Новый Робинзон - Ружемон Луи де (е книги .txt) 📗
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Встречи с туземцами. — Спасительная забава. — Таинственные копья.
ВО ВРЕМЯ нашего странствования к югу мы все время переходили от одного племени туземцев к другому. С одними мы оставались на некоторое время, с другими только обменивались приветствиями. А если племя перекочевывало к югу, то мы шли вместе с ним до тех пор, пока оно не сворачивало в сторону.
Случалось, что какое-нибудь племя при первой встрече относилось к нам как бы враждебно. Обычно мне быстро удавалось с помощью самых простых приемов установить дружеские отношения.
Я помню, как однажды мы с Ямбой были напуганы внезапным появлением из-за холмов толпы человек в двадцать чернокожих в полном боевом вооружении. Вид они имели очень внушительный. Завидев нас, они остановились. Я приблизился к ним, сказал, что я — не враг и протянул им свою палочку-паспорт.
Наречие, на котором говорили эти воины, было незнакомо Ямбе. Нам пришлось объясняться знаками. Я старался изо всех сил, но они ничего не хотели понимать. Они грозно размахивали копьями и были настроены очень враждебно.
Ямба шепнула мне, что лучше уйти. Но мне не хотелось признать себя побежденным. Поспешно вытащил я свою дудку и начал свистеть на ней, неистово отплясывая ирландскую джигу. Это произвело замечательное действие. Мрачные и злобные воины побросали свои копья и принялись хохотать. Я плясал до полного изнеможения. Закончил я свое «представление» тем, что перекувырнулся несколько раз через голову и прошелся на руках.
Я победил и на этот раз. Когда я кончил кувыркаться, дикари подошли ко мне и приветствовали меня самым дружеским образом.
Воины зазвали нас в свое становище, в нескольких километрах расстояния от того места, где мы встретились. Был устроен большой пир, на котором до глубокой ночи воспевались все те удивительные вещи, которые они видели в этот день.
По мере того как я продвигался в глубь страны, я стал замечать все большую и большую разницу во внешности здешних и береговых туземцев. Они имели более темно окрашенную кожу, были менее развиты физически и стояли на более низкой ступени умственного развития. Их вооружение было проще и более первобытное. У многих племен я даже не заметил щитов.
Те туземцы, дружбу которых я приобрел танцами, были, пожалуй, самыми безобразными по внешности из всех виденных мной племен. Это были низкорослые, коренастые и неуклюжие люди, с низкими вдавленными лбами и очень некрасивыми лицами.
Они очень неохотно расстались со мной и дали мне провожатых — целый отряд воинов, которые и шли с нами весь день. Передав нас с рук на руки соседнему племени, они ушли обратно. Так от одного племени к другому мы и переходили, когда шли более населенными местностями. О нашем приближении туземцы, как и везде, извещали друг друга дымовыми сигналами.
Понемногу я начал тревожиться. Очевидно, мы заходили в такую страну, где никакие мои «чудеса» не смогут охранить нас от враждебно настроенных чернокожих. Вскоре мы встретились с таким племенем, которое не только не ответило на мои приветствия, но и прямо пыталось начать вооруженные действия. Я попробовал поиграть на дудке — ничего из этого не вышло. Прежде чем я успел собраться и разок-другой перекувырнуться, в нас полетело несколько копий. Тогда я пустил в них с полдюжины стрел. Я не целился низко, так как не хотел попадать в туземцев, я только хотел их попугать.
Действие стрел было изумительно. Туземцы замерли на месте. Они были так ошеломлены тем, что над их головами носятся какие-то «таинственные копья», что у них опустились руки с копьями.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Мы продолжаем продвигаться к югу. — Безводные пространства. — Борьба со змеями. — Рубины. — Встреча.
ИТАК, Я И НА ЭТОТ раз справился с враждебными туземцами. Они стати если и не друзьями, то хорошо настроенными ко мне. Их поражали мои «сверхъестественные способности». Осуждать туземцев за их недружелюбное, на первых порах, отношение ко мне я не мог. По их понятиям всякий чужой человек мог оказаться врагом. А про белых людей они знали — кто по слухам, кто — из личного опыта, что всякий белый человек — непременно враг. Мало хорошего видели они от белых! Когда туземцы убеждались в том, что от меня им ничего плохого ждать не приходится, они резко меняли свое отношение ко мне, становились дружественны, гостеприимны.
Месяц за месяцем продолжали мы свой путь к югу. Мы то и дело уклонялись в сторону, чаще на северо-восток, иногда на запад. Мы старались идти равниной, оставляя в стороне горные хребты, которые порой преграждали нам путь. Кое-где мы встречали целые стаи сухопутных гусей, которые доставляли нам прекрасную пищу.
Этот гусь был очень любопытен. Прежде всего — он не так-то уж придерживался воды, как его европейские родичи. Плавал он совсем мало. Зато на суше — тут он был дома. Он бегал очень хорошо. Носы этих гусей не походили на гусиные, они напоминали клювы обычных кур. За это сухопутного гуся прозвали, между прочим, «куриным гусем». Эти гуси были совсем не пугливы. Можно было часами наблюдать, как они бродили по равнине, пощипывая траву или вырывая из земли своим крепким клювом корешки.
Гуси не держались большими стаями, они всегда ходили вразброд. Они были очень драчливы, и я много раз видел, с каким ожесточением они сражались друг с другом.
Убивать этих гусей не составляло никакого труда. Они были так непугливы, что я много раз убивал их просто ударом палки по голове. Вот как близко можно было подойти к птице!
Чем дальше к востоку, тем гористее становилась страна. На запад же от нас тянулась совершенно безводная и сухая равнина. Случалось, что по 2–3 дня мы не встречали и следов воды. Мы несли теперь с собой небольшой запас воды. Посудой нам служили кишки большого кенгуру. Нередко в этой местности и с пищей приходилось туго, дичи становилось все меньше и меньше.
Когда нам случалось увидеть вдали небольшую рощицу, мы тотчас же спешили к ней. Там всегда можно было найти воду. Если ее не было на поверхности почвы, то легко можно было дорыться до воды.
Границы между пустынными равнинами и лесом были очень резки. Словно по линейке кончалась полоса деревьев и сразу начиналась безводная пустыня. Несомненно, это зависело от особенностей почвы, хотя я и не догадался тогда получше изучить этот вопрос.
Однажды мы остановились на несколько дней у одного из племен. Вождь вздумал показать мне очень любопытные пещеры в низких известковых скалах, неподалеку от становища племени. Вся эта местность вообще была очень гориста. Я не терял надежды, что рано или поздно вернусь в цивилизованный мир, а потому с жадностью хватался за все любопытное и необычайное. Я приглядывался ко всему, что встречал, стараясь собрать как можно больше сведений, для того чтобы потом поделиться ими с соотечественниками.
Пещеры были интересны, и я решил их подробно обследовать. Бродя по одной из них, я случайно натолкнулся на глубокую яму, имевшую около 6 метров в поперечнике и метра 3 в глубину. Дно ямы было чистое, песчаное и совершенно сухое. Мне показалось, что в одном месте стены ямы имеется углубление. Я соскочил в яму, оставив Бруно наверху. Он лаял изо всех сил. Помню, что у меня в руках была довольно большая палка и вот, когда я собрался ощупать ей углубление в стене, то заметил, что из углубления высовывается голова змеи. Я отскочил назад, насколько смог. Змея выползла и двигалась прямо на меня. Пятиться дальше я не мог — яма была не так-то уж широка. Я проворно изо всех сил ударил змею палкой по спине. Такой удар надежнее, чем по голове — позвоночник змеи перебивается и она не может ползти. Удар же по голове может и не убить змею, она бросится, укусит…
Едва успел я расправиться с этой змеей, как из углубления показалась вторая. Я перешиб спину и этой. Но из углубления показались новые головы. Змея за змеей выползали из углубления. Очевидно там собралось на зимовку множество змей.
