Три толстяка (Худ. И. Харсекин) - Олеша Юрий Карлович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Просперо! — вопили люди, удирая.
— Просперо! Это Просперо!
— Спасайтесь!
— Кукла!
— Кукла!
И тогда Просперо выпустил зверя. Пантера, размахивая хвостом, огромными скачками ринулась за убегавшими.
Суок спрыгнула с руки оружейника. Много пистолетов было брошено на траву в этом бегстве. Суок подобрала три пистолета. Двумя вооружился Просперо, один взяла Суок. Он был почти в половину её роста. Но она знала, как справиться с этой чёрной, блестящей штукой: в цирке она научилась стрелять из пистолета.
— Идём! — скомандовал оружейник.
Их не интересовало то, что творилось в глубине парка. Они не думали о дальнейших похождениях пантеры.
Нужно было искать выход из дворца. Нужно было спасаться.
Где заветная кастрюля, о которой говорил Тибул? Где таинственная кастрюля, через которую спасся продавец детских воздушных шаров?
— В кухню! В кухню! — кричала Суок, на ходу размахивая пистолетом.
Они бежали в полной темноте, разрывая кусты и выгоняя заснувших птиц. О, как пострадало чудесное платье Суок!
— Пахнет чем-то сладким, — вдруг заявила Суок, остановившись под какими-то освещёнными окнами.
И вместо пальца, который поднимают в случаях, требующих общего внимания, она подняла чёрный пистолет.
Подбежавшие гвардейцы увидели их уже наверху, у вершины дерева. Мгновение — и с ветвей, простёртых к этим окнам, они перебрались в главное окно.
Это было то же окно, через которое вчера влетел продавец детских воздушных шаров.
Это было окно кондитерской.
Здесь, несмотря на поздний час и даже несмотря на общую тревогу, кипела работа. Весь штат кондитеров и хитрых мальчишек в белых колпаках суетился вовсю: они готовили какой-то особенный компот к завтрашнему обеду в честь возвращения куклы наследника Тутти. На этот раз торт уже решено было не делать, из опасения, чтобы ещё какой-нибудь летающий гость не погубил и французский крем и удивительного качества цукаты.
Посередине стоял чан. В нём кипятилась вода. Белый пар заволок всё. Под этим покровом поварята блаженствовали: они нарезали для компота фрукты.
Итак… Но тут, сквозь пар и суматоху, кухонные мастера увидели страшную картину.
За окном качнулись ветви, зашумели листья, точно перед бурей, и на подоконнике появились двое: рыжеволосый гигант и девочка.
— Руки вверх! — сказал Просперо. В каждой руке он держал по пистолету.
— Ни с места! — звонко сказала Суок, поднимая свой пистолет.
Две дюжины белых рукавов, не дожидаясь более внушительного приглашения, взметнулись.
А потом полетели кастрюли.
Это был разгром сверкающего стеклянного, медного, горячего, сладкого, душистого мира кондитерской.
Оружейник искал главную кастрюлю. В ней было спасение его и спасение маленькой его спасительницы.
Они опрокидывали банки, разбрасывали сковороды, воронки, тарелки, блюда. Стекло разлеталось во все стороны и билось со звоном и громом; рассыпанная мука вертелась столбом, как самум в Сахаре; поднялся вихрь миндаля, изюма, черешен; сахарный песок хлестал с полок с грохотом водопада; наводнение сиропов поднялось на целый аршин; брызгала вода, катились фрукты, рушились медные башни кастрюль… Всё стало кверху дном. Вот так бывает иногда во сне, когда снится сон и знаешь, что это сон, и поэтому можно делать всё, что захочешь.
— Есть! — завизжала Суок. — Вот она!
То, что искали, нашлось. Крышка полетела в груду развалин. Она шлёпнулась в густое малиновое, зелёное и золотисто-жёлтое озеро сиропов. Просперо увидел кастрюлю без дна.
— Беги! — крикнула Суок. — Я за тобой.
Оружейник влез в кастрюлю. И, уже исчезнув внутри, услышал вопли тех, кто остался в кондитерской.
Суок не успела. Пантера, совершая свой страшный путь по парку и дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на её шкуре розами.
Кондитеры и повара повалились в один угол. Суок, забыв о пистолете, швырнула в пантеру подвернувшейся под руку грушей.
