Черепаха без панциря - Шилович Георгий Владимирович (читать книги без сокращений .txt) 📗
"Попытаюсь дома", - решил Венька и, расстегнув рубашку, спрятал черепаху за пазухой. Кибернос неприятно холодил живот, выпирал из-под рубашки, точно арбуз. Венька, пригибаясь, припустил со всех ног.
Бежал всю дорогу. Но прежде чем войти в дом, спрятал черепаху в тайнике под крыльцом.
Бабушка, как только увидела его, воскликнула:
- Что с тобой? На тебе же лица нет! Напугал кто-нибудь или подрался с кем?
Но сколько бабушка ни допытывалась, о черепахе Венька не обмолвился ни словом. Отнекивался, доказывал, что ничего с ним не случилось, что он просто спешил домой.
На следующий день он все же выбрал момент, чтобы хоть как-то разобрать черепаху. Бабушки как раз не было дома. Венька взял отвертку, плоскогубцы и начал отвинчивать разные винтики, гаечки из-под низа черепахи. Некоторые сразу не поддавались, но Венька не отступал. Пустил в ход перочинный ножик, мамины ножнички и маленький плоский напильничек из маникюрного набора.
Когда расправился со всеми винтиками и гаечками, снова попробовал подковырнуть неподатливый панцирь.
Но отвертка соскальзывала, никак не просовывалась в едва заметную щелочку между панцирем и тележкой. И каждый раз, срываясь, острием вонзалась в клеенку, которой был застлан кухонный стол. Эти отметины в клеенке не давали мальчишке покоя. Он слюнил их, заглаживал ногтем, но все напрасно: следы порезов не исчезали, а, наоборот, взбухали. Венька злился, снова начинал подковыривать панцирь черепахи. Наваливался на край стола грудью, тяжело сопел. Даже вспотел от напряжения. Наконец, когда сменил отвертку на ножик, панцирь чуть приподнялся.
И тут Венька не рассчитал, ножик сорвался с панциря и полоснул лезвием по руке. Брызнула кровь, несколько капель попали на пол. Венька перепугался. Скорчился от боли и громко застонал:
- Ай! А-я-яй!
Потом, немного придя в себя, подхватился и, зажимая правой рукой рану, забегал вокруг стола, не зная, что делать.
Хорошо, что как раз в это время из магазина вернулась бабушка. Она тут же достала из ящика йод и бинт. Руки у нее дрожали, когда перевязывала внука.
- Куда это годится? - говорила она, кивая на испачканный стол, где валялись сломанные мамины ножнички, напильничек, ножик с согнутым лезвием. Разве можно так неосторожно! Что ты делаешь с этой железкой?
Бабушка подошла к столу, наклонилась над черепахой, осмотрела ее со всех сторон.
- Что это такое?
- Кибернос.
- Что еще за кибернос?
Ребристый панцирь напомнил бабушке гранату-"лимонку". И она с опаской спросила:
- Не взорвется?
- Это же черепаха, а не бомба, - сквозь слезы улыбнулся Венька.
- Ты мне голову не морочь, - строго сказала бабушка. - Черепаха! Что ж, по-твоему, я не вижу?!
Она еще раз осторожно, словно это в действительности была бомба или граната, осмотрела черепаху, потрогала пальцем. Недовольно сказала:
- Таскаешь всякий хлам. Немедленно выбрось.
- Не трогай, бабушка, не трогай! - подскочил к столу Венька. - Это не хлам. Это вправду черепаха. Кибернетическая!
- Так бы и сказал, - подобрела бабушка.
Убрав все со стола, Венька задумался: "Куда спрятать черепаху? А может, выбросить, как советует бабушка. И концы в воду. Ведь все равно никто не знает, что она у меня. Никто же не видел, как я выходил у Казика на балкон. Никто не догадается".
И тем не менее Венька колебался. Он боялся, что все еще может выплыть наружу. Что он тогда скажет, если Вадим Иванович дознается, куда делся его кибернос. Ведь не для потехи же он сделал эту черепаху. Видно, что-то испытывал, исследовал.
С еще большей силой тревога охватила Веньку, когда отряд стал собираться после последнего урока на экскурсию в институт математики и вычислительной техники Академии наук. Первой мыслью мальчишки было вообще отказаться от экскурсии. Как он встретится с Вадимом Ивановичем, как посмотрит ему в глаза? Нет, он не пойдет. Придумает что-нибудь. Скажет, что болит голова или живот...
