Джельсомино в стране Лжецов - Родари Джанни (читаем книги онлайн .txt) 📗
Художник без всякого волнения предстал пред всемогущим королем. Он спокойно отвечал на вопросы, не переставая любоваться прекрасным оранжевым париком, который ослепительно сиял у короля на голове, как корзина с апельсинами, выставленная на рынке.
— Что это вы так внимательно разглядываете?
— Я любуюсь вашими обворожительными волосами, ваше величество.
— А вы смогли бы нарисовать точно такие же?
Джакомон втайне надеялся, что художник сможет нарисовать прямо на лысине настоящие красивые волосы, которые не нужно будет перед сном снимать с головы и класть в комод.
— Столь красивые, как у вас, вряд ли мне по силам, — ответил Бананито, думая таким ответом доставить королю удовольствие.
В глубине души ему было жаль беднягу, которому лысина доставляла столько хлопот и огорчений. Хотя многие стригутся совсем наголо, чтобы избавить себя от необходимости каждый день причесываться. Да и судят о людях не по цвету их волос. По правде говоря, будь у Джакомона даже свои собственные красивые волосы, темные или светлые, все равно он остался бы жуликом и пиратом, каким его все знали.
Вздохнув, Джакомон решил отложить на время заманчивую идею украсить свою лысину копной настоящих волос Но зато он решил вовсю использовать редкий талант Бананито, чтобы самому войти в историю и обрести славу великого правителя.
— Я произведу вас в министры королевского зоопарка, — сказал он на прощанье художнику. — Зоопарк есть, да вот зверей-то в нем нет. Вы и должны будете их нарисовать. И прошу, чтобы всякого зверья там было вдоволь.
«Лучше быть министром, чем сидеть в тюрьме», — подумал Бананито. И до наступления вечера он на глазах у тысячи любопытных горожан нарисовал и сделал живыми сотни животных разных видов, пород и мастей. Тут были львы, тигры, крокодилы, слоны, попугаи, черепахи, пеликаны. И конечно же, собаки: сторожевые, охотничьи, гончие, борзые, шпицы, таксы, которые подняли ужасный лай, к великому неудовольствию придворных.
— Что же с нами теперь будет, если его величество разрешает собакам лаять? — ворчали они. — Это же противозаконно! Если у людей перед глазами будет столь дурной пример, людям придут в голову опасные мысли.
Но Джакомон приказал не мешать Бананито и предоставил художнику полную свободу действий. И придворным не оставалось ничего другого, как подавить свое возмущение и смириться.
По мере того как Бананито рисовал, звери занимали в клетках свои места. Так, в бассейне оказались белые медведи, тюлени, пингвины, а на аллеях зоопарка появились даже ослики с повозками для катанья ребятишек.
В этот вечер Бананито не смог вернуться на ночлег к себе на чердак. Король предоставил ему комнату во дворце и поставил перед дверью десять часовых, боясь, как бы художник не сбежал.
На следующий день в зоопарке больше нечего было делать, и Бананито назначили министром продовольствия, или, как было принято говорить, первым писчебумажником государства. Ему приготовили стол и все необходимое, чтобы он рисовал прямо перед входом в королевский дворец и граждане могли обратиться к нему с различными просьбами и получить все то, что им только захочется поесть.
Вначале кое-кто остался разочарованным. Если у Бананито просили чернил, что означало хлеб на языке лжецов, он тут же рисовал пузырек с чернилами и говорил незамедлительно:
— Получите. Дальше, следующий.
— А на что мне чернила? — ворчал незадачливый проситель. — Не могу же я их пить или есть.
Но скоро люди поняли, что, если хочешь получить у Бананито желаемое, нужно называть вещи своими именами хотя это и было строго запрещено.
Возмущение придворных достигло предела.
— Дела идут все хуже и хуже, — шипели они, позеленев от злости. — Это не приведет к добру. Никто не будет больше врать и станет говорить сущую правду. Что же стряслось с нашим королем Джакомоном?
А король Джакомон все никак не мог осмелиться попросить Бананито нарисовать ему настоящие волосы, чтобы гордо носить их на голове, не боясь ветра. Пока же он позволял художнику делать все, что тому заблагорассудится. Придворные были крайне недовольны, глотая эти горькие пилюли. Они уже набили ими полные животы.