Зверь бросился за Просперо — головой в кастрюлю. Он провалился за ним в тёмный и узкий ход. Все увидели жёлтый хвост, торчавший из этой кастрюли точно из колодца. А потом всё скрылось.
Суок закрыла глаза руками:
— Просперо! Просперо!
А кондитеры зловеще хохотали. Тут же ворвались гвардейцы. Мундиры их были изорваны, лица в крови, пистолеты дымились: они сражались с пантерой.
— Просперо погиб! Его разорвёт пантера! Тогда мне всё равно. Я сдаюсь.
Суок говорила спокойно, опустив маленькую руку с очень большим пистолетом.
Но грянул выстрел. Это Просперо, удирая вниз по подземному ходу, выстрелил в пантеру, летевшую за ним.
Гвардейцы столпились над кастрюлей. Сиропное озеро доходило до половины их огромных сапог.
Один заглянул в кастрюлю. Потом он сунул туда руку и потянул. Тогда на помощь пришли ещё двое. Натужившись, они вытащили за хвост мёртвого зверя, застрявшего в воронке.
— Он мёртв, — сказал гвардеец, отдуваясь.
— Он жив! Он жив! Я его спасла! Я спасла друга народа!
Так радовалась Суок, бедная маленькая Суок, в изорванном платьице, с помятыми золотыми розами в волосах и на туфельках.
Она розовела от счастья.
Она исполнила поручение, которое дал ей её друг, гимнаст Тибул: она освободила оружейника Просперо.
— Так! — говорил гвардеец, беря Суок за руку. — Посмотрим, хвалёная кукла, что ты теперь будешь делать! Посмотрим…
— Отвести её к Трём Толстякам…
— Они приговорят тебя к смерти.
— Дурак, — спокойно ответила Суок, слизывая с розового кружева сладкую сиропную кляксу, попавшую на её платье в то время, когда Просперо громил кондитерскую.
Глава XII
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ РАЗДВАТРИС
Что случилось с разоблачённой куклой дальше, пока неизвестно. Кроме того, мы воздержимся пока что и от прочих объяснений, а именно: какой такой попугай сидел на дереве и почему испугался почтенный зоолог, который, быть может, и до сих пор висит на суку, как выстиранная рубаха; каким образом оружейник Просперо оказался на свободе и откуда появилась пантера; каким способом Суок очутилась на плече оружейника; что это было за чудовище, говорившее на человеческом языке, какую оно передало дощечку Суок и почему оно умерло…
Всё разъяснится в своё время. Уверяю вас, что никаких чудес не происходило, а всё совершалось, как говорят учёные, по железным законам логики.
А сейчас утро. Как раз к этому утру удивительно похорошела природа. Даже у одной старой девы, имевшей выразительную наружность козла, перестала болеть голова, нывшая у неё с детства. Такой был воздух в это утро. Деревья не шумели, а пели детскими весёлыми голосами.
В такое утро каждому хочется танцевать. Поэтому неудивительно, что зал учителя танцев Раздватриса был переполнен.
На пустой желудок, конечно, не потанцуешь. Не потанцуешь, конечно, и с горя. Но пустые желудки и горе были только у тех, кто собирался сегодня в рабочих кварталах, чтобы снова идти в поход на Дворец Трёх Толстяков. А франты, дамы, сыновья и дочери обжор и богачей чувствовали себя превосходно. Они не знали, что гимнаст Тибул строит в полки бедный, голодный рабочий люд; они не знали, что маленькая танцовщица Суок освободила оружейника Просперо, которого только и ждал народ; они мало придавали значения тем волнениям, которые поднялись в городе.
— Пустяки! — говорила хорошенькая, но востроносая барышня, приготовляя бальные туфли. — Если они снова пойдут штурмовать дворец, гвардейцы уничтожат их, как в прошлый раз.
— Конечно! — заливался молодой франт, грызя яблоко и оглядывая свой фрак. — Эти рудокопы и эти грязные ремесленники не имеют ружей, пистолетов и сабель. А у гвардейцев есть даже пушки.
Пара за парой подходили беспечные и самодовольные люди к дому Раздватриса.
На дверях у него висела дощечка с надписью:
На большом паркете медового цвета в круглом зале Раздватрис преподавал своё искусство.
