Сказки и предания алтайских тувинцев - Сборник Сборник (читаем книги онлайн TXT) 📗
Сказка «Бай Назар»— тувинская версия распространенного в Центральной Азии героического эпоса «Эр Тёштюк»; настоящего ее героя, сына Бай Назара, и здесь зовут Эр Тёстюк, или, по-тувински. Эр Герзенг. Небольшое число монгольских вариантов принадлежит калмыкам или монголам-ордосцам. Как «Бёген Сагаан Тоолай» (№ 5) и некоторые другие сказки, часто встречающиеся у алтайских тувинцев, варианты этого сюжета отсутствуют в районе Центральной и Восточной Монголии. Хотя в калмыцких вариантах есть множество отклонений, в них можно найти глубоко уходящие связи с сюжетом рассмотренной нами сказки. Ср. тип ММТ 176: 1) восемь братьев празднуют свадьбу с восемью девушками, когда появляется желтая змея и требует себе их девятого брата; 2) змея наказывает девятому брату раздобыть дочь хана; 3) он обзаводится чудесными помощниками и, победив в состязаниях, завоевывает руку девушки; 4) по совету лисы он оставляет девушку для себя, а к змее приводит переодетую лису; 5) в качестве награды он требует ящичек, в котором находится душа змеи, убивает змею и получает девушку.
При сравнении сказки алтайских тувинцев «Бай Назар» с вариантами других тюркских народов легко установить, что эта сказка, если оставить в стороне сюжетные дополнения, характерные для крупных эпических форм, содержит все основные мотивы сюжета об Эр Тёштюке и что она, очевидно, наиболее близка возможному архетипу, ибо соединяет в себе самые главные мотивы с такой полнотой, которую можно найти лишь в одном казахском варианте (4). Ив деталях она тоже наиболее близка остальным вариантам: например, восемь пар серег на решетчатой стене юрты, девятую вывешивают туда лишь в последний момент; змеи вползают через рукав или застежку на груди, выползают через застежку на груди и штанину; воскрешение убитых птенцов, в которых содержится душа Шойунг Гулака. Тувинский вариант не содержит также глухих мотивов, как, например, киргизский у Радлова: в определенном месте, где они собираются остановиться на ночевку, Кенджеке напоминает о предостережении своего отца не ночевать здесь, о чем в предыдущем тексте ничего не говорится; перья, которые Эр Тёштюк получает от орла в знак благодарности, позже не находят применения. В нем нет дополнении, не существенных для дальнейшего хода повествования, каким мне представляется введение фигуры Бекторы в двух версиях.
Киргизский, один казахский (4) и тувинский варианты из Цэнгэла очень близки друг другу, в то время как другой, например казахский вариант (5), значительно отличается, как и тюменско-татарский, который совершенно иной, главным образом во второй половине (в нем чувствуется сильное влияние ислама, поэтому не кажется удивительным встречающийся в нем мотив из среднеазиатской литературы, который мы находим у Лютфи в его «Гюль и Навруз»: двое любящих попадают в море, и их прибивает к двум противоположным берегам). Казахский вариант (4) и вариант из Цэнгэла кроме основной структуры и главных мотивов обнаруживает еще и удивительное совпадение в конкретном построении мотивов. Только в этих двух вариантах рассказывается, например, о том, как вообще узнает Эр Тёстюк/Эр Герзенг о существовании восьмерых своих старших братьев. Близость этих двух вариантов сказывается и на именах главных героев: отца героя зовут Эр Назар (каз.) и Бай Назар (алт. — тув.), противника — змеиного князя Джылан Бапы Хаана (каз.) или Джылан Боббук Хаана (тув.) — в обоих случаях зовут Темир Хаан. Она сказывается и в таких деталях, как восклицание: «Передайте это (т. е. еду) сыновьям Эр Назара/Бай Назара!», по которому герой узнает, что нашел братьев.
Более простой и тем не менее более совершенный ход повествования тувинского варианта с Алтая и сильный отпечаток на нем мифологизма говорят, возможно, о том, что этот вариант отражает первоначальное состояние сюжета. В казахском варианте (4) отдельные мотивы порой истолковываются реалистически. В тувинском варианте Хенджевей благодаря своему чудесному умению, соответствующему чудесным свойствам Эр Тёстюка, узнает, что отец должен отдать Эр Тёстюка джелбеге, в то время как в казахском варианте описано очень трезво, как Кенджекей, незамеченная, пробирается за Бай Назаром и подслушивает его разговор с джалмауыз-кемпир.
Чтобы отвлечь джелбеге на то время, пока он поднимет предмет, оставленный его отцом (напильник, точильный камень или игральные кости). Эр Тёштюк в казахской версии спрашивает: «А что, девушки позади тебя — это все твои дочери?» В тувинской же редакции иначе: «Что это за семь детей позади тебя, что с ними?» Это упоминание семи детей джелбеге кажется мне свидетельством первичности этой формулы.
Джелбеге, которая спит на одном ухе и прикрывается другим, — типичный персонаж тувинских сказок Цэнгэла и Алтая вообще, соответствующий джалмауыз-кемпир или джалмавыз-калпыр киргизов и казахов, что видно из постоянно употребляемой формулы: «Когда я сижу, я не могу встать, а когда я стою, я не могу сесть». У тувинцев Цэнгэла у нее часто семь детей, играющих роль в определенном контексте (ср. № 30).
И наконец, мне представляется интересным также и то, что в противоположность версиям, которые привлекались для сравнения, в тувинских версиях из Цэнгэла можно наблюдать принцип, явственно проявившийся в повествовательном фольклоре этой этнической группы, но не ограниченный ею: название сказки именем отца ее истинного героя, хотя отец его фигурирует обычно в еще меньшей степени, чем это имеет место в «Бай Назаре», часто он только упоминается в самом начале. Я считаю это признаком древности, который следует рассматривать, возможно, в связи с патриархально-родовыми отношениями, впрочем, может быть, мы просто имеем дело с обозначением сказки по началу текста, как это бывает в фольклоре. Все говорит о том, что сюжет «Эр Тёстюка» возник в среде с доминантой «тюркских племен, а включенный в него комплекс джелбеге (ср. № 22, 23) происходит из более древних культурных слоев, общих для тюркских и монгольских народов. См.: Taube Е. Die altaituwinische Version).
15. Паавылдай Мерген с конем леопардовой масти (Пар шоокар аыптыг Паавылдай мерген)
Магнитофонная запись от 66-летнего Билдейнинг Устээна, произведена 1 ноября 1985 г. на пастбищах юго-западнее сомона Зуун-бурэн.
Распространение: тув.: (1) Первая часть „Хан Тёгюсвека“(= № 17); (2) Mat. Т. — „Сарыг шоокар аъттыг Шаралдай мерген“ (рассказано Б. Джоксумом 25 октября 1985 г.); (3) Катанов, с. 1003.
Несмотря на вынесение в заглавие сказки имени героя и клички его коня, она не имеет ничего общего с одноименными № 8 и 9. В основных чертах она во многом совпадает скорее с первой частью № 17, за исключением уничтожения нерожденного мангыса. Отклонение есть лишь в самом начале: вместо карканья вброна в № 17 здесь имеется мотив обручения сразу после рождения, чрезвычайно распространенный в среднеазиатской сказке (как и обручение до рождения). Интересно указание на обмен пеленками в знак обручения, что действительно практиковалось в таких случаях (ср. обмен одеждой как знак братания). Препятствиями на пути, которые в № 17 в соответствии с характером этого текста представлены более реалистично (за мужем следует жена, что герои воспринимает как несносную помеху в пути), в нашем № 15 являются обычные в сказке сдвигающиеся скалы (мотив Симплегад, см.: Taube. Folkloristischer und sachlicher Gehalt, с. 18–20), которые герой отделяет друг от друга выстрелом из лука (ср., например, монгольскую богатырскую сказку „Богдо Нойин Джагар Хаан“: Рорре. Mongolische Volksdichtung, с. 170), и нередкие в алтайско-тувинских сказках встречи со змеей. В остальном последующее действие не только сюжетно, но и в деталях отдельных эпизодов имеет немало сходства с вариантом (2) Б. Джоксума и с „Хан Тёгюсвеком“ (№ 17); последнее представляет особый интерес, так как исполнители Б. Устээн и М. Хойтювек представляют тувинцев, живущих по обе стороны Алтайского хребта — на монгольской и на китайской территориях, и это еще одно соображение в пользу единой фольклорной традиции тувинцев Алтая. См. такде коммент. к № 17.
