Ковер-самолет (журн. версия) Иллюстрации Е.Медведева - Крапивин Владислав Петрович (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Ничего, — утешали мы с Виталькой Ветерка — Привыкнешь и научишься.
— Научусь...
Наступил светлый вечер
Это, наверно, красиво звучит: «светлый вечер». Но нам хотелось, чтобы он был потемнее. Нам нужно было добраться до городского сада и устроиться среди густых березовых крон перед эстрадой. Оттуда мы отлично посмотрим весь фильм
Того, что среди веток могут оказаться другие зрители, мы не боялись. Стволы берез были прямые и гладкие, с земли по ним не заберешься.
— Пора лететь, — сказал Виталька.
Мы уселись на ковре. Ветка строго следила, чтобы Ветерок не нарушил запрета и не ступил случайно на землю. Он не нарушил: как и днем, прыгнул со ступеньки прямо на ковер.
Пришлось лететь над самой землей, выбирая тихие переулки. Хвост мы свернули и уложили на ковре, чтобы не цеплялся за траву. Несколько раз при виде прохожих мы приземлялись и делали вид, что просто играем. Прохожие пожимали плечами: что за игры на ковре посреди улицы? Наконец мы ловко взлетели на крышу трехэтажного дома, который стоял через дорогу от сада. Оттуда, выбрав момент, стремительно пронеслись над мостовой, над чугунной решеткой, кустами, клумбами и врезались в чащу березовых веток.
Мы оказались как в зеленом шалаше. Земли не было видно сквозь заросли. А вверху между листьями светлело небо. Экран закрывали от нас ветви, но мы слегка продвинулись вперед, и все получилось как надо.
Начался фильм...
Начался фильм...
Опять над желтой пустыней и синим морем начался маленький самолет. Опять распахивались на экране голубые глубины моря с яркими стаями тропических рыб и злыми силуэтами акул. Опять десятилетний мальчик Дэви, надрываясь, тащил к самолету раненого отца, а беспощадная песня об одиночестве гремела над равнодушными песками.
Мальчик этот был наш товарищ. Мы всей душой были вместе с ним, каждый шаг его отдавался в нас то болью, то радостью. Мы знали наизусть каждый кадр, но снова нас охватило счастье, когда Дэви поднял в воздух самолет.
Мы не заметили, что стало темно. Так темно, как не бывает у нас летом самой поздней ночью. И лишь когда капля, похожая на холодную виноградину, шлепнула меня по шее и покатилась за воротник, я вздрогнул.
Накатил неожиданный дождь. Он защелкал по листьям, пробил их шелестящую крышу и ударил по нашим плечам и спинам. По ковру. Стеклянные дождевые нити вспыхнули в луче кинопроектора. Б открытом кинозале поднялся шум. Экран погас. Виталька первым почуял беду.
— Летим!
Мы вырвались из мокрых веток, косо пронеслись над улицей, едва не зацепив заборы.
— Выше, надо выше! — крикнул я, думая, что Виталька нарочно прижимается к земле.
Но нас прижимал дождь. Намокший ковер-самолет отяжелел и плюхнулся посреди какого-то двора, вымощенного гранитными плитами.
— Приехали, — с тихим отчаянием сказал я. — Что теперь делать?
— Пешком дойдем, —сказала Ветка. — Не размокнем.
Разве я размокнуть боялся? Я на дождь и внимания не обращал! Я думал про одно: что будет с ковром? А вдруг он больше никогда не сможет летать. Но это была такая страшная мысль, что я даже побоялся сказать о ней вслух. Ковер лежал плоско и мертво. Мы сошли с него на каменные плиты. Все, кроме Ветерка.
— Тебе нельзя, — строго сказала Ветка. — Ты же слово давал.
— Что же делать? — спросил он.
— Он же слово давал, — повторила Ветка, требовательно глядя на меня и на Витальку. Виталька вздохнул и подставил Ветерку спину, облепленную мокрой рубашкой.
— Садись.
— Да вы что, ребята... — жалобно сказал Ветерок. — Я же...
— Садись, — повторил Виталька. — Дотащим. Ты же из-за нас влип.
— Я из-за себя.
— Садись, — сказал я.
