Питер Пэн и Венди - Барри Джеймс (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Как ни изыскан был наряд Крюка, брыжи его были грязноваты — вспомни, как пот катил с него градом, когда он предавался своим тайным мыслям, и тут он вдруг заметил, что Венди не отводит от брыжей взгляда. Он попытался поскорее прикрыть их рукой, но было поздно.
— Они должны умереть? — спросила Венди, взглянув на него с таким бесконечным презрением, что Крюк чуть не лишился чувств.
— Да, должны! — отрезал Крюк. — А ну молчать! — И с торжеством в голосе объявил: — Последнее слово матери к сыновьям.
В эту минуту Венди была просто великолепна!
— Вот моё последнее слово, дорогие мальчики, — сказала она твёрдо. — Это говорю вам не я, но ваши настоящие мамы: „Если вы должны умереть, то мы надеемся, что вы умрёте как истинные англичане!“
Даже пираты были потрясены, а Шалун взволнованно крикнул:
— Я оправдаю твою надежду, мама! А ты, Задавака?
— Оправдаю! А ты, Близнец?
— Оправдаю! А ты, Джон?
Но тут Крюк опомнился.
— Привязать её к мачте! — заревел он.
К мачте Венди привязывал Неряха.
— Послушай, милая, — прошептал он, — если ты пообещаешь стать моей мамой, я тебя спасу.
Но она не могла этого обещать даже Неряхе.
— Нет уж, лучше не надо мне никаких детей, — сказала она с презрением.
Мне грустно признаться, что, пока Венди привязывали к мачте, никто из мальчиков даже не взглянул в её сторону. Их взоры были прикованы к доске: они должны были пройти по ней за борт — в воду! Они уже не надеялись, что смогут храбро встретить свой конец, мысли их мешались. Они только смотрели и дрожали.
Взглянув на них, Крюк осклабился и шагнул к Венди. Он хотел повернуть ей голову так, чтобы она видела, как одного за другим мальчишек побросают в воду. Но он так и не дотронулся до неё, так и не услышал её горестного крика. Внезапно он услышал что-то совсем другое.
— Тик-так, тик-так!
Крокодилица!
Её услышали все: и пираты, и мальчики, и Венди; и тут же все взгляды метнулись в одну сторону — не на воду, откуда раздавалось тиканье, а на Крюка. Все знали, что опасность грозит ему одному и что в этой трагедии они будут зрителями, а не действующими лицами.
Ужасно было видеть, как он меняется на глазах. Ноги у Крюка подкосились, и он рухнул на палубу. А тиканье всё приближалось.
И все с ужасом подумали: „Сейчас Крокодилица залезет на борт“.
Даже железный крюк бездействовал, будто знал, что он не нужен. Оказавшись в таком ужасном одиночестве, другой бы человек лежал себе там, где упал, не открывая глаз, но гигантский ум Крюка ни на секунду не переставал работать, и, следуя его указаниям, Крюк потихоньку пополз на коленях по палубе — подальше от страшного тиканья. Пираты с уважением расступились перед ним; оказавшись у фальшборта, Крюк заговорил.
— Спрячьте меня, — прохрипел он.
Пираты столпились вокруг него; они не смотрели за борт. Что толку сопротивляться? Это была Судьба.
Только когда Крюк укрылся за пиратами, мальчики опомнились и кинулись к борту: любопытство гнало их посмотреть, как Крокодилица будет влезать на палубу. Но их ждало самое удивительное открытие этой Ночи из Ночей: на помощь им пришла совсем не Крокодилица. На помощь им пришёл Питер!
Питер подал им знак молчать — он не хотел, чтобы их радостные крики выдали его раньше времени. А потом он снова затикал.
Глава 15. „Крюк или я!“
Странные вещи происходят с нами на жизненном пути, но мы не сразу их замечаем. Например, мы вдруг понимаем, что давным-давно оглохли на одно ухо, давным-давно — ну, скажем, с полчаса.
Так было в ту ночь и с Питером. Когда мы его покидали, он пробирался по лесу, прижав палец к губам, а другую руку держа на кинжале. Он видел, как мимо проползла Крокодилица, и ничего особенного не заметил, однако немного спустя он вспомнил, что она почему-то не тикала. Сначала это показалось ему странным, но потом он догадался, что просто, должно быть, завод в будильнике кончился.
