Заявка на подвиг: Сказочное повествование - Арбенин Константин Юрьевич (читаемые книги читать .txt) 📗
— Подлец! — раздался выкрик из зала: это вскочил один из зрителей. — Я уже третий день пью эту гадость и не могу понять, в чем дело!
Вслед за ним с места привстал присяжный — из чернорабочих.
— Мерзавец! — гневно добавил он, грозя пальцем Дону Капитону. — Я сегодня утром из-за этого кофея отлупил свою жену!
— А меня наоборот жена отходила по тому же поводу, — присовокупил другой присяжный, из бюргеров. — Троглодит рода человеческого!
Зал загудел; в нем нашлось еще пять-шесть человек, успевших отведать рыбный кофе, и все они отвесили Дону Капитону сдачи — по крепкому словцу. Были и такие, которые утверждали, что это провокация, организованная самой рыбой, но таких было явно меньше — анахронезмцы любили кофе. Адвокат растерянно сел на место. Дон Капитон не дрогнул лицом, только слегка побледнел: наверное, пожалел, что не заплатил присяжным перед заседанием.
— Протест отклонен, — заявил судья, с трудом утихомирив зал. — По эпизоду о продаже порченого напитка поручаю провести отдельное расследование. Присяжных призываю держать себя в руках и не выкрикивать с мест. — Он растерянно развел руками: — Я сам сегодня утром напился вонючего кофе, и ничего, молчу… Продолжайте, свидетель.
Дон Капитон еще немного побледнел, а рыба продолжила свой рассказ.
Итак, Дон Капитон привез Вылиза в Анохронезм, однажды ночью выпустил погулять в Парке Культуры да там и оставил. Он был в курсе, что у Вылиза сильно развит материнский инстинкт, а также знал каким образом он проявляется в неволе: в дали от своих детенышей рыба бросается на всех подряд и вылизывает с головы до хвоста, как поступает она со своими вылизятами. Дон Капитон точно рассчитал, что рыба никогда никого до смерти не залижет, но напугать может достаточно сильно. Ну а то, что в парке в основном гуляют дети, было ему на руку: детей напугать легче; они и думать не могли, что таким образом чудище всего лишь выражает нерастраченные свои ласки. А потом Дон Капитон переселился во дворец — ведь именно из-за него он все это и затеял, — а рыбу с тех пор держал в аквариуме, в котором раньше юннаты разводили гигантских черепах (черепах он съел). Днем рыбу он запирал, чтобы при свете дня ее — не дай Бог — не поймал какой-нибудь храбрец-удалец типа барона Николая, а вечером выпускал на охоту, заставляя громко и устрашающе выть.
Как только речь зашла о съеденных черепахах, адвокат снова вскочил и совсем было собрался что-то выкрикнуть, но Дон Капитон решительно, хоть и невозмутимо, дернул его за сюртук. Адвокат сел обратно, не сказав не слова, и больше в свидетельские показания не встревал.
В финале рассказа рыба поведала о том, что произошло сегодня ночью. Дон Капитон не знал, что Вылизы могут говорить по-человечески, он думал, что они способны только страшно кричать. Наверное, потому, что сам он никогда и не пробовал говорить с ней, а всегда только страшно кричал. Барон Николай был первым человеком, кто заговорил с рыбой на равных и кому она ответила взаимностью. Он не испугался проникнуть в парк ночью, в темноте, через прореху в ограде. Юркий и незамеченный, как ниндзя, он прокрался мимо всех капитоновских патрулей и засел в засаду возле пруда. Рыба набросилась на смельчака, но не успела облизать полностью — рыцарь заговорил с ней по-человечески. А, поговорив по душам, оба многое друг для друга прояснили. Узнав от рыцаря, что Дон Капитон использует ее в бесчестной игре против беззащитных детей, рыба возмутилась и решила выступить на суде. И вот она здесь, и вот она дает показания.
— Мы не р-рабы, мы — р-р-рыбы! Р-р-рыбы не н-немы! — в завершении добавила рыба, — Я сама м-м-мать, я понимаю, что такое д-д-дети.
И она громко вздохнула, обдав судейскую тройку запахом далекого океана.
