Трещина во времени - Л'Энгль Мадлен (читаем книги TXT) 📗
Мэг моментально разъярилась, но Чарльз Уоллес на удивление добродушно ответил:
– Да, ты прав. Но если ты хочешь, чтобы я отозвал собаку, то лучше отвечай.
– Для болвана ты чертовски умен! – сказал Кельвин. – Я просто хотел удрать подальше от своей семейки.
– А что у тебя за семейка? – кивнул Чарльз Уоллес.
– У них у всех сопливые носы. Я третий по счету, а всего нас одиннадцать. И я вундеркинд.
– И я тоже, – просиял Чарльз Уоллес.
– Это не имеет отношения к спорту, – уточнил Кельвин.
– И у меня тоже.
– Я скорее имел в виду биологию, – неуверенно добавил Кельвин.
– Изменения в генах, – бойко процитировал Чарльз Уоллес, – проявляются у потомства в признаках, несвойственных родителям, но передаваемых следующим поколениям.
– Ушам не верю! – вырвалось у Кельвина. – Мне же рассказывали, что ты вообще говорить не умеешь!
– Считая меня болваном, люди могут надо мной смеяться, – сказал Чарльз Уоллес. – И зачем мне их разочаровывать? Тебе сколько лет, Кел?
– Четырнадцать.
– А в каком ты классе?
– В седьмом. Я первый ученик. Слушай, вас никто не звал прийти сюда сегодня?
Чарльз Уоллес, все еще удерживая Фортинбраса за загривок, вперил в Кельвина недоверчивый взгляд.
– Что это значит – звал?
– Ты все еще мне не веришь? – пожал плечами Кельвин.
– Я вообще недоверчивый.
– Так значит, ты мне не скажешь, зачем сюда пришел?
– Мы с Мэг и Фортом решили прогуляться. Обычное дело. Мы часто гуляем втроем.
– Ты что-то от меня скрываешь, – Кельвин с недовольным видом сунул руки в карманы.
– И ты тоже, – парировал Чарльз Уоллес.
– Ладно, дружище вундеркинд, – сказал Кельвин. – Я расскажу тебе вот что. Иногда у меня бывает что-то вроде предчувствия. Даже скорее побуждения. Ты ведь знаешь, что такое побуждение?
– «Выполнение некоего навязанного действия. Вынужденный поступок». Не очень точное определение, но это все, что есть в Оксфордском словаре.
– Ладно, ладно, – Кельвин вздохнул. – Я опять забыл, что поддался неверному представлению о твоих способностях.
Мэг тем временем опустилась на пятачок жесткой травы на опушке. Форт деликатно высвободил свою шкуру из пальцев Чарльза Уоллеса и подобрался к ней: улегся рядом и положил голову на колени хозяйке.
Кельвин изо всех сил старался быть вежливым и обращался не только к Чарльзу Уоллесу, но и к Мэг.
– Когда у меня возникает это предчувствие, это побуждение, я всегда выполняю все, что оно мне подсказывает. Я не могу объяснить, откуда оно приходит и как я его улавливаю, ведь это бывает очень редко. Но тем не менее я подчиняюсь. И вот сегодня у меня возникло предчувствие, что я должен побывать в доме с привидениями. Это все, что я знаю, малыш. Я ничего от тебя не скрывал. Может быть, я как раз и должен был встретить здесь тебя. А теперь твоя очередь.
Чарльз Уоллес еще какое-то время придирчиво рассматривал Кельвина, затем взгляд его затуманился, как будто он пытался погрузиться в его мысли. Кельвин стоял, не шелохнувшись, и терпеливо ждал.
– Хорошо, – наконец выдал Чарльз Уоллес. – Я тебе верю. Но все равно не могу тебе рассказать. Наверное, я был бы рад тебе довериться. И для начала ты пойдешь к нам и пообедаешь.
– Я-то согласен, но… что скажет ваша мама? – спросил Кельвин.
– Она будет очень рада. С нашей мамой все в порядке. Конечно, она не такая, как мы. Но она все понимает.
– А как насчет Мэг?
– Мэг придется привыкать, – сказал Чарльз Уоллес. – Она не может сразу с чем-то смириться.
– Что это значит – не такая, как мы? – сердито осведомилась Мэг. – И что это значит – с чем-то смириться?
– Ох, только не заводись сейчас, Мэг, – сказал Чарльз Уоллес. – Повремени. Я потом все тебе объясню, – он коротко глянул на Кельвина и принял какое-то решение. – Ладно, давай возьмем его с собой и познакомим с миссис Что-такое. И если с ним что-то не так, она сразу узнает, – и он зашагал во всю прыть своих маленьких ног в сторону заброшенного дома.