Питер и не подумал пожалеть несчастное создание, потерявшее самого близкого спутника своей жизни. Зато он тут же начал размышлять, как бы употребить это несчастье себе на пользу: он решил громко тикать, чтобы дикие звери подумали, что это Крокодилица, и не тронули его. Тикал он прекрасно, и это привело к одному неожиданному последствию. Крокодилица тоже услышала его тиканье, услышала — и поползла за ним. Трудно сказать, почему она это сделала: потому ли, что надеялась отобрать у Питера потерянное, или потому, что подумала, будто это она сама тикает. Как все, кто одержим одной идеей, она была глупа как пробка.
Питер благополучно добрался до берега и пустился вплавь; он даже не заметил, что уже не идёт, а плывёт. Я знаю некоторых животных, которые чувствуют себя одинаково хорошо в воде и на суше. Но людей таких, кроме Питера, я не знаю.
Он плыл, а в голове у него стучала одна мысль: „Крюк или я!“ Он так долго тикал, пробираясь по лесу, что и сейчас продолжал тикать, совершенно не отдавая себе в этом отчёта. Если б он это заметил, то, конечно, перестал бы.
Лезть на бриг с громким тиканьем ему в голову не пришло, хотя, согласись, это было бы очень остроумно. Напротив, он был уверен, что влез на борт корабля тихо, словно мышка, вот почему он так удивился, увидев, что пираты шарахаются от него как от чумы, а у Крюка вид такой жалкий, точно он услышал Крокодилицу!
Крокодилица! Стоило Питеру вспомнить про неё, как он тут же услышал тиканье. Сначала он подумал, что это Крокодилица, и быстро оглянулся. Но тут он вспомнил, что тикает сам, — и тотчас всё понял. „Какой я умный!“ — мгновенно решил он и знаком приказал мальчишкам не аплодировать.
В эту минуту на баке показался рулевой Эд Тейнт, он медленно шёл по палубе. А теперь, читатель, засекай время по своим часам! Питер вонзил в него свой кинжал. Джон прикрыл злосчастному пирату рот рукой, чтобы заглушить его предсмертный стон. Эд Тейнт упал навзничь. Четверо мальчиков подхватили его, чтобы не слышно было, как тело стукнется о палубу. Питер махнул рукой — и Эд Тейнт полетел за борт. Послышался лёгкий всплеск, а потом всё смолкло. Сколько секунд по твоим часам?
— Один! — сказал кто-то. Это Малыш открыл счёт.
А Питер уже исчез в капитанской каюте — и хорошо сделал, потому что пираты начали собираться с духом и вот-вот могли оглянуться. Было слышно, что они тяжело дышат, — значит, другой, самый страшный, звук смолк.
— Она уползла, капитан, — сказал Неряха и протёр очки. — Всё в порядке!
Крюк медленно поднял голову и прислушался, так напряженно, что уловил бы самый далёкий отзвук тиканья. Вокруг царила мёртвая тишина, и Крюк выпрямился во весь свой огромный рост.
— Тогда за дело! — вскрикнул он осклабившись. — Ifte наша дощечка? Сейчас он ненавидел мальчишек ещё сильнее, чем раньше, — ведь они были свидетелями его позора. И он запел свою страшную песню:
Чтобы ещё больше напугать мальчишек, он начал приплясывать, делая вид, что идёт по доске, и корчить страшные рожи. Какое недостойное поведение! Наплясавшись вволю, он сказал:
— Что ж, погладить вас на прощание плёткой-девятихвосткой? Мальчики упали на колени.
— Нет, нет! — закричали они так жалобно, что все пираты заулыбались.
— Неси-ка сюда плётку, Джукс, — приказал Крюк, — она в моей каюте. В каюте! Но в каюте прятался Питер! Мальчики переглянулись.
— Есть, капитан! — радостно отвечал Джукс и, широко шагая, направился в каюту.
Мальчики провожали его глазами. Они и не заметили, что Крюк снова затянул свою песню, а пираты принялись ему подпевать:
