Польские народные сказки - Автор неизвестен (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Присел солдат на лавку и задумался над своей несчастной долей. Убеги он из костела — пули не миновать. Останься — загубишь себя, а главное, душу. Исповедаться — так ксендза нет, а начни звать ксендза — трусом назовут. Не знал солдат, как быть. Стал он вспоминать лихие сражения, уж совсем было воспрял духом старый рубака. Но поглядел вокруг — опять страшно стало за свою грешную душу.
Вдруг часы не спеша пробили десять. Служивому вовсе жутко стало, не выдержал он и убежал из часовни. Помчался куда глаза глядят, лишь бы подальше от того проклятого места, где упырь две ночи подряд человеческой кровью упивался.
Бежал он, бежал, очутился на кладбище посреди могил. И тут слышит вдруг чей-то голос:
— Куда бежишь? Чего так испугался?
Присмотрелся солдат, видит — сидит перед ним седенький старичок с длинной бородой. Лицо у старика приветливое, доброе. Успокоился солдат и рассказал ему все, как на духу.
— А ты не беги, служивый, — говорит старичок. — Возвернись-ка в часовню, ничего худого там с тобой не случится. Только насади на винтовку штык, воткни ее в скамью, скинь с себя плащ и кивер, набрось на ружье, а сам ступай в костел, спрячься за алтарь и сиди там. И, главное дело, не шевелись.
Осмелел солдат, вернулся в часовню и сделал все, как советовал старичок.
Вот наступила полночь. Гроб со страшным грохотом раскрылся, черная королевна выскочила на середину часовни, увидала закутанную плащом винтовку и закричала:
— А-а-а-а! Нынче мне молоденький солдатик!
Схватила она винтовку, впилась в нее зубами и пополам перекусила. Поняла, что это не человек, и завопила страшным голосом:
— Ой, схоронили меня живую, а мне есть хочется! Где солдат? Где он прячется?
Мечется королевна по костелу, «А, знаю, где ты!» — кричит, но никого не находит. Солдат, как и велел старичок, не отзывается, не показывается. Искала-искала королевна, притомилась, а тут и время все вышло, уж и некогда ей свечи ломать, фигуры бить да хоругви рвать.
Страх пробирал солдата, особливо когда он видел, как у королевны глаза синим огнем горят. Наконец пробило два часа, пришло ей время обратно в гроб ложиться, и захлопнулась за ней гробовая крышка с тем же страшным грохотом. Вышел солдат из-за алтаря, оделся, чует — ноги не держат, и присел на лавку.
Утром пришли его товарищи с покойницкими носилками. Разве такой забулдыга, думают, справится с тем, что не по силам было бравым офицерам?
Вошли в часовню, видят — жив солдат! Подивились они такому чуду и тут же королю доложили. Хотел король дознаться, как это служивый от смерти уберегся. Но солдат ничего не рассказал: старичок ему это запретил.
Тогда приказал король, чтобы и на вторую ночь снарядили на пост того же солдата. Служивый закручинился: одну-то ночь еле пережил, а тут еще раз заставляют счастья пытать.
Опять поздним вечером свели его в часовню, опять испугался он, что загубит свою грешную душу, и опять на кладбище побежал в надежде старичка встретить. И встретил.
— Возвращайся и на эту ночь в часовню, — сказал старичок. — Останешься цел. Спрячься на хоры, а по ступенькам разложи ладанку, четки, молитвенник — все что есть. Если же королевна захочет к тебе другим путем пробраться, пой молитву.
И сказал какую.
Солдат опять послушался совета. В двенадцать часов выскочила королевна на середину костела. Сразу было видать, что она страшно голодная. В такой ярости она по костелу носилась, что у служивого от страха в глазах темнело. Побежала она к алтарю, забралась на амвон и тут увидала его на хорах.
— А, так вон ты где! — закричала она страшным голосом и бросилась к лестнице.
Но как ступит на ступеньку, сразу у нее ноги подкашиваются: не дают ей проходу ладанки, четки да молитвенники.
