Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн txt) 📗
— А много вас, ветерков, на свете?
— Наверно… Нас же никто не считал, — засмеялся мальчик. — По лесам, по морским берегам, в полях…
— И в Пустом Городе. Да? — сказал Яр.
— Да. Там больше всего тех, кто стал ветерками после восстания…
— А ты? Я думал, ты тоже… после…
— И я, — кивнул мальчик. — И Денёк. И Косматик… ну, тот, курчавый. Только нам в лесу больше нравится, чем в городе. Но мы туда часто летаем. Кино смотрим и просто так…
"Кем же ты был, малыш, до восстания? Как жил? Кто твои отец и мать, помнишь ли их? — думал Яр. — Спросить бы про это… И про само восстание. Что же там было?" Но он не посмел. Только сказал, будто был в чём-то виноват:
— Жаль, что мы не можем встречаться почаще… Но мы ещё, наверно, встретимся, да?
Мальчик опять зашевелился под курткой. Прошептал:
— Наверно. А вы хотите?
— Ещё бы…
— Я тоже… А сейчас уже недолго осталось. Часы подходят.
— Какие часы?
— Солнечные… Хотите посмотреть? — Он вдруг вскочил (и куртка разлетелась). Взял Яра за руку маленькими горячими пальцами. — Пойдёмте.
Он повёл Яра от костра на дальний край поляны. Здесь сохранился незатоптанный участок снега — размером с большой ковёр. В центре его была воткнута сосновая жердь (к ней не вело ни единого следа). Вокруг жерди кто-то начертил широкое кольцо и разделил его двенадцатью короткими линиями.
К самой большой черте (она смотрела прямо на север) подбиралась тонкая фиолетовая тень.
"Ещё минут десять", — подумал Яр.
— Как коснётся — всё. Полетим, — тихо сказал мальчик. — Ничего не поделаешь…
В этом "ничего не поделаешь" была привычно сжатая печаль и в то же время как бы желание утешить — и себя, и Яра. Яр даже зажмурился от резкого ощущения вины перед этим мальчишкой. А в чём он был виноват? И что он мог сделать для ветерков? Он опять ощутил себя заброшенным новичком на Планете, где были чужие законы и непонятные силы.
Надо было что-то сказать мальчику, и Яр проговорил скомканно и неуверенно:
— Но, когда вы летаете ветерками, вы же, наверно, по-прежнему вместе?
— Когда вместе, а когда поодиночке. Это всё равно не так, как здесь, на поляне, — отозвался мальчик неохотно. — Здесь-то мы совсем живые, а там…
Он замолчал, и они пошли по краю поляны. Мальчик еле касался снега стоптанными полуботинками. Всё-таки и сейчас он был в чём-то ветерок.
У разлапистой ёлочки стояли Глеб и Командир. Яр остановился: не знал, подойти или свернуть. И, пока думал, невольно услышал разговор.
— Извините меня, — очень серьёзно говорил Глеб. — Извините заранее. Сейчас я задам вам вопрос, который, может быть, вас опечалит или обидит. Но у меня такая профессия, приходится задавать людям вопросы и всегда — о главном…
— Я вас слушаю, — сказал босой Командир и наклонил набок голову.
— Скажите, вам никогда не хотелось вернуться? Стать обыкновенными? Как все ребята…
Мальчик-командир с полминуты молчал. Вскинул лицо, посмотрел мимо Глеба.
— Какой смысл в таком вопросе? Всё равно это невозможно.
— Я понимаю. И всё-таки?
Командир проговорил коротко и сухо:
— Не знаю. Кто как. Я бы не хотел.
— А почему?
Он свёл брови, потом усмехнулся:
— А зачем? Мы живем вечно, нет для нас ни расстояний, ни времени. Ничего не надо бояться. И свобода…
— Да, конечно… — пробормотал Глеб. И ещё раз сказал: — Извините.
— Ничего, Стрелок. Вы спросили — я ответил.
Глеб кивнул ему, зашагал к костру и увидел Яра. Подошёл. Неловко проговорил:
— Кажется, я всё-таки обидел его…
— Нет, — сказал мальчик в оранжевой майке, — он не обиделся. Но он соврал.
— Соврал? — быстро спросил Глеб.
— Конечно. Всем хочется быть настоящими. Иногда так хочется, что просто слёзы…
— Значит, и ветерки плачут, — вздохнул Яр.
— Бывает, — сказал мальчик.
— И командир? — спросил Яр.
— Бывает, — сказал мальчик. — Хотя он очень смелый.
