Сказки сельвы. Анаконда - Кирога Орасио (полная версия книги .TXT) 📗
— Я знаю, — ответил мальчик. — Назовем его Семнадцать!
Почему «Семнадцать»? Еще ни одного лесного зверька никогда не называли таким странным именем. Но мальчик учился считать и, вероятно, как раз дошел до семнадцати.
И енотика назвали Семнадцать. Дети принесли ему хлеба, винограда, шоколада, мяса, кузнечиков и яичек, вкуснейших куриных яичек. За один день енотик так привязался к детям, что уже к вечеру позволял им чесать себя за ухом. Дети были так искренне довольны, так ласковы с ним, что енотик, когда наступила ночь, почти примирился со своим пленом. Он не переставал думать о тех вкусных вещах, которые завтра можно будет съесть, и с нежностью вспоминал о светловолосых человечьих детенышах, таких веселых и добрых.
Две ночи подряд собака спала так близко к клетке пленника, что родичи его не решались приблизиться, хоть и очень волновались. А когда на третью ночь они снова пришли к клетке и стали искать напильник, чтобы освободить енотика, он сказал им:
— Мама, я не хочу уходить отсюда. Меня тут кормят куриными яичками и очень хорошо со мной обращаются. Сегодня мне сказали, что если я буду хорошо себя вести, мне скоро позволят бегать где хочу. Человечьи детеныши похожи на наших. Они тоже маленькие, и мы играем вместе.
Дикие еноты сначала сильно опечалились, но потом смирились, обещав енотику каждую ночь навещать его.
И действительно, каждую ночь, в дождь и в вёдро, мать и братья приходили навещать пленника. Енотик просовывал им сквозь проволоку кусочки хлеба, и дикие родственники усаживались перед клеткой поесть.
Прошло полмесяца — и енотик уже гулял на воле, а на ночь сам возвращался в клетку. Все шло замечательно, если не считать, что его несколько раз оттаскали за уши за то, что прогуливается слишком близко от курятника. Енотик и дети очень любили друг друга, и даже дикие еноты, увидев, какие хорошие эти человечьи детеныши, нежно полюбили их.
Но вот как-то раз в темную-претемную ночь, когда было очень жарко и громыхал гром, пришли дикие еноты, стали кликать енотика, но им никто не ответил.
Они с тревогой приблизились к клетке и чуть не наступили на огромную змею, свернувшуюся клубком у самого входа. Они сразу догадались, что змея ужалила енотика, когда он входил к себе, и что он не откликнулся на их зов, потому что, возможно, уже мертв. О, они отомстят за него!
В одну секунду они свели с ума гремучую змею, прыгая туда-сюда перед ее глазами, а в следующую секунду втроем напали на нее и убили.
Потом они подбежали к клетке: там, вытянувшись, лежал их енотик, весь распухший, с дрожащими лапками, и умирал. Напрасно они его толкали, напрасно облизывали целых полчаса. Енотик вздохнул в последний раз и умер.
Вообще еноты не очень чувствительны к змеиному яду, но нашего змея, наверно, укусила прямо в вену, поэтому он так быстро и умер. Увидев, что их малыш больше не шевелится, мать и братья горько-горько заплакали, и плакали долго. Затем они тихонько вышли из клетки, так как там им уже нечего было делать, в последний раз обошли вокруг дома, где так счастливо жил их енотик, и скрылись в лесу.
Но, возвращаясь в лес, семья была очень озабочена; всех занимала одна мысль: что скажут человечьи детеныши, когда на следующее утро увидят своего дорогого друга мертвым? Они ведь так любили его! Пушистая семья очень жалела светловолосых малышей.
Держали совет и наконец решили, как помочь горю: средний брат, который похож на младшего и наружностью и манерами, должен занять место погибшего. Поскольку они многое знали из рассказов енотика о его друзьях-людях, то сделают все возможное, чтобы дети не заметили подмены. Ну, может, удивятся пару раз чему-нибудь, но не больше…
Сказано — сделано. Средний брат остался в клетке, а мать со старшим вернулись в лес, унося с собой умершего. Они шли медленно, и голова бедняжки, свесившись, болталась в разные стороны, а хвостик волочился по земле.