Дом с привидениями стоял наполовину скрытый в тени от разросшихся вокруг вязов. Сейчас их ветви были почти голыми, и земля возле дома была покрыта толстым слоем желтых листьев. Послеполуденный свет казался каким-то зеленоватым, отражаясь в пыльных оконных стеклах. Ставня без защелки хлопала на ветру. Что-то жалобно скрипело. Мэг нисколько не удивилась тому, что этот дом считался населенным призраками.
Передняя дверь была крест-накрест заколочена досками, однако Чарльз Уоллес уверенно повел их к заднему крыльцу. На первый взгляд и эта дверь тоже была заколочена, но Чарльз Уоллес постучал, и дверь распахнулась, отчаянно скрипя ржавыми петлями. Где-то в кроне высоченной ели с возмущенным карканьем сорвался с места огромный ворон, а дятел выдал на соседнем стволе оглушительную барабанную дробь. Здоровенная серая крыса промчалась мимо них и скрылась за углом дома, отчего у Мэг вырвался испуганный крик.
– Они так развлекаются, используя самые типичные предрассудки и стереотипы, – успокаивающе объяснил Чарльз Уоллес. – Не бойтесь. Идите за мной.
Кельвин твердой рукой поддержал Мэг под локоть, а Форт прижался к ноге. Их поддержка была так приятна, что паника мигом испарилась, и она бестрепетно шагнула следом за Чарльзом Уоллесом в затхлую тьму старого дома.
Они оказались в каком-то подобии кухни. По крайней мере, здесь бросался в глаза огромный очаг, в котором над едва тлеющим огнем висел большой закопченный котел. Но почему же тогда из трубы над крышей не шел дым? В котле что-то громко булькало, и запах от этого варева скорее походил на испарения от химических экспериментов миссис Мурри, чем на готовящуюся еду. В старом кресле сидела маленькая толстушка. Поскольку это явно была не миссис Что-такое, Мэг решила, что видит одну из ее подруг. Она щеголяла в огромных очках: стекла в них были в два раза толще и в два раза больше, чем в очках у Мэг, – и что-то шила мелкими торопливыми стежками на простыне. Еще несколько простынь валялось скомканные на пыльном полу.
Чарльз Уоллес уверенно двинулся к ней.
– Я совершенно уверен, что вам не следовало брать простыни миссис Бунскомб, не посоветовавшись со мной! – заявил он таким сердитым и надменным тоном, каким только могут говорить маленькие мальчики. – И зачем же они вам понадобились?
– Ах, Чарли, деточка! – просияла при виде малыша маленькая толстушка. – Le couer a ses raisons que la raison ne connait point. Это по-французски. Паскаль. «Сердце имеет свои основания, которых ум не знает».
– Но это совершенно недопустимо! – возмутился Чарльз Уоллес.
– Твоя мама со мной согласится, – казалось, что улыбка лучилась через самые стекла очков.
– Я говорю не о том, что думает моя мама о моем папе! – сердился Чарльз Уоллес. – Я говорю о простынях миссис Бунскомб.
Толстушка вздохнула. Ее чудовищные очки снова поймали солнечный луч и сверкнули, как совиные глаза.
– На случай, если нам потребуются привидения, конечно! – сказала она. – Я надеялась, что ты сам додумаешься. Если уж нам придется кого-то напугать, то миссис Что-такое непременно пожелает сделать все, как положено. А иначе какая нам радость торчать в доме с привидениями? Но мы никак не думали, что ты узнаешь про простыни. Auf frischer Tat ertappt. Это по-немецки. In flagrante delicto. Это по-латыни. «Пойман на месте преступления». Как я уже сказала…
– Миссис Кто, – прервал ее Чарльз Уоллес с повелительным жестом, – вы знаете этого мальчика?
– Добрый день, мэм, – поклонился Кельвин. – Боюсь, я не совсем точно расслышал ваше имя.
– Миссис Кто – вполне сойдет, – ответила женщина. – Это была не моя идея, Чарли, но я уверена, что он хороший мальчик.
– А где миссис Что-такое? – спросил Чарльз Уоллес.
– Она очень занята. Она так ограничена во времени, Чарли, ужасно ограничена. Ab honesto virum bonum nihil derret. Сенека. «Ничто не удерживает честного человека от честных поступков». И он тоже очень хороший человек, Чарли, детка, но именно в этот момент ему нужна наша помощь!