Тогда побежала она к гробницам, разворотила их, вытащила из них гробы и начала их друг на друга ставить. Нагромоздила гробов чуть ли не до самых хоров. Тут-то солдат и запел дрожащим голосом молитву.
Волосы у него от страха дыбом стали, но бедняга все поет и поет, а королевна уже карабкается к нему по гробам. Дошел тут черед, пропел он самое сильное слово в той молитве, и рухнула гора из гробов.
Трижды королевна ее заново громоздила, кости и черепа оттуда сыпались. Но солдат всякий раз гору ту молитвой рушил. Тут начало светать. Королевна, как добрая хозяйка, хлопотать начала, все прибрала, гробы на место поставила и сама улеглась, куда положено.
Утром солдата выпустили и опять известили короля, что служивый цел. Не соглашается-де он рассказать о том, что творилось ночью в костеле, но не отказывается и в третий раз стоять на часах у гроба.
— Ты ничего не бойся, — наказал ему вечером старичок. — Это уже последнее испытание. Разденься догола и спрячься за дверью часовни, чтоб тебя не видно было. А когда королевна выбежит в костел, заберись в ее гроб, лежи и молчи. Пусть она тебя пугает, кричит, тормошит. Лежи тихо и знай, что ничего худого с тобой не приключится.
Солдат опять послушался доброго совета и выполнил все, что велел старичок.
Вот бросилась королевна в костел и давай солдата искать повсюду — и за алтарем, и на амвоне, и на хорах. Искала-искала и наконец нашла в собственном гробу.
— А-а-а-а! Вот ты где, соколик! — диким голосом кричит. — Убирайся вон с моей постели!
Но солдат и не дрогнул, взглянул мельком на нее и видит — лицо у королевны побелело. Обрадовался солдат, лежит себе, не шелохнется. А она-то беснуется, она-то вопит:
— А ну, выходи! Не то сейчас разорву!
Солдат чуть на бок повернулся, взглянул одним глазком, видит — королевна стала белой по пояс. Улегся он поудобнее, а она теребит его, дергает, прочь со своего места гонит. Однако солдат и не думает никуда уходить. Только голову приподнял и пристально глядит, как королевна белой делается. А королевна вся ослабла, утихла, и голос у нее уже на человеческий похож становится. Увидал солдат, что она совсем побелела, и повернулся к ней.
Обняла она тут его своими белыми нежными ручками и вместе с гробом подняла. Не кричит, а ласково так просит:
— Милый ты мой солдатик! Вставай. Знай: избавил ты меня от моих мучений.
Помогла она ему выйти из гроба и отвела в костел. Оделся солдат. А тут и рассвело совсем.
Чует вояка: руки-ноги зябнут, в горле сухо. Посмотрел он на прекрасную королевну и смело спрашивает:
— Водочки не выпьешь ли?
Королевна с покорностью отвечает ему:
— Раз тебе хочется, то давай выпьем.
Выпили они по одной чарке, потом по другой, закусили; ну, а после обнялись и сели рядышком. Пришли солдаты, увидели их и решили, что королевна-упырь задушила служивого. Вызвали подмогу, огорчаются, что вот-де солдат две ночи выстоял, а на третью бесславно погиб.
Но вот подошли поближе и видят — улыбается солдат, а королевна живехонька и весела.
Тогда побежали они и доложили королю: мол, дочь жива и солдат жив.
Король тут же приказал впрячь в золотую карету шесть самых красивых коней из своей конюшни, а для дочери захватить праздничный наряд. Съездил за дочерью и солдатом в костел, позвал на пир самых знатных гостей, а дочь и солдата посадил за стол, в самую середину.
— Что заслужил человек, — спросил он гостей, — который мою зачарованную дочь от погибели спас?
Одни сказали, что он достоин взять ее в жены, другие, завистники, нашептывали, что негоже, мол, королевской дочери выходить замуж за такого забулдыгу.
Но лучше всех ответила им сама королевна. Обняла она вояку за шею и объявила:
— Выхожу замуж за того, кто меня спас!
Чего ж мудреного: хоть и выпивоха, да живой. Все ж таки лучше, чем доска гробовая.
