Белая лошадь - горе не мое - Соломко Наталья Зоревна (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
- Продолжай, Исаков, - величественно кивнула та, - я слушаю тебя с неослабевающим интересом.
- Безобразие было со стороны Ляли Эдуардовны...
- Боря, не заговаривайся! - не выдержала все-таки Бедная Лиза. По молодости она была склонна к мгновенным и бурным реакциям.
- Ляля Эдуардовна оскорбила класс. Она обозвала Соколова придурком...
- Не может быть! - ахнула Бедная Лиза.
- Что, вот так, ни с того ни с сего, взяла и обозвала? - деловито поинтересовалась Лола Игнатьевна, которая не обладала наивностью молодой учительницы и знала, что в жизни все может быть.
- То, что человек не выучил урока, не дает никому права оскорблять его, - вежливо сказал Боря.
- А Соколов имел право приходить на урок, не подготовившись? А, Соколов?
- Ну не имел... - вздохнул Соколов.
- Без "ну", Соколов.
- Ну без "ну" не имел...
- Соколов, не паясничай!
- Ну не буду...
Девятый "В" неуверенно засмеялся.
- Пороть вас надо, - улыбнулась и Лола Игнатьевна. - Ведь если бы сами вы были во всем безупречны, тогда другое дело. А то - рыльце в пушку, а они бьют себя кулаком в грудь: "Ах, нас оскорбили!" Не вынуждайте! Занимайтесь своим делом - учитесь, не так уж много от вас требуется... В общем, так решаем: завтра извинитесь перед Лялей Эдуардовной, и будем считать...
- Простите, - твердо сказал Боря, - но это не выход. Пусть Ляля Эдуардовна извинится перед Соколовым. Иначе мы не будем посещать ее уроки. Мы так решили и просим передать наше решение директору.
Стало очень тихо. Слышно было, как в соседнем классе стучат мелом по доске, торопливо пишут...
- Кто это - "мы"? - спросила Лола Игнатьевна раздраженно. - Не слишком ли много ты на себя берешь, Исаков? Выйди из класса и без родителей не появляйся.
Лола Игнатьевна подождала, когда за изгнанником закроется дверь, и повернулась к оставшимся:
- Бунтовать будем?
Девятый "В" подавленно молчал.
- На что рассчитываете, Фуэнте Овехуна? Или никто в институт поступать не собирается? А? Или вы полагаете, что вас туда возьмут с плохими характеристиками?
- А чего вы сразу характеристиками запугиваете? - возмутился дерзкий Семенов. Он в институт не собирался и потому мог себе это позволить.
- Я не запугиваю, Семенов. Я объясняю. Вот закончите школу - делайте что хотите. А пока вы ученики - будьте добры подчиняться и делать то, что вам велят!
Вот до этого самого момента Александр Арсеньевич вел себя правильно: сидел на подоконнике, хмурился и молчал. Хмурость его девятый "В" мог истолковать себе так: действительно, распоясались совершенно! Слова им не скажи. Ну ничего, сейчас мы поглядим, как они мне отвечать будут. А завуч так: интересно, почему подобные вопросы надо выяснять у меня на уроке?! И так кот часов наплакал, дай бог с программой справиться... Неужели нельзя было сделать это после занятий?
Но Александр Арсеньевич, как выяснилось, хмурился по другой причине.
А выяснилось это, когда он вдруг поднялся с подоконника и сказал:
- Лола Игнатьевна, а стоит ли так? Ведь класс, в сущности, прав...
Лола Игнатьевна окаменела. Бедная Лиза охнула и зажала рот ладошкой. Девятый "В", затаив дыхание, стоял у парт и глядел во все глаза...
- Я устала от ваших диких выходок, - сказала ему Лола Игнатьевна. Вот в понедельник выйдет с больничного директор, пусть он сам с вами разбирается...
На душе у молодого учителя стало нехорошо, тревожно как-то, и после уроков он пошел бродить по городу.
В городе была осень. Уже темнело рано, и с сумраком становилось зябко. И листья падали все чаще. Скоро, скоро опадут они совсем, и дворники вздохнут и примутся за работу... И все-таки осень еще была похожа на лето: славная, теплая, зеленая, с птицами на ветках. Вот и потянуло Саню (а за пределами школы Александр Арсеньевич был не Александр Арсеньевич, а просто Саня; может быть, он и в пределах был Саня, но положение обязывало) в улочки и переулки, бродить, думать о непутевой своей жизни и несерьезной науке, преподаванию которой он себя посвятил...