На следующий день дети действительно удивились немного повадкам своего друга, но, видя, что он такой же добрый и ласковый, как всегда, ничего не заподозрили.
Они по-прежнему зажили дружно, а дикие еноты продолжали приходить каждую ночь навещать своего малыша. Все садились рядком, и он угощал их крутыми яичками, а они рассказывали ему лесные новости.
ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ ЯБЕБИРИ
В реке Ябебири, которая протекает в провинции Мисьонес, водится множество скатов. Их здесь так много, что иногда опасно ступить даже одной ногой в воду. У меня был знакомый, которого скат укусил в пятку, и ему потом пришлось плестись полверсты, прихрамывая, чтоб добраться до дому: он шел и плакал от боли, несколько раз чуть не упал. Боль от укуса ската — наверно, самая сильная на свете.
А так как в Ябебири водится вообще всякая рыба, то многие приходят сюда глушить ее динамитными шашками. Они бросают динамит в реку и убивают тысячи рыб. И все рыбы вокруг умирают, хотя бы они были величиной с дом. Умирают и маленькие рыбки, которые и в уху не годятся.
И вот однажды поселился в тех краях один человек, который не захотел, чтоб в реку бросали динамитные шашки, потому что ему было жаль маленьких рыбок. Пускай ловят рыбу для еды, но зачем миллионам рыбок погибать зря?
Люди, глушившие рыбу, были очень недовольны, но так как пришелец, несмотря на доброту, отличался твердым характером, им все же пришлось уйти со своими шашками в другое место. И рыбы были этому страшно рады. Они были так рады и так благодарны новому другу за спасение, что узнавали его, как только он приближался к реке. А когда он шел по берегу, покуривая, скаты следовали за ним, баламутя воду у берега и поднимая со дна тучи ила, довольные, что провожают своего друга.
А он и не подозревал, что у него такие провожатые?..
Но вот как-то вечером на берег Ябебири прибежал лис и, ступив лапами в воду, закричал:
— Эй, скаты! Скорее! Сюда идет ваш друг! Он ранен!
Скаты, услышав это, испуганно бросились к берегу и спросили лиса:
— Что случилось? Где человек?
— Вот он идет! — закричал снова лис — Он сражался с тигром! Тигр преследует его! Человек, наверно, хочет добраться до острова! Пропустите его, он добрый!
— Ясно, пропустим! Ясно, пропустим! — ответили скаты. — А вот тигра не пропустим! Отнюдь нет!
— Осторожнее! — крикнул на прощание лис. — Не забудьте, что такое тигр.
И в один прыжок лис скрылся в чаще.
Как только он исчез, на берег, раздвигая ветки кустов, вышел человек. Он был весь в крови, и рубаха на нем разодрана. Кровь струилась у него по лицу, по груди, по ногам и капала на песок. Он, шатаясь, побрел к берегу и вошел в реку. И едва он успел ступить в воду, как скаты, сгрудившиеся у берега, расступились, давая ему дорогу, и, пока человек добирался вброд до острова, ни один из скатов не тронул его.
И едва человек дошел до острова, как упал без чувств на песок, потому что потерял много крови.
Не успели скаты поплакать вволю над своим умирающим другом, как раздался такой ужасный рев, что они даже подпрыгнули в воде.
— Тигр! Тигр! — закричали они в один голос, стремглав бросаясь к берегу.
И действительно, тигр, который сражался с человеком и теперь преследовал его, показался на берегу Ябебири. Зверь тоже был тяжко ранен, и все его тело было в крови. Увидев вдали на острове безжизненно простертого человека, тигр издал яростный рев и бросился в реку, чтобы прикончить его.
Но едва он сунул лапу в воду, как почувствовал, будто в нее вонзилось с дюжину острых гвоздей, и отпрянул назад: это скаты со всей силы вонзили в лапу тигра острые шипы своих хвостов.
Тигр захрипел от боли и поднял в воздух лапу; увидев, что вода у берега мутная, словно кто-то взбудоражил весь ил на дне, он понял, что это скаты, которые не желают его пропустить. И, рассвирепев, закричал:
