Заявка на подвиг: Сказочное повествование - Арбенин Константин Юрьевич (читаемые книги читать .txt) 📗
Барон Николай замолчал; молчал и зал, видимо, осознавая свой новый статус.
— За что вы вызвали истца на поединок? — спросил Председатель после паузы.
— Основания эти по пунктам изложены вот здесь, господин Председатель, — барон Николай велел оруженоске передать ему приготовленную справку о злодеяниях Дона Капитона. — Если говорить в двух словах, этот так называемый рыцарь вел себя как самый настоящий разбойник и лицемер.
— Прошу занести эти слова в протокол! — выкрикнул капитоновский адвокат.
— Принимается, — сказал Председатель и попросил секретаря, — запишите там, что истец вел себя как самый настоящий разбойник и лицемер.
Донья Маня довольно откинулась на спинку скамьи: она все-таки решила восхититься своим рыцарем, она просто не могла им сейчас не восхититься. Она даже поискала взглядом, нет ли среди зрителей кого-нибудь из старушек, торговавших яйцом, — вот бы они узнали, какую героическую личность подобрала она на их территории! И еще она пожалела, что кентавра Сандалетова нет в зале — вот бы и ему посмотреть, на что еще способны некоторые представители человечества!
А барон Николай от защиты перешел к нападению. Он обстоятельно поведал суду о том, как Дон Капитон путем незаконной махинации овладел зданием Дворца Творчества Юных Бюргеров и оставил десяток детских коллективов без помещения. К сему присовокупил он подготовленный доньей Маней список достижений этих коллективов за два года работы — слеты, смотры, олимпиады, муниципальные и общекоролевские награды, призы, дипломы, ценные подарки.
Этот список почему-то особенно рассмешил истцов: адвокат откровенно хохотал, слушая его, а в момент оглашения ценных подарков даже Дон Капитон снизошел до улыбки.
— Всем жителям города, — сказал мистер Ёрик, когда барон Николай поставил точку, — прекрасно известно, почему в этом дворце дети больше находиться не могут, равно как и взрослые. Для самых неинформированных я поясню: в парке дворца живет чудовище, соприкосновение с которым опасно для жизни и здоровья. И мой досточтимый подопечный рыцарь Дон Капитон совершил гражданский подвиг, поселившись в таком месте и обрекя… (он запнулся) обречя…
— Неправда, — прервал его барон Николай. — Дон Капитон не подвергает себя ни малейшей опасности, потому что в парке нет никакого чудовища.
Зал замер. Лицо адвоката так и оплыло от удовольствия, насмешливо зазвенели бубенцы на туфлях. Довольно нюхнув из табакерки, зашелся золотым румянцем и Дон Капитон.
— Нет?! — переспросил адвокат.
— Нет, — повторил барон Николай. — И вам, господин адвокат, как и вашему хозяину, это прекрасно известно.
Мистер Ёрик вышел, как-то юродиво изогнувшись, из-за своего стола, прошел вдоль судейских тронов, вдоль мест присяжных, охватил озорным взглядом толпу и во время всей этой экскурсии продолжал повторять на разные голоса:
— Нет чудовища?! Нет чудовища?! Нет чудовища?!
А затем захохотал, шлепнулся на пол, заелозил на спине, высоко задрав ноги и в истерике бренча бубенцами.
Рыцарь подождал, пока мистер Ёрик закончит свои показательные коленца, и только тогда с расстановкой сказал, обращаясь к судьям:
— Тот, кто обитает в парке, на самом деле тайно запущен туда самим Доном Капитоном, а значит чудовищем не является. По нашему средневековому законодательству существо, имеющее приручившего его хозяина, не является чудовищем, а считается домашним животным. Вот, например, никто же не называет чудовищем уважаемого господина адвоката.
Мистер Ёрик выпрямился, неуверенно хохотнул и вернулся на свое место.
— У вас нет свидетелей, — сказал он, вытирая тряпицей вспотевший от трудов лоб и перетасовывая на столе документы.
Барон Николай, ничуть не задетый такой самонадеянностью, обернулся к судьям и объявил:
— У меня есть свидетель. И не простой, а главный.
