Три толстяка (Худ. И. Харсекин) - Олеша Юрий Карлович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Девочку передавали из рук в руки. Люди, которые называли её лучшей танцовщицей в мире, которые бросали ей на коврик последние монеты, принимали её в объятия, шептали: «Суок!», целовали, тискали на своей груди. Там, под грубыми, рваными куртками, покрытыми сажей и дёгтем, бились исстрадавшиеся, большие, полные нежности сердца.

Она смеялась, трепала их спутанные волосы, вытирала маленькими руками свежую кровь с их лиц, тормошила детей и строила им рожи, плакала и лепетала что-то неразборчивое.

— Дайте её сюда, — сказал оружейник Просперо дрогнувшим голосом; многим показалось, что в глазах его блеснули слёзы. — Это моя спасительница!

— Сюда! Сюда! — кричал Тибул, размахивая зелёным плащом, как огромным листом лопуха. — Это мой маленький дружок. Иди суда, Суок.

А издали спешил, пробиваясь сквозь толпу, маленький улыбающийся доктор Гаспар…

Трёх Толстяков загнали в ту самую клетку, в которой сидел оружейник Просперо.

ЭПИЛОГ

Спустя год был шумный и весёлый праздник. Народ справлял первую годовщину освобождения из-под власти Трёх Толстяков.

На Площади Звезды был устроен спектакль для детей. На афишах красовались надписи:

Тысячи детей ожидали появления любимой актрисы. И в этот праздничный день она представляла не одна: маленький мальчик, слегка похожий на неё, только с золотыми волосами, вышел вместе с ней на эстраду.

Это был её брат. А прежде он был наследником Тутти.

Город шумел, трещали флаги, мокрые розы сыпались из мисок цветочниц, прыгали лошади, разукрашенные разноцветными перьями, крутились карусели, а на Площади Звезды маленькие зрители, замирая, следили за представлением.

Потом Суок и Тутти были засыпаны цветами. Дети окружили их.

Суок вынула маленькую дощечку из кармана своего нового платья и кое-что прочла детям.

Наши читатели помнят эту дощечку. В одну страшную ночь умирающий таинственный человек, похожий на волка, передал ей дощечку из печальной клетки в зверинце.

Вот что было написано на ней:

«Вас было двое: сестра и брат — Суок и Тутти.

Когда вам исполнилось по четыре года, вас похитили из родного дома гвардейцы Трёх Толстяков.

Я — Туб, учёный. Меня привезли во дворец. Мне показали маленькую Суок и Тутти. Три Толстяка сказали так: „Вот видишь девочку? Сделай куклу, которая не отличалась бы от этой девочки“. Я не знал, для чего это было нужно.

Я сделал такую куклу. Я был большим учёным. Кукла должна была расти, как живая девочка. Суок исполнится пять лет, и кукле тоже. Суок станет взрослой, хорошенькой и печальной девочкой, и кукла станет такой же. Я сделал эту куклу. Тогда вас разлучили. Тутти остался во дворце с куклой, а Суок отдали бродячему цирку в обмен на попугая редкой породы, с длинной красной бородой. Три Толстяка приказали мне: „Вынь сердце мальчика и сделай для него железное сердце“. Я отказался. Я сказал, что нельзя лишать человека его человеческого сердца. Что никакое сердце — ни железное, ни ледяное, ни золотое — не может быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца. Меня посадили в клетку, и с тех пор мальчику начали внушать, что сердце у него железное. Он должен был верить этому и быть жестоким и суровым. Я просидел среди зверей восемь лет. Я оброс шерстью, и зубы мои стали длинными и жёлтыми, но я не забыл вас. Я прошу у вас прощения. Мы все были обездолены Тремя Толстяками, угнетены богачами и жадными обжорами. Прости меня, Тутти, — что на языке обездоленных значит: „Разлучённый“. Прости меня, Суок, — что значит: „Вся жизнь“…»