Бабочка из Поднебесной - Лубенец Светлана (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Нике хотелось плакать, и она наверняка от души разрыдалась бы, если бы не перспектива объяснения с отцом. Девочке совсем не хотелось обсуждать с ним утрату подарка одноклассника. И чего она вдруг так разбеспокоилась о Стасе? Куда важнее отношения с Глебом! Кстати, вполне возможно, что Долинский тоже читал ту китайскую притчу и специально подарил ей такую хрупкую вещицу, чтобы она помнила, как уязвимо влюбленное сердце. А она не сумела сохранить его бабочку… Что она стоит после этого? Что скажет Глебу в Петербурге? Как объяснит? А надо ли объяснять? Разве он станет спрашивать о своем подарке? Это же не принято… Тот, кому что-то подарили, имеет право поступать с подарком как хочет. Но не разбивать же на кусочки!!
Ника собрала осколки в салфетку, сунула безобразный сверток в сумку и ничком упала на кровать, с еще большим трудом сдерживая слезы. Ее рука почувствовала под подушкой что-то приятно скользкое. Девочка села по-турецки и отбросила подушку прочь. На светлом покрывале алел изящно завязанный симметричный узел из шелкового шнура. Если бы Ника не интересовалась китайской культурой ранее, то, скорее всего, посчитала бы его просто сувениром для украшения интерьера, но она знала, что перед ней так называемый узел счастья, древний талисман, амулет, который приносит удачу, защищает от злых сил, способствует преодолению невзгод. Его красный цвет символизировал удачу и процветание. У девочки не возникло никакого сомнения в том, каким образом узел счастья оказался под ее подушкой. Конечно же, перед отъездом в аэропорт его положил туда Стас. Ника схватила красный шелковый шнур, прижала к груди и все-таки расплакалась навзрыд.
Когда в номер вернулся отец, лицо Ники уже походило на распухший блин, глаза сузились до щелочек, нос отливал малиновым, а из груди вырывались судорожные рыдания пополам с неудержимой мучительной икотой.
— Что случилось, девочка моя?! — Николай Иванович с порога бросился к дочери и прижал ее голову к себе. — Что такое? Кто посмел тебя обидеть?! Я его сейчас порву в куски!!!
— Вот… вот… — с трудом пролепетала Ника, показывая отцу смятый, скособоченный и мокрый от слез узел счастья.
— Что это? Зачем? Откуда? Кто тебе дал? — забросал ее вопросами Николай Иванович.
— Это… это… амулет такой…
— Что-то вредное?! Опасное?! Черная магия?!!
— Нет, ну что ты… — Ника даже стала реже всхлипывать. — Это наоборот… Это видишь… — девочка расправила на покрывале мокрый подарок, — …магический узел…
— И что же в нем магического?! — все еще в большой тревоге спросил Николай Иванович.
— Он плетется так, чтобы не было видно начала и конца шнура… Символизирует бесконечность…
— Бесконечность чего?
— Это зависит от того, что хотел пожелать человек, который его подарил. Если желает богатства — значит, узел символизирует бесконечность притока денег, если здоровья, то тоже бесконечного… — Ника тяжко вздохнула и дрожащим голосом продолжила: — А если счастья — тоже бесконечного и любви — бесконечной… — И она опять разрыдалась, прижавшись к груди отца.
— Все понял… — сказал он, поглаживая дочь по спутанным волосам. — Это Стас тебе оставил… Да-а-а… В вашем возрасте все эти чувства налетают, как ураган, а вы… не знаете, что со всем этим делать… Хотя, знаешь, Никушка, любовь — такая штука, что с ней и взрослые не всегда достойно справляются, что уж говорить про вас, пятнадцатилетних… Ты поплачь, поплачь… Со слезами уйдет печаль и останется радость.
— Папа! Какая еще р-р-радость?! — проплакала Ника.
— Ну как же?! Вон какие в тебя замечательные парни влюбились! Это ж здорово!
— Ничего здорового! Я н-н-не знаю, что д-д-делать, а ты-ы-ы…
— А что я? Я тебе советую успокоиться. Вот увидишь, скоро все само определится!
— Что определится?
— То, что тебя мучает! Твое сердце само выберет одного из этих двух молодых людей.
— Да! Но сердце другого при этом разобьется, как хрупкая стеклянная игрушка… Помнишь, ты мне склеивал рыбку и белочку? Вроде и целые, а трещины все равно видны…
Николай Иванович отстранил от себя дочь, отбросил от ее лица мокрые пряди волос, заглянул в глаза и сказал:
— Люди — не игрушечные белочки и рыбки, хотя с человеческими чувствами надо быть вдвое осторожнее, чем со стеклянными безделушками. Если влюбленных трое, то у кого-то на сердце обязательно останется шрам. От этого никуда не деться! Но ты еще просто не знаешь, что он, этот шрам, оставленный на сердце первой любовью, редко долго кровоточит. Первую любовь, особенно неразделенную, помнят всю жизнь и вовсе не желают избавиться от этого шрама. Нет более сладкого воспоминания, чем первая любовь.
Ника перестала плакать и испуганно спросила:
— То есть первая любовь не навсегда?
— По-всякому бывает… Бывает, что и навсегда… Чаще — это просто проба чувств… Но это вовсе не значит, что первая любовь менее значима и менее серьезна, чем та другая, которая впоследствии свяжет двух людей в единое целое, в семью! Определяйся с выбором, девочка моя! И люби! Любить — это прекрасно! А разбившуюся бабочку можно заменить другой… Они здесь на каждом углу продаются. Уверяю тебя, Глеб не заметит подмены.
— Но это же будет совсем другая бабочка!
— Но если ты будешь относиться к ней так же, как к разбившейся, к ней перейдут все свойства подарка Глеба!
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверен! Сила человеческой мысли и сила самовнушения очень велики! Захочешь сама, чтобы бабочка приносила счастье, она и будет его приносить! Вот увидишь! Ведь в конечном счете дело не в бабочке, а в тебе!
Уставшая на экскурсии и измученная переживаниями Ника очень быстро заснула, положив узел счастья обратно под подушку, чтобы с ним не случилось ничего столь же дурного, как с нефритовой бабочкой. Под утро ей приснился удивительный сон. Будто бы она в национальном платье-ципао, нежно-золотистом, с тонким рисунком в виде веточек цветущей сливы, участвует в чайной церемонии вместе с другими девушками-китаянками. И сама Ника — вылитая китаянка, с гладкими черными волосами, уложенными в замысловатую прическу, с чуть раскосыми глазами, с губами, накрашенными ярко-красной помадой. Девушки, которые рядом разливают чай, ничем от нее не отличаются, ни одеждой, ни прической, ни макияжем. Нике делается тревожно: ее ведь никто не узнает среди девушек-китаянок, и она навсегда останется в чайном домике разливать чай. А кто же ее должен узнать? Конечно же, вот тот молодой человек! Не зря же он так пристально вглядывается в девушек! Ника тоже не может узнать парня, но знает, что он пришел за ней. Она хочет подать ему какой-нибудь знак, но у нее ничего не получается: она не может махнуть ему рукой, потому что пальцы не разжимаются, и она никак не может поставить на столик чайник. Тогда она решает крикнуть парню: «Я здесь! Вот она я!», но и губы не размыкаются, и никаких слов Ника ни крикнуть, ни произнести не может. А парень подходит по очереди к каждой девушке, берет за руку, вглядывается в лицо, потом разочарованно качает головой и идет к следующей. Вот он уже совсем близко. Нике хочется плакать, потому что она уверена — он ее ни за что не узнает — она точь-в-точь такая же, как остальные. Но молодой человек вдруг радостно улыбается ей и кричит: «Это она!», и подводит ее к зеркалу. Ника вглядывается в отражение и не может понять, как он смог ее узнать, но вдруг видит на собственной щеке выполненный красной тушью китайский иероглиф «ай», обозначающий «любовь». Она его хорошо знает. Он состоит из нескольких частей, обозначающих когти, покрывало, сердце и друга — ведь любовь очень похожа на дружбу, но гораздо сильней; она будто когтями вцепляется в сердце и полностью окутывает человека, как покрывалом.
Ника поворачивается к парню, чтобы спросить, кто он такой, но его уже нет рядом, в руках у нее красный шелковый шнур, изящно свитый в узел счастья, а в ушах звучит китайское «во ай ни» — «я люблю тебя»…
Ника так металась во сне, что проснулась чуть ли не поперек кровати. Первым делом она сунула руку под подушку. Шелкового шнура там не было. Девочке показалось, что у нее остановилось сердце. Не хватало еще потерять и этот подарок. Она стала судорожно перетряхивать постель и в конце концов нашла подарок Стаса. Она улыбнулась ему, как живому существу, и отправилась в ванную комнату. Каково же было ее удивление, когда, посмотревшись в зеркало, обнаружила на собственной щеке… нет, конечно, не иероглиф «ай», а розовый след от отпечатавшегося узла счастья. Похоже, что последние ночные часы она проспала расположившись щекой прямо на нем. Что же такое случилось? Свитый затейливым образом шелковый шнур давил на щеку, и потому приснился такой странный сон? Или Нике таким образом свыше был дан особый знак? Конечно, второе предположение верней! Она так мучилась выбором, и ей помогли разобраться, чей подарок важнее: бабочка разбилась, а узел счастья родил в ней потрясающий по красоте сон под девизом «во ай ни» — «я люблю тебя»…
