их нет. Я недавно была тут… осматривала оранжерею за домом. Вряд ли злоумышленники устроили здесь свое логово.
— И следов нет, — ответил мужской бас, — сколько их, вы говорите?
— Две пожилые бомжихи-оборванки и девчонка с собакой.
— Тогда следов должно быть много. Ого! Тут неподалеку нашли кое-что интересное. Жилой вагончик, «Аттракцион невиданной щедрости» называется, там еще дым из трубы идет. Наверняка они. Пройдемте, мадам!
— Так где мы, бабушка? — опять спросила Маргарита, когда шаги и голоса снаружи стихли.
— Милая, учись общаться при помощи ключей! Просто подумай, что хочешь сказать, и тихонечко дунь в дырочку! Ну! — попросила вместо ответа Корица.
Внучка послушно проделала всю операцию и, хотя бабушка рта не раскрывала, явственно услышала: «В оранжерее Гриши Садовника».
ГЛАВА 37
Выбравшись из тамбура, друзья принялись осматриваться. Крапива объяснила, что ее наружная разведка, белочки и синицы, следят за каждым шагом госпожи Блюм и компании и, если что-то пойдет не так, мгновенно донесут о случившемся. Единственная комната маленького домика имела два выхода, один — через тамбур — на улицу, второй в оранжерею. Все пространство жилого помещения занимали полки с книгами, самыми разными: встречались и совсем старые с готическими буквами на потрепанных корешках. На верстаке, видимо служившем столом, вперемежку стояли и валялись колбы, реторты, бутылки с химикатами, пустые консервные банки, грязные тарелки, резиновые перчатки, конверты из-под пророщенных семян, исписанные тетради. К облезлой стене, где за обвалившейся штукатуркой клочками висела дранка, Гриша прикрепил карту звездного неба. А поверх — несколько женских лиц, вырезанных из журналов. Яркая блондинка, жгучая брюнетка и симпатичная негритянка.
— Аккуратистом наш хозяин не был, — развела руками Корица, оглядывая беспорядок на столе-верстаке.
— Не скажите, — донеслось из оранжереи, куда, опустив носик долу, несколько минут назад просеменил Георгий, — здесь вроде порядок. Хотя и холоднее.
Сквозь разбитые кое-где стекла в цветник (а ничего, кроме цветов, Григорий Струков не выращивал) задувал ветер. Архитектурное устройство оранжереи мало чем отличалось от обычной теплицы, разве что несколько просторнее. А так — неширокий проход разделял две высокие насыпные грядки с аккуратными делянками под рассаду. У каждой — табличка, указание сорта, дата высадки. Правда, растения уже безнадежно завяли, только зеленело в углу в огромном глиняном горшке, тронутом известковыми пятнами старости, кряжистое каланхоэ с листьями жесткими, как «подошва эльфийских башмаков». По крайней мере такое экзотическое сравнение вслух произнесла Крапива. Корица молчала и рассматривала небольшой закрытый аквариум с автономной подсветкой, где еще вполне были живы два странных растения, напоминающие чем-то зеленых лягушат. Клейкие капельки на листьях жизнерадостно блестели, рядом с аквариумом валялась на боку литровая банка: несколько дохлых мух поднимали там лапки кверху, а одна, блестя переливчатым драгоценным брюшком, еще лениво ползала по стеклянной стенке.
— «Росянка обыкновенная. Три саженца», — прочла Маргарита.
— Здесь два, — уточнила Корица.
— Ого! — присвистнула Крапива, рассматривая что-то на противоположной стороне. — Что-то знакомое! Хотя нет, ошиблась. — Она стояла около таблички, где значилось: «Афеляндра оттопыренная. Дата высадки 25 мая». Однако ни одного растения на делянке не было. И, судя по состоянию земли, вырывали их с корнем: большую центральную воронку обрамляло пять штук поменьше.
— А Гришу нашли вот тут. — Пекинес, не отрываясь, смотрел на заднюю стену оранжереи, сплошь покрытую засохшими плетями глицинии. Воздух под его взглядом струился — как бывает у большого костра или в пустыне перед появлением миража. И постепенно проступила легкая серебристая тень привалившегося к стене человека: голова поднята вверх, ноги раскинуты, в руках…