Убедившись, что все вокруг ждут, что же он скажет дальше, барон Николай для начала снял с головы шерстяную шапочку. И тут судьи, публика и присяжные увидели, что рыцарь не только совершенно лыс, но и начисто лишен бровей! Зал ахнул — так неожиданно это было, так угрожающе это выглядело.
— И где же ваш свидетель? — спросил Председатель.
— Сейчас, — рыцарь пошел к дверям, рассказывая по дороге: — Видите ли, я где-то читал, что свидетелей надо убирать. Вот я и убрал его подальше, на всякий случай. А сейчас я с вашего позволения его достану.
Он полез в карман и достал оттуда — нет, не свидетеля, а кусок ваты. Разделив его на две части, он заткнул себе ноздри. И только после этого распахнул двери во всю ширину и выкрикнул ломко и увесисто, будто забил решающую костяшку в партию домино:
— Рыба!
В коридоре тотчас послышался шум, грохот, какие-то шлепки и чмоки — вылезал из укрытия далеко убранный свидетель. В зале действительно запахло свежей рыбой. Зрители ахнули и замерли в оцепенении. Опираясь на передние плавники и ими же подтягиваясь, как тюлень в посудную лавку, в помещение резко и неуклюже вполз Вылиз. Задел крайнюю скамейку, опрокинул какого-то зрителя, скользнул плавником по полу, оставив неприятный скользкий след, и пока добрался до трибунки успел — совершенно случайно, машинально — слизнуть шляпы с двух разфуфыренных дамочек. Впрочем, тут же их вернул — слегка, правда, обслюнявленные.
Упершись перепончатыми ладонями в края трибуны, Вылиз гулко вздохнул и почти человеческим голосом прохрипел, слегка заикаясь:
— Не м-м-могу м-м-молчать! Хочу дать пок-к-казания!
После этого рыба попросила стакан воды. Выпив, она положила правый плавник на фолиант и добровольно присягнула говорить правду, только правду, ничего кроме правды.
Здесь в нашей сказке наступает очень ответственный момент, и потому необходимо сделать логическую паузу. Если бы это был кинофильм, то можно было бы дать затемнение, — чтобы зритель посидел с полминуты в темноте. А если бы это был телесериал, то самое время закончить серию, пустить титры, или хотя бы прерваться на рекламу: рассказать что-нибудь про полезность рыбных консервов. Еще вариант — вставить интермедию, или музыкальный номер, что-то типа «Три кита, три кита…». Но у нас другой жанр — литературное повествование, современная сказка, поэтому ничем мы эту композиционную лагуну наполнить, к сожалению, не сможем. Разве что упомянуть, как барон Николай сел на место, как нежно посмотрел он на оруженоску, а та в ответ так же нежно погладила его голую голову и сказала, что новая прическа ему очень к лицу. И еще она сказала ему: «Когда ты не боишься, ты очень смелый!» Впрочем… похоже, этого и достаточно. Пора, стало быть, выходить из затемнения, заканчивать рекламную паузу, приглушать песню — сказка продолжается.
Рыба говорила долго и путано, с трудом справляясь со своим языком.
Перво-наперво из рассказа выяснилось, что Вылиз — это не имя собственное, а название вида южноамериканских морских амфибий, обитающих в Индейском океане недалеко от бухты Барахты; и что сама она, рыба-свидетель, является вовсе не самцом, как пишут в газетах, а самкой Вылиза. И эта деталь имеет чрезвычайно важное значение в свете разбираемого дела. Далее рыба рассказала, каким подлым браконьерским способом она была выловлена Доном Капитоном из прибрежных вод и отлучена от своих малолетних детей, и как новый владелец перевез ее через океан в контейнере с бразильским кофе, обманув таможню и пограничников.
На этом месте рассказа Дон Капитон что-то шепнул адвокату, тот вскочил и закричал:
— Протестуем! По этому эпизоду спешим заявить, что существо нагло лжет. Если бы его везли в кофейном контейнере, то кофе в доме Дона Капитона пахло бы рыбой. А кофе у его светлости отменное, — он вдруг улыбнулся судье самой широкой улыбкой: — Приходите попробовать, ваша справедливость.
Судья вопросительно посмотрел на свидетеля.
— К-к-контейнера было два, — прокомментировала рыба. — Тот к-к-кофе, в котором меня в-в-везли, он п-п-продал в к-к-кофейную лавку.