— Молодец, рыбка! — выкрикнул с места барон Николай, потом посмотрел на оруженоску, решительно вырвал из ноздрей ватные тампоны, выкинул их прочь и горячо вдохнул полным носом.
Председатель прокашлялся. Присяжные зашушукались. Рыба попросила еще воды. Зрители зашевелились. Только Дон Капитон и мистер Ёрик сидели ровно и неподвижно, стараясь не смотреть друг на друга.
Судьи недолго посовещались, и Председатель объявил:
— В связи с неожиданно открывшимися новыми обстоятельствами дела, суд считает целесообразным рассмотреть факты, изложенные рыцарем бароном Николаем, совокупировать их и вынести свое решение по поводу обоих участников дуэли… простите, процесса — Дона Капитона и барона Николая. Суд удаляется на совещание. Делайте ваши ставки, господа.
Когда зрители удалились из зала, и прислуга открыла окна для проветривания, произошло событие, на первый взгляд маловажное, но в конечном итоге значительно повлиявшее на исход дела. Лакеи принесли судьям и присяжным по чашечке кофе, — и кофе этот, конечно же, оказался из той же злосчастной лавки. Не зря, значит, было сказано: не плюй в забрало…
Через час мучимый изжогой Председатель суда зачитал обвинительный приговор: барона Николая оправдать и отпустить; рыбу Вылиза депортировать на историческую родину к малым деткам; Дона Капитона как представляющего опасность для жителей города немедленно заключить под стражу и сопроводить в тюрьму для окончательного выяснения всех открывшихся в ходе заседания нелицеприятных фактов; недвижимое имущество конфисковать и вернуть юным бюргерам.
Выслушав приговор, Дон Капитон, теперь уже с трудом сохранявший хладнокровие, повернулся к мистеру Ёрику и весомо кивнул ему. Адвокат достал с самого низа своих бумаг лист в позолоченной папочке — судя по всему, этот документ был у него припасен на крайний случай. Барон Николай почувствовал, как пропотела под шапочкой его новоиспеченная лысина, — судья ведь не успел еще ударить киянкой по бруску, а стало быть, исход суда не поздно еще было развернуть в противоположную сторону. Закон есть закон.
— Глубокоуважаемые господа присяжные, горячо любимые судьи, дорогой председатель, — заговорил мистер Ёрик, вставая и оглядывая зал мутным взором. — Дело в том, что мой подзащитный не может быть заключен в тюрьму.
— Как это? Почему? — судья выпучил глаза.
— Как это? Почему? — многоголосым эхом откликнулся зал.
— Вот справка, выданная Главным королевским управителем тюрем, — адвокат высоко поднял своего бумажного джокера. — В ней говориться доподлинно, что в настоящей момент ни в одной тюрьме королевства нет свободных мест. Все камеры переполнены под завязку, тюрьмы никого больше принять не в состоянии, приговоренные месяцами стоят в очередях… Мест нет, понимаете?
Растерянный шепот прошелестел по залу. Судьи, присяжные, зрители — все уставились на адвоката, пытаясь добиться у него каких-нибудь пояснений и добавлений к сказанному. Адвокат выдержал упертые в него взгляды и непробиваемо повторил:
— Вам ясно сказано: мест нет!
— Позвольте мне, — барон Николай поднялся со скамьи, вышел к трибуне, отодвинул адвоката и повернулся лицом к залу. — Дон Капитон давеча спрашивал меня, не могу ли я быть ему чем-нибудь полезен. Так вот, мне кажется, я наконец-то смогу для него кое-что сделать. Я обязуюсь, господа хорошие, сегодня же выхлопотать обвиняемому неплохое местечко в тюрьме, здесь поблизости. Так сказать, по знакомству, без очереди и совершенно бесплатно.
И, посмотрев на Дона Капитона, он тихо, но так, чтобы слышали все, сказал:
— Вы ошиблись, ваша доблесть: дети не всегда счастливы. Их счастье во многом зависит от взрослых.
После чего любезно улыбнулся бывшему истцу и даже слегка помахал ему своей шапочкой. Тот неожиданно побронзовел лицом и выронил на пол табакерку; судорожно пошарив вокруг себя руками в поисках предмета, за который можно уцепиться, он в итоге схватился за свое сердце — видимо, ничего более тяжелого рядом не оказалось.
