Про Бабаку Косточкину - Никольская-Эксели Анна Олеговна (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗

— Красотища-то какая! — восхищается Каланча и срывает с куста ананас.

— Вот тут у нас финские сауны, — рассказывает Дима, — вот тут древнеримские купальни. А за пальмами — русские бани.

— А бабочки у вас настоящие? — спрашивает Нинель.

— А то! Из Южной Африки! Редкий вид, аргус-голубянка называются. Таких во всём мире сто штук всего осталось, а у нас пятьдесят восемь. И бабочки, и колибри, и мартышки — все настоящие. У волшебника Сулеймана всё по-чёстному, без обмана! — смеётся Дима. — Также имеются четыре бассейна на восемьсот персон. Вода в них — из Тихого, Индийского, Атлантического и Северного Ледовитого океанов соответственно.

— А пятый где? — ехидненько спрашивает Гадов.

— Какой ещё пятый? — не понимает Христаради.

— Ну, с водой из пятого океана? Из Южного?

— А что, ещё и пятый есть? — ужасается Дима. — Это наш архитектор недосмотрел, а ещё португалец называется! Ну, я папе скажу, он ему всыплет!

— Не надо, Димочка! — просят девочки.

— А здесь у нас аттракционы. Точная копия европейского Диснейленда. Дималенд! Проходите, чего же вы? Не стесняйтесь!

В Дималенде и вправду всё было как в настоящем. Американские горки, карусели, комнаты страха, тиры, автодромы, фудкорты… А для пущей достоверности Димин папа выписал две тысячи статистов из Европы. Они ходили по улицам, улыбались, размахивали руками и вообще всячески создавали нам хорошее настроение. А специально приглашённый из Вены камерный оркестр играл вальсы Штрауса. Но по просьбе дорогого гостя из солнечного Барнаула Юрки Гадова они перешли на репертуар группы «Рамштайн».

Мы вручили Диме подарки. Так получилось, что все пятеро купили Диме одинаковые игрушечные наборы «Средневековая пыточная», чему Дима очень обрадовался. Потом побежали на аттракционы. Накатавшись с водных горок, наплававшись в бассейнах (Дима попросил, чтобы нам включили закат и океанский прибой), настрелявшись из ружей и арбалетов до посинения, мы ужасно проголодались и, переодевшись в своё, разбрелись по ресторанам. Девочки на «Елисейские поля» побежали за фуа-гра каким-то, Дима с Юркой — в спорт-бар. А мы с Валей осуществили нашу давнишнюю мечту — пошли в «Макдоналдс», у нас же, в Барнауле, его нет.

А потом пришёл Димин папа — Димитрос Константинович Христаради, человек гигантского роста, железной хватки и, как бы сказала моя мама, невероятной харизмы. За ним шли двое в фиалковых ливреях и везли тележку, в которой лежала большая коробка с красным бантом.

— Что, ребята, любите моего сорванца? — спрашивает Димитрос Константинович и треплет Диму за волосы.

— Любим! — Юрка кричит. — Особенно я люблю! Лупить его на перемене!

— Ну, а он что? — хмурится Димитрос Константинович.

— А он, соответственно, меня лупит!

— А-а, ну это нормально! — улыбается Димитрос Константинович.

— Ой, да не слушайте вы его, Димитрос Константинович! — кричат наперебой девочки. — Он вам такого наговорит! Дима у вас замечательный! Он всем девочкам в нашем классе на 8 Марта золотые серёжки подарил!

Димитрос Константинович снова хмурится и вопросительно глядит на сына.

— Позолоченные, — поправляет Дима.

— Ладно, ребята, вы тут развлекайтесь, не буду вам мешать. Если что понадобится — вертолёт там или кого из эстрадных артистов пригласить, — звоните. А я бегу, дела у меня, дела…

— Папа, а как же подарок? — обиженно спрашивает Дима.

— Ах, да! Совсем забыл. Разверните подарок.

Двое в ливреях с трудом поднимают с тележки коробку и ставят её на пол.

— С днём рождения, сынок! — улыбается Димитрос Константинович и снимает с неё крышку.

И вдруг из коробки выпрыгивает какой-то человек.

Живой!