Уроки в школе бывают серьезные и несерьезные, это все знают. Серьезные - это по которым задают домашнее задание письменно и все время проверяют. А когда домашнее задание задают устно и проверяют не всегда, то это - несерьезные... Хорошо быть учителем по "серьезному" предмету, по алгебре, химии, физике!.. Сколько опасного и непостижимого таят в себе эти науки! Например, кроме параграфов в учебнике, надо еще решать всякие ужасные задачи и уравнения. Тетради, конечно, собирают редко, но зато в любой момент могут вызвать к доске. Поэтому, чтобы избежать двойки, необходимо если не выполнить задание дома, то хотя бы списать на перемене. А это, сами понимаете, дисциплинирует характер и воспитывает ум в уважении к науке... Куда там "несерьезным" предметам! Истории, например. Там главное успеть заглянуть в учебник, что там у них происходило в стародавние времена... Так, отрубили королю голову! Правильно сделали, так ему и надо, не будет угнетать! А в каком году это случилось, кто-нибудь подскажет... Ну а уж с географией и вовсе все просто, чего там учить! На карте все нарисовано и написано. Это во-первых! А во-вторых, нужна нам эта география, честно говоря! Зачем ее учить, когда мы по телевизору и так все видали? Разве это наука?! Ведь все давным-давно открыто, описано, занесено на карты... Вот попробуй, ответь им, этим ехидным и упрямым существам, именуемым учениками средней школы...
Уже стемнело, когда он подошел к дому. На углу, как всегда, торчал трудный подросток Шамин с гитарой и сигаретой.
- Заработались, - глумливо сказал Шамин. - Поздненько возвращаетесь...
Саня не счел нужным ответить.
В подъезде, на подоконнике, были горой свалены пакеты с крупой и консервные банки, рядом сидели Санины ученики: Исупов Лешка, похожий на большого плюшевого медведя, и маленький Женька Петухов, прозванный Кукарекой.
- А мы вас ждем-ждем... - сообщил Кукарека с укоризной. - Уже все купили.
Исупов молчал и болтал ногами. Он молчал и хмурился с первого сентября, что было на него, известного шкоду и пересмешника, совсем не похоже.
- Пошли, - скомандовал Саня ученикам и достал ключ. - Только тихо, на цыпочках.
Но предосторожности были напрасны: дома уже ждали.
Скрестив руки на груди, стоял в коридоре суровый мужчина, и, хоть роста он был небольшого и вышел по-домашнему, в шлепанцах, вид имел величественный.
- Добрый вечер, папа, - сказал Саня.
- Здравствуйте, Арсений Александрович, - очень поспешно проговорили Лешка и Кукарека.
- Здравствуйте, Исупов и Петухов, - грозовым голосом отвечал Арсений Александрович. - Проходите, Александр, можно тебя на минуту?
Леша и Кукарека юркнули в комнату классного руководителя и там вздохнули облегченно. Арсения Александровича они боялись. И на то были причины...
- Сейчас опять ругать будут... - вздохнул Кукарека. Он свалил продукты на письменный стол и оглядел комнату.
Все тут было знакомое, родное: вполовину собранный, огромный оранжевый рюкзак в углу, рядом со сломанным корабельным компасом, который, если постучать по нему как следует, почти точно показывает на север; стены, вместо обоев оклеенные картами с решительно прочерченными через материки и океаны маршрутами, а у двери, на гвоздике, старенькая штормовка, пахнущая лесом и костром...
Меж тем в коридоре происходил бурный разговор. Говорили вполголоса, но слышно было хорошо. Особенно если прислушаться.
- Александр! У тебя три часа назад кончились занятия! Где ты был, Александр?!
- Гулял.
- Александр! У меня нет слов!
- Арсений, оставь мальчика в покое...
- Мама, тише, услышат. Я не мальчик!
- Нормально, - успокоился Кукарека. - Елена Николаевна дома, заступится.
Он снял башмаки, полез на диван, к карте Атлантики.
- Леш, в треугольнике опять самолет пропал, говорят...
- Отстань...