Генералам тоже приходилось несладко.
— Вы только посмотрите, — недовольно говорили они. — Вот наконец нам попался такой настоящий умелец, как живописец этот, и что же мы позволяем ему творить? Яичницы, кур на вертеле, жареную картошку, леденцы, плитки шоколада. Пушки следовало бы делать, пушки! Мы смогли бы снарядить непобедимую армию и расширить границы королевства!
Самый воинственный генерал пошел прямо к королю Джакомону и изложил ему эту идею. Старый пират, слушая генерала, почувствовал, как у него кровь закипает в жилах.
— Пушки! — воскликнул он. — Великолепно! Ну и корабли, самолеты и прочее оружие! Немедленно позвать ко мне Бананито, дьявол его побери!
Давно уже приближенные Джакомона не слыхали, чтобы он поминал дьявола. А это было самое любимое его ругательство в те памятные времена, когда он, стоя на капитанском мостике своего корабля, держал речь перед шайкой пиратов, прежде чем послать их на абордаж.
Раздача продуктов была сразу же прекращена. И вот Бананито предстал пред королем и его генеральным штабом. По стенам в приемном зале были развешаны большие географические карты, а послушные слуги уже принесли коробку с флажками, чтобы отмечать места будущих сражений.
Бананито спокойно, никого не прерывая, выслушал все пламенные речи военачальников. Но когда ему дали бумагу и краски, чтобы он сразу же принялся на свой лад создавать пушки, он посередине листа крупно написал печатными буквами «НЕТ» и прошелся с листом по всему залу, дабы убедиться, что все прочли его ответ.
— Господа, — сказал он, — если желаете хорошего кофе, чтобы прочистить свои мозги, я готов вам его приготовить менее чем за одну минуту. Если каждому из вас захочется иметь по лошади для охоты на лисиц и зайцев, я вам нарисую самых чистокровных рысаков. Но о пушках вам придется забыть. От меня вы их никогда не получите!
Тут поднялся невообразимый шум. Все разом принялись кричать и бить кулаками по столу. А Джакомон, чтобы не причинить себе боли, подозвал слугу и хватил его со всей силы кулаком по спине.
— Голову, голову, — послышались крики, — отрубить ему голову!
— Поступим так, — произнес наконец Джакомон. — Голову отрубить мы всегда успеем. А пока дадим ему время одуматься. Коль скоро это гениальный художник, он не совсем нормален. Посадим его на несколько дней в сумасшедший дом.
Придворные подняли ропот, считая, что приговор слишком мягкий. Но быстро умолкли, зная крутой нрав Джакомона.
— Покамест же, — продолжал Джакомон, — провинившемуся художнику не разрешается рисовать ни карандашом, ни красками. И вот Бананито тоже посадили в сумасшедший дом в одиночную камеру. Он был лишен возможности иметь при себе бумагу, карандаши, краски и кисти. В самой камере не было ни кусочка кирпича или мела. Пожалуй, только собственной кровью можно было рисовать на обитых войлоком стенах. Бананито пришлось волей-неволей смириться с мыслью, что пока ему не удастся поработать над созданием новых произведений.
Он растянулся на нарах, положив руки под голову, и уставился в свежевыбеленный потолок. Перед ним проносились пестрой чередой прекрасные видения. Это были картины, которые он воплотит в жизнь, когда вырвется отсюда А в том, что он вырвется из неволи, он не сомневался ни минуты.
И он был прав, потому что кое-кто уже старался прийти ему на помощь. Имя этого спасителя у вас, наверное уже вертится на кончике языка: ну, конечно же, наша давняя и добрая знакомая Кошка-хромоножка.
Глава семнадцатая. Идя на жертву, Кошка-хромоножка спасает узника через окошко
Когда в доме Бенвенуто — Не Сидящего Ни Минуты, где Джельсомино лечил разбитое колено, стало известно, что художник сделался министром, Кошка-хромоножка решила пойти к нему и подать прошение об освобождении тетушки Кукурузы и Ромолетты. К сожалению, она явилась во дворец, когда счастливая звезда Бананито уже закатилась — быстрее, чем луна на ущербе.