Через минуту Ветерок ехал на Витальке, а мы с Веткой тащили на плечах свернутый в трубу ковер. Он был страшно тяжелый от впитавшейся воды. И все-таки не этот груз угнетал меня, а все та же мысль: «Будет ли ковер летать? »
Ветерок время от времени требовал опустить его.
— Сиди, — кряхтя, говорил Виталька.
Дождь прошел. За крышами прокатывался дальний гром. Мы молча шлепали по мокрым тротуарам, пока не подошли к Веткиному дому.
Ветка вывела велосипед. Она велела Ветерку сесть на багажник и сказала, что довезет его до самого крыльца. А мы дотащим ковер до дома.
— Вы придете завтра? — торопливо спросил Ветерок.
— Придем, —пообещал я. И подумал, что если даже ковер вышел из строя, у нас осталась еще одна радость: новый хороший друг.
Новый день был полон переживаний. Ковер лежал на крыше под солнцем, и от него шел пар. У этого пара был запах, как у тумана в тропических лесах (так нам с Виталькой по крайней мере казалось). Высыхал ковер медленно, и когда мы попытались взлететь на нем, он даже не шелохнулся.
Зато следующим утром нас ждала радость!
Мы проснулись одновременно. Враз кинулись к окну, застряли в нем, выбрались на крышу и сразу поняли, что ковер стал прежним — легким, шелковисто-мягким, летучим. Он лежал так, словно дожидался нас!
Мы плюхнулись на его ласковую теплую шкуру и взмыли к зениту. Было раннее утро. Вo дворах радостно орали петухи,
В этот день у Ветерка вернулась мама. Она оказалась совсем не строгая, веселая.
— Бедненький! И ты все это время сидел на крыше? — воскликнула она, узнав, что Ветерок добросовестно отбывал домашний арест. — Я же просто забыла тебя отпустить! Не сердись, сынуля, я больше не буду!
Ветерок тут же отпросился у нее к нам в гости. С ночевкой!
Мы показали ему своих картонных солдат, Виталькины картины, наше оружие, телескоп и все другие сокровища. Мы устроили показательное сражение наших армий, которое затянулось до вечера. А поздно вечером мы похитили из дома Ветку и отправились в полет. И нам было так же радостно, как и в первый раз. Потому что мы заново открывали высоту и ночной город, блеск вечерних звезд и струящийся теплый воздух. Для Ветерка.
Ничто не омрачало в те дни нашу радость и нашу дружбу. Почти ничто. Лишь неудачные полеты Ветерка на ковре-самолете вызывали у него досаду, и мы чувствовали себя виноватыми. Наш ковер его не слушался.
— Не могу я, — печально говорил Ветерок. — Как-то не верится каждый раз, что он возьмет и полетит. Вот если бы у него штурвал был,..
Мы его понимали. Всю жизнь Ветерок думал о самолетах и представлял, как сжимает в ладонях ручки управления. Без этого он не мог вообразить полета.
Но не могли же мы приделать к ковру-самолету штурвал!
— Ничего, — утешал нас Ветерок. — Я еще научусь, честное слово. А пока не все ли равно, кто им управляет? Мы же летаем вместе.
— А хорошо бы куда-нибудь в дальнее путешествие... Ага? — сказал Виталька.
И мы все сказали «ага». Может быть, Ветка и Ветерок просто так сказали, а я от всей души. Дальнее путешествие — это была наша давняя мечта.
Нам часто везло в то лето. Повезло и с путешествием. Тетя Валя получила от старой подруги открытку из соседнего города. Она целый день ходила задумчивая, а потом спросила: можно ли на нас положиться? Проживем ли мы самостоятельно двое суток, пока она съездит навестить друзей юности?
— Зачем самостоятельно? — сказал я. — Мы поживем у нас. Все будет в порядке, тетя Валя. — И выразительно посмотрел на Витальку.
Двое суток! Дальние полеты, неизвестные края!
Мы посмотрели на тетю Валю такими искренними глазами, что она не заподозрила нас ни в каких темных умыслах, Я сбегал домой, а затем сообщил тете Вале, что мама просила о нас не беспокоиться. На самом деле мама и не ведала об отъезде тети Вали. Она с утра до вечера пропадала на работе в библиотеке, потому что половина ее сотрудников была в отпуске.
