Трещина во времени - Л'Энгль Мадлен (читаем книги TXT) 📗
– Я ничего еще не сделал! – вопил Кельвин. – Вы не можете отправить Мэг одну! Я вам не позволю! Этому не бывать!
– Ты нарочно стараешься усложнить Мэг и без того непосильную задачу? – спросила его миссис Что-такое.
– Она достаточно поправилась, чтобы снова идти в тессер? – тетушка Зверь обратила свои щупальца в сторону миссис Что-такое. – Вы знаете, что она пережила.
– Она сможет, если это сделает миссис Которая, – отвечала миссис Что-такое.
– Если это поможет, я могла бы пойти с ней и поддержать ее, – крепче обнимая Мэг, предложила тетушка Зверь.
– Ох, тетушка Зверь… – начала было Мэг, но миссис Что-такое коротко отрезала:
– Нет.
– Я так и знала, – покорно вздохнула тетушка Зверь. – Но я хотела, чтобы вы знали: я бы пошла.
– Миссис… Э… Что-такое, – мистер Мурри нахмурился, откинул со лба волосы и ткнул пальцем в переносицу, как будто поправлял потерянные очки. – Вы не забыли, что Мэг всего лишь ребенок?
– И она отстает в школе! – добавил Кельвин.
– Вовсе нет! – горячо возразила Мэг, надеясь, что у нее не слишком дрожит голос. – А в математике я вообще лучше тебя!
– Ты не боишься идти одна? – уточнила миссис Что-такое.
– Боюсь, – вяло отвечала Мэг. – Но это не важно, – она обратилась к отцу и Кельвину: – Я знаю, что это наша последняя надежда. Вы же понимаете, они никогда не отправили бы меня одну, если бы…
– А как мы поймем, что она не в сговоре с Предметом? – требовательно спросил мистер Мурри.
– Ну, папа!
– Нет, Мэг, – сказала миссис Что-такое, – я не обижаюсь на твоего папу за то, что он напуган, расстроен и недоверчив. И я не могу отрицать, что мы собираемся подвергнуть тебя величайшей опасности. Даже наоборот, я подчеркиваю эту опасность! И я знаю, что она может оказаться смертельной. Но я не верю в это. И Золотая Середина тоже в это не верит.
– А она не могла заглянуть в будущее? – заинтересовался Кельвин.
– О, только не в будущее, – миссис Что-такое явно удивил этот вопрос. – Если бы мы знали, что с нами будет, то очень скоро уподобились бы тем людям, что на Камазоце, которые лишены собственной жизни, у которых все давно спланировано и решено за них. Ну как тебе это объяснить? А, знаю. В вашем языке имеется форма поэзии под названием сонеты.
– Да, да, – нетерпеливо выпалил Кельвин. – И при чем тут Золотая Середина?
– Будь так любезен, дослушай меня до конца, – голос миссис Что-такое окатил Кельвина холодом, и он с удивлением отметил, что нетерпеливо притопывает ногой. – Это очень строгая форма поэзии, не так ли?
– Да.
– Каждый сонет состоит из четырнадцати строк, написанных ямбом. Это очень строгий стихотворный размер, верно?
– Да, – кивнул Кельвин.
– И каждая строка должна заканчиваться ударным слогом. А если поэт не выполняет эти условия, то у него получается что-то другое, а не сонет?
– Верно.
– Но в рамках этих правил поэт наделен полным правом писать все, что душе угодно?
– Да, – снова кивнул Кельвин.
– Вот так-то!
– Что так-то? – удивился Кельвин.
– Ох, мальчик, не делай вид, что ты глупее, чем есть! – фыркнула миссис Что-такое. – Ты отлично понимаешь, к чему я веду!
– Вы хотите сказать, что наши жизни подобны сонетам? Строгая форма, но свобода для содержания?
– Да, – кивнула миссис Что-такое, – вам задана только форма, но вы сами должны наполнить ее содержанием. И только у тебя есть право выбирать для него слова.
– Ох, пожалуйста! – взмолилась Мэг. – Пожалуйста! Я уже хочу поскорее туда отправиться и положить этому конец! А пока вы теряете время, я снова могу испугаться!
– Она права, – подтвердила миссис Которая. – Нам пора.
– Можешь попрощаться, – это предложение миссис Что-такое прозвучало скорее как приказ.
Мэг изобразила неуклюжий реверанс в сторону мохнатых созданий.
– Благодарю всех вас! Большое спасибо! Я знаю, что вы спасли мне жизнь, – она не произнесла этого вслух, но не могла не подумать: спасли ради чего? Чтобы снова отдать Предмету?
Однако она с искренним чувством обняла тетушку Зверь и спрятала лицо в мягкой, благоуханной шерсти:
– Спасибо! Я тебя люблю!
– И я тебя, малышка, – щупальца ласково прикоснулись к ее лицу.
Кельвин подошел, взял ее за руку, а потом привлек к себе, грубо обнял и поцеловал. Не говоря ни слова, он поспешил отвернуться и так и не заметил, каким восторгом вспыхнули глаза Мэг. А она обратилась к отцу:
– Прости, папа!
– За что простить, Мэгапарсек? – папа нежно взял ее за руки и присел, всматриваясь в ее лицо подслеповатыми близорукими глазами.
Услышав свое детское прозвище, Мэг чуть не расплакалась.
– Я хотела, чтобы ты все сделал за меня. Я хотела, чтобы все решилось легко и просто… И я делала вид, будто ты виноват во всем… потому что испугалась и не хотела ничего делать сама!
– Но я действительно хотел сделать все за тебя! – возразил мистер Мурри. – Этого хочет любой нормальный родитель! – он с тревогой всматривался в блестящие от страха глаза. – Нет, Мэг, я не могу тебя отпустить. Я пойду туда сам!
– Нет, – никогда еще Мэг не слышала такого сурового голоса у миссис Что-такое. – Маленькая Мэгси. Не бойся быть испуганной. Мы постараемся тебя подбодрить. Это все, что мы можем для тебя сделать. Твоя мама…
– Мама никогда не отгораживала меня от остального мира, – возразила Мэг. – И она хотела бы, чтобы я это сделала. Вы сами знаете это. Скажите ей… – она чуть не расплакалась, но прокашлялась и добавила, отважно вздернув голову: – Нет. Ничего не надо. Я сама ей скажу!
– Молодец, девочка! Конечно, скажешь!
Теперь Мэг медленно двигалась в обход стола к тем двум колоннам, между которых стояла миссис Что-такое.
– Вы тоже с нами?
– Нет. Только миссис Которая.
– Это Темное Нечто, – как ни старалась Мэг, ее голос все же дрогнул от страха. – Когда папа взял меня в тессер, оно чуть не захватило меня!
– Твой папа – полный профан в тессеринге, – заявила миссис Что-такое, – но он хороший человек и достоин быть ученым. На данный момент он все еще воспринимает тессеринг как поездку на машине. Но мы не позволим Темному Нечто захватить тебя. Я так не думаю.
Не очень-то радостное заявление.
В памяти у Мэг промелькнуло видение, от которого вся вера в успех снова растаяла.
– А если мне все-таки не удастся отнять Чарльза Уоллеса у Предмета…
– Стоп! – миссис Что-такое взмахнула рукой. – Мы уже давали тебе дары, когда отправляли на Камазоц в прошлый раз. И сейчас мы не отпустим тебя с пустыми руками. Но наш дар не будет чем-то таким, что можно потрогать. Я дарю тебе мою любовь, Мэг. Никогда не забывай об этом. Мою вечную любовь!
Миссис Кто, сверкая очками, безмятежно улыбнулась Мэг. Девочка вытащила из кармана очки, которыми пользовалась на Камазоце.
– Твой папа был прав, – миссис Кто взяла очки и спрятала в складках своей мантии. – Они утратили свои качества. А то, что я подарю тебе сейчас, нельзя понимать буквально, а лишь озарением, как ты понимала тессеракт. «Немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков. Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» [2] . Пусть победит вера, – ее очки ярко сверкнули. За ней и сквозь нее стала видна одна из колонн, поддерживавших арку. Еще раз сверкнули очки, и она исчезла. Мэг нервно оглянулась туда, где стояла миссис Что-такое перед тем, как она заговорила с миссис Кто. Но и миссис Что-такое больше не было на прежнем месте.
– Нет! – воскликнул мистер Мурри, рванувшись к Мэг.
– Я не могу держать тебя за руку, дитя, – дошел до девочки голос миссис Которой.
И в следующее мгновение Мэг затянуло в темноту, в пустоту, за которыми она оказалась в ледяных тисках Темного Нечто. Вечный холод и боль снова вгрызались в ее кости, и все, что она могла сделать, – это мысленно повторять: миссис Которая не отдаст меня этой тьме!
