Стража Лопухастых островов - Крапивин Владислав Петрович (книги без сокращений txt) 📗
– Помню… Ига, давай пойдем сейчас к Валентину Валентинычу. Только возьмем дома киноленту.
– Сегодня же воскресенье! Это музей по выходным работает, а «Два рыцаря» на замке. Валентиныч, небось, копается нынче на грядках в своем огороде…
– Ну, тогда завтра!
– Завтра пойдем. Только после обеда. С утра у нас в школе праздник «Последний звонок».
Утром пришлось надеть отглаженные светло-серые брюки, голубую рубашку и синий в белый горошек галстучек. Накануне Анна Львовна попросила:
– Постарайтесь хоть раз в году выглядеть цивилизованными людьми…
Это относилось к мальчишками с их украшенными бахромой штанами и потрепанными футболками. Девочки – те всегда «цивилизованные».
Ради Анны Львовны на что не пойдешь! Особенно в последний школьный день. Ига перед зеркалом со стенаньями разодрал гребнем свои каштановые космы. На косой пробор…
Потом стал ждать Степку.
Степка не была пока записана ни в какую школу. Перед отъездом с прежнего места ей заранее выдали свидетельство об окончании второго класса. И, чтобы она не скучала, Ига вчера сказал:
– Пойдем к нам на «Последний звонок». Будет интересно.
Степка поежилась:
– Все будут разглядывать, хихикать: кто такая, незнакомая…
Ига в сердцах сказал:
– Где ты раньше жила? С дикарями, что ли?.. Кто будет хихикать, зачем? Пришла девочка со знакомым пацаном, что такого? Скажут «репивет»…
– У меня уши не здешние, не лопухастые.
Ига пообещал почти всерьез:
– Я тебе их надеру сейчас, и сразу станут какие надо.
Она тут же согласилась пойти. Только сказала, что не знает: пустит ли ее бабушка.
– Она говорила, что, может быть, мы с утра на рынок пойдем. Если велит, пойду, помогать-то надо…
– Тогда я к тебе забегу после школы.
– Ага…
Степка не пришла. Видать, не отпустила бабушка. Это слегка царапнуло Игу, но не встревожило. Пошла внучка с бабкой на рынок, что страшного…
Праздник устроили в просторном сквере перед фасадом школы. Сперва все шло по давно заведенному порядку. Лопухастые первоклассница и первоклассник, сидя на крепких плечах выпускников позвонили в украшенный бантом колокол (он висел над крыльцом). Потом директор Вера Евгеньевна пожелала выпускникам удач на экзаменах, а остальным радостных и бесконечно долгих каникул. Все размашисто, от души, хлопали ладонями. А гусь Казимир Гансович хлопал белыми крыльями. Он сидел на решетчатом заборе сквера. Казимир Гансович любил общественные мероприятия на открытом воздухе и старался их не пропускать.
Школьный хор слаженно спел посвященную выпускникам кантату:
Потом все расселись на вытащенных из школы скамейках и стульях. Начались концертные номера. Танцевальная группа «Репейчата» сплясала перед школьным крыльцом танец «Рыжики и кнамы». Ребята из студии «Семеро козлят» показали сценку «Вовочка и медсестра». В конце ее медсестра, вооружившись громадным шприцем, повела Вовочку за ширму. Оттуда раздался очень натуральный визг, некоторые даже заерзали…
Потом на крыльцо поставили стул, а на него скакнул начинающий поэт и второклассник (вернее, уже третьеклассник) Генка Репьев в апельсиновом костюме с вышитой на боковом кармане крылатой лошадью. Скакнул смело и ловко, хотя все еще был с бинтом на колене. Почесал большим пальцем под носом, прорвел пятерней по торчащим волосам и проговорил:
– Вот. Новые стихи. Про сегодня…
Все засмеялись, зааплодировали (и Казимир Гансович – очень шумно). И Генкина учительница Ирина Петровна захлопала. Она знала, что Репьёв в общем-то не лодырь и про свою лень придумал специально для стихов. Чего не сочинишь ради рифмы!
А Генка задумчиво поболтал над стулом забинтованной ногой и доверительно сообщил:
– А еще такое. Это я только сейчас… дополнение… – И опять покачал ногой. – Вот…
Опять раздались шумные хлопки, а Генка сбегал за дверь, вернулся с корзинкой и взял из нее на руки своего усыпанного иголками друга. Приподнял на ладонях, что-то прошептал. Добавил погромче:
– Ну, пожалуйста. Я же обещал. Не стесняйся…
Все притихли. Ежик пошевелился, вытянул мордочку, и… раздался дребезжащий голосок:
Ёжик помолчал и добавил:
– Всё.
Тут грянули такие аплодисменты, раздались такие восторженные крики, что Генка на всякий случай прижал певца к груди. Казимир Гансович с забора прилетел на крыльцо и хлопал крыльями так, что Генкин апельсиновый костюмчик трепетал, будто флаг.
Когда шум стих, Генка погладил Ёжика по иголкам и сказал:
– Это не я, это он сам сочинил.
И снова раздались аплодисменты.
Среди зрителей были, правда, отдельные недоверчивые личности, которые говорили, что поет не Ёжик, а сам Репьёв. Мол, есть такое искусство – чревовещание, – когда человек может говорить и петь, не разжимая губ. Но большинство хорошо знало Ёжика и его способности. А про Генку знали, что он тоже очень способный, но не в чревовещании, а в стихах.
После Генки и Ёжика на сцене появилась Анна Львовна. Ига сразу понял: будет тот самый сюрприз с фокусником. И правда…
– Дорогие ребята! Гена и Ёжик выступили замечательно. А сейчас вас ждет встреча с настоящим артистом. Это очень талантливый демонстратор фокусов – а правильнее сказать, ил-лю-зи-о-нист – Чарли Афанасьевич Домби-Дорритов! Встречайте! – и она плавным жестом показала на школьную дверь. Дверь медленно, с многозначительным скрипом отворилась. На крыльце возник иллюзионист Домби-Дорритов.
Это был невысокий мужчина, похожий на музыканта. В черной фрачной паре, белой манишке и с белым же галстуком-бабочкой. Его черную прическу украшал спереди завитой хохолок. Ига подумал, что похоже на Хлестакова из телеспектакля «Ревизор». Но в общем-то артист производил приятное впечатление.
У него было улыбчатое лицо и быстрые красивые движения. Изящную фигуру иллюзиониста немного портили животик и другая часть тела, сзади. Они слегка выпирали под тугим фраком и брюками. Впрочем, это было не очень заметно.