Но стоило ему только заикнуться, что он плохо себя чувствует, как Маша удивленно воскликнула:
- Ты что? Не хочешь идти с нами?
- Да нет... Не в том дело, - не знал, как отвертеться Венька.
Он отводил глаза от девочки, косился в сторону друзей, которые торопливо собирали портфели и переговаривались, с нетерпением поглядывая на двери, - все ждали Агея Михайловича. Шурка был вооружен "Амбассадором" Казика. Его окружила стайка девчонок. Смеялись, шутили. В классе царило настроение взволнованной приподнятости. Только Венька чувствовал себя неловко и на все попытки Маши растормошить его отвечал неохотно и часто невпопад. Прихватив учебники, он уже было намерился незаметно выскользнуть за двери, как неожиданно его остановил Агей Михайлович, который торопливо вошел в класс с портфелем и плащом через руку.
- Куда это ты? - спросил учитель. - Подожди минутку, сейчас пойдем все вместе. - И предупредил учеников, чтобы не топали, не шумели в коридоре, потому что в остальных классах идут занятия.
Агей Михайлович подал Веньке свой увесистый портфель, набитый, как всегда, тетрадками для проверки, и попросил подержать. Сам же быстро надел плащ, тщательно застегнул его на все пуговицы и вместе с учениками вышел из класса.
На улице ребята начали шумно советоваться, как лучше добираться автобусом или троллейбусом. Веньку оттеснили от Агея Михайловича, и ему теперь с портфелем учителя ничего другого не оставалось, как идти следом за всеми.
"Как не повезет, так уж не повезет во всем, - думал Старовойтенко, удивляясь тому, какой все же у Агея Михайловича тяжелый портфель. - Тут и без кирпича запаришься".
Венька старался не отставать от Агея Михайловича, и когда тот, уже на троллейбусной остановке, поблагодарив, взял у него портфель, у мальчишки снова мелькнула мысль, а не сбежать ли как-нибудь незаметно. Но тут как раз к остановке подкатил новенький с широкими окнами троллейбус.
- Смотрите не потеряйтесь, - шутил Агей Михайлович, пропуская учеников вперед. - Выходим на остановке Клинический городок.
Дверь за учителем захлопнулась, и троллейбус плавно тронулся с места. Вот он уже мчится мимо дома Казика, первый этаж которого занимают сверкающие витрины гастронома. Венька задирает голову, видит знакомые, почти спаренные балконы. Вон и тот, с которого упала черепаха. Дощечка так и осталась лежать на краешке перил. Никто ее не убрал, словно намеренно оставили, надеясь, что рано или поздно кибернос вернется на свое место. Веньке становится не по себе.
Перед ним сидят Маша с Полей и Агей Михайлович. Учитель в шляпе, а девочки в одинаковых темно-синих беретиках. Чуть подальше устроились возле окна Шурка и Казик. Возле них сгрудились еще человек пять. Что-то горячо доказывают друг другу, переговариваются, спорят, как лучше снимать. Каждый считает себя знатоком фотографии и не скупится на советы Шурке. Тот держит кинокамеру наготове и при каждом удобном случае нацеливает ее объектив то на друзей, то на улицу. Снимал кадры на ходу, не жалея пленки. И не сердится, когда кто-нибудь из девчонок показывает ему язык. Смеется вместе со всеми и приговаривает:
- Уникальный кадр: язык как лопата, рот - до ушей! Кто следующий?
Троллейбус, сделав короткую остановку, бежит дальше, притормаживает с горки. Мимо окон медленно проплывают ярко разрисованные цирковые афиши. Дальше - мост через реку и серебристый купол нового детского планетария.
И снова тихо стрекочет кинокамера. Теперь ее объектив направлен на памятник воинам и партизанам на площади Победы, где Вечный огонь, где всегда венки живых цветов.
Сделав полукруг, троллейбус вновь выходит на прямую.
Еще через остановку наиболее нетерпеливые вскакивают со своих мест и начинают продвигаться ближе к выходу. Агей Михайлович тронул за плечо сосредоточенного Веньку:
- Старовойтенко, а ты чего сидишь? Проходи вперед. Сейчас выходим. - И озабоченно, обращаясь ко всем, сказал: - Не суетиться и не разбегаться, ждать на остановке остальных.