Я чуть в бассейн не свалился от неожиданности! Выпрыгивает он и ну давай по парку как оглашённый бегать! Как неприрученный зверь из леса! Статисты разошлись уже — рабочее время закончилось, на улицах пустынно.

А человек всё круги по парку нарезает — в майке, трениках и одном тапочке на босу ногу. На углы натыкается, дезориентация у него, наверное. От долгого сидения в коробке.

— Спасибо, папа! — с чувством говорит Дима. — Я о таком всю жизнь мечтал!

Пригляделся я к человеку повнимательнее и говорю:

— А это, случайно, не дядя Коля Расторгуев из двадцатой квартиры?

— Точно, он! — кричит Валя. — Он нас в прошлом году ещё затопил. Краны открыл и уехал на рыбалку на четыре дня. Я хорошо его внешность знаю, это он.

— Дима, зачем тебе этот человек? — спрашивает Нинель. — Он же живой!

— Понимаешь, Колготкова, — вздыхает Христаради, — папа работает день-деньской, а мама всё больше под Парижем живёт. Сирота я никому не нужный, с какой стороны ни взгляни. Собаки у меня есть, попугаи тоже, разные крокодилы. Но ведь с ними по душам не поговоришь! Прислуга занята, а статисты ни бельмеса по-нашему. Вот я и подумал: хорошо бы какого человечишку завести, русскоговорящего. Жить у меня будет, кров с ним будем делить по-братски.

— Но почему дядя Коля? — искренне не понимаю я. — Он мужчина, между прочим, с характером. Непокладистый человек.

— Я с характером! — высовывается из-за пальмы дядя Коля.

— С таким-то интересней всего! Мне, Косточкин, знаешь как подобострастие [17] надоело? Хочется нормального, человеческого общения!

— А ну, щенок, иди-кася сюда! — вдруг как закричит дядя Коля и хвать Христаради за шиворот. — Аристократик недорезанный, Ежова на тебя нет!

— Видали?! — радуется Дима. — А ну-ка, дядя, давай ещё!

— Какой я тебе, ёшкин кот, дядя? Для тебя я Николай Пантеле-е-е-е-евич!

— Молодец, Николай Пантелеевич! — хвалит Дима. — Садись с нами за стол! Чёрной икры хочешь?

Мы с ребятами глядим — только диву даёмся! Вот это взаимопонимание! Вот это называется — нашли друг друга люди!

— Ты что же мне, щенок, рыбьи яйца подсовываешь? А ну, борща сюда неси да ржаного хлеба побольше, с чесноком! И горло промочить!

— Слыхали? — Дима от радости аж сияет. — Это он меня за едой, значит, послал! Ну, Пантелеевич, молодец! Ну силён ты, брат! Да такому дяде цены нет! — сказал так Дима и умчался на фудкорт за заказом.

Посмотрели мы на их идиллию и пошли домой. Зачем людям мешать? Пускай обществом друг друга наслаждаются!

Я когда приехал домой и зашёл в квартиру, мама с папой ко мне кинулись, Бабака у ног вьётся вьюном. Эх, хорошо, думаю, когда все свои, все дома! И поговорить с кем есть, и поплакаться, если приспичит. Одна наша Бабака чего стоит! Нет, я свою семью ни на какие дворцы не променяю с диснейлендами! Ни за какие коврижки с дядями Колями.

А дядя Коля так у Димы и остался. Прижился там у них, в особняке. А что? Всем хорошо: и Христаради, и Расторгуеву, и Амфитеатровым. Теперь их больше никто не топит.

Глава 19

Аделаида Степановна

Когда в семействе есть беременная женщина, то всё семейство, можно сказать, беременное вместе с ней. Я говорю о дружных семействах. Таких, как наше. Вот маму, например, токсикоз совсем не мучил. Зато папу ещё как! Он два с половиной месяца страдал изжогой и желудком. Кроме рассольника и квашеной капусты, не брал в рот маковой росинки, горемычный.

Или взять, к примеру, меня. Ни с того ни с сего у меня стали отекать ноги в области ступней. Раньше у меня был тридцать четвёртый размер ботинка, а ближе к третьему триместру до тридцать шестого увеличился. Пришлось покупать новые ботинки, а тапочки мне мама свои старые отдала.