Яр подавил нерешительность и задал ещё вопрос:
— А он тоже был с вами, когда восстание?
— Нет. Он был юнгой на "Атлете". "Атлет" взорвался у Стеклянных скал… А знаете, он ведь правильно сказал…
— Что правильно? — не понял Глеб.
— Если бы мы вернулись… Ну вдруг такое чудо! А что дальше? У нас ни дома, ни родных. Кому мы нужны?
Яр хотел возразить живо и горячо, но тут же испугался: "Надо ли?" А в следующую секунду подошёл Командир. Теперь он улыбался. Сказал Глебу и Яру:
— Вы извините, но вам пора. Пять минут осталось, а нам ещё надо костёр погасить. А то, если полетим, погасить уже не сможем, только раздуем до пожара… Вы идите.
— Мы вам поможем, — сказал Яр.
Командир засмеялся:
— Вы уж идите. С вами Данка. Вы же знаете, как мальчишки гасят костры…
Тогда засмеялись все. Чтобы показать, что не так уж грустно.
Денёк на прощанье что-то быстро сказал Игнатику. Стручок повис у Данки на шее, потом отскочил и отвернулся. Все ветерки быстро замахали уходящим лыжникам. Только мальчик в оранжевой майке сказал Яру:
— Я вас провожу.
Впереди всех он пробрался через окружавшие поляну заросли. Потом — поцарапанный, с мелкими веточками в волосах — пошёл рядом с Яром. Ничуть не проваливаясь в снег. Тихонько попросил:
— Вы не обижайтесь на меня, ладно?
— Господи, за что? — выдохнул Яр.
— Я же понимаю. Вам надо было узнать про восстание. А я молчал.
— Ну и правильно молчал, раз не хотел про это…
— Я не потому, что не хотел. Просто я почти ничего не помню… Только огонь помню и как мы стреляли. Карабин так здорово отдавал в плечо, а пули не летели. Падали в пыль, будто орехи. Так обидно…
— Это я знаю, — сказал Яр.
— Хорошо, что ударил барабан. Барабан их остановил. Но огонь-то не остановишь…
Он замолчал, и все молчали. Только лыжи скрипели…
— Но никто не боялся, — вдруг проговорил мальчик. Негромко, но звонко: — Никто. Даже те, кто не успели…
— Что не успели? — встревоженно спросил Яр.
Но мальчик вдруг отскочил, коротко улыбнулся, вскинул руку и пропал. Сразу. Как в кино, когда на экране тот же кадр, а человека в нём уже нет. Лишь по лыжному следу назад к зарослям убежал чуть заметный снежный вихорёк…
Они долго смотрели вслед вихорьку.
— С ума сойти, какой же я был идиот, — со стоном проговорил Глеб.
Никто не стал утешать его, хотя никто и не понял: за что он так себя?
Яр виновато сказал:
— Даже имя спросить не успел…
Чита быстро подъехал к Данке:
— Ты что?
— Ничего… — Она отвернулась. — А я успела одно имя спросить. Помните, маленький такой?
— Ещё бы. Он на тебе висел, — ревниво заметил Алька. — Ну, ты чего, Игнат? Я же так просто…
Игнатик подъехал к Яру.
— Денёк сказал, что пробьётся. Теперь надо ждать.
— Будем ждать, Тик… — Яр сильно упёрся палками и вскинул голову: — Пора домой, братцы-путешественники! В четыре часа ёлка… Глеб. а что если мы поручим тебе роль Деда Мороза?
ОСЕНЬ В СТАРОГОРСКЕ
Осень была очень похожа на позднее лето. Лишь больше стало в воздухе пушистых семян белоцвета, напоминающих летучих паучков. Да чаще слетали с клёнов ярко-жёлтые листья.
И ещё один признак был — кончились каникулы.
Только первого сентября Гелька узнал, что они с Янкой будут учиться в разных классах. Гелька в пятом, а Янка в шестом.
Янка сказал немножко виновато:
— Мне ведь почти двенадцать. Только ростом я такой, не очень…
— Значит, Юрка с тобой учился бы… — вдруг сказал Гелька. То есть не вдруг. Про Юрку они с Янкой думали постоянно. Только говорили о нём не часто, будто молчаливо условились не будить лишний раз тревогу. Но теперь Гелька сказал, не выдержал. И в простых его словах смещалось множество вопросов: "Где он? Что с ним? Куда привела рельсовая дорога? Нашёл ли? Вернётся ли? Когда?"
