Мушкетер и фея (журнальная версия) - Крапивин Владислав Петрович (мир книг .txt) 📗
— Твоя шпага тоже вроде не из булата, — заметил Шпуня.
— Ну, все-таки… Если надо, то врезать ею можно как следует.
— Врезать и кольтом можно, — разъяснил Шпуня. — Рукояткой.
Он сунул оружие в чехол, мило улыбнулся, полез за пазуху и… вытащил серого пушистого хомячка.
— Смотри, Джонни, какой симпатичный. Хочешь подержать?
У Джонни едва не встали дыбом капроновые кудри. А на позвоночнике выступили холодные крупные капли. Но он тоже улыбнулся и бестрепетно протянул ладонь.
Зверь шевелил усами и зловеще царапал ладошку коготками.
Джонни провел мизинцем по серой спинке.
— Он что, Шпуня, вместо лошади у тебя? Тощий какой-то. Не кормишь?
Шпуня расстроенно спрятал хомяка за пазуху.
Эмма Глебовна громко захлопала над головой ладонями и возвестила:
— Дети! Все идем в комнату сказок!
И в это время Джонни увидел Фею с голубыми волосами. Или Мальвину. В общем, Катю. И сразу подумал, что она похожа на маленькое белое облако с клочком голубого неба. Он заулыбался, отвернулся, опять посмотрел. А она прошла совсем рядом и тоже на него посмотрела. Уши у Джонни стали горячими, он согнулся и стал сердито поправлять отворот у сапога. Но тут же испугался, что потеряет Катю из виду, и пошел за ней.
И в это время Джонни увидел Фею с голубыми волосами.
Праздник был интересный. Сначала выступал настоящий писатель — он специально приехал из Москвы. Он всех поздравил, а потом читал рассказ про то, как отправился в кругосветное путешествие, когда был маленьким. Все смеялись, потому что рассказ был веселый. И Джонни смеялся. Но он не забывал посматривать на Катю. И она, кажется, тоже на него посматривала.
Потом затемнили окна, чтобы показать мультфильм про Винни-Пуха. Джонни эту кинокартину очень любил, но сейчас огорчился: в темноте Катю не разглядишь.
После кино был перерыв, но такой короткий, что Джонни не успел решиться подойти поближе к Кате. Потом все сели широким полукругом, в несколько рядов, и Эмма Глебовна стала по одному вызывать на середину комнаты ребят в костюмах, чтобы все угадывали, из какой они книжки. И зрители хором вопили:
— Робин Гуд!
— Дюймовочка!
— Гаврош!
— Мальчиш-Кибальчиш!
Он ждал, когда вызовут Катю. Все, конечно, начнут голосить, что это Мальвина из «Золотого ключика». И когда чуть утихнут, Джонни крикнет: «А еще Фея из «Пиноккио»!» И тогда Катя еще больше обратит на него внимание. А после праздника Джонни подойдет и небрежно скажет: «Послушай, мы тут с одним поспорили: ты Фея или Мальвина?»
Главное, начать разговор…
Но Джонни не дождался, когда вызовут Катю. Эмма Глебовна воскликнула:
— Тихо, ребята! Сейчас мы пригласим на середину этого молодого храброго мушкетера!
Джонни встал и приосанился. Положил левую руку на эфес шпаги. Звякая шпорами, сделал два шага… Разве мог он подозревать, на какое вероломство способны его враги?! Когда он делал третий шаг, словно легким ветром сдуло с его головы шляпу!
Разве мог Джонни подозревать, на какое вероломство способны его враги?!
Это было так неожиданно, что Джонни приоткрыл рот и схватился за стриженую макушку.
Секунду или две стояла тишина. И, оказавшись среди этой тишины, Джонни отчетливо понял, какой он сейчас нелепый: с круглой головой, торчащими ушами и глупым лицом.
Он бросился к шляпе, схватил. К ее полям была приклеена жевательной резинкой капроновая леска. Она тянулась за стулья, в задний ряд, где сидели Шпуня и вожди индейцев. Сидели они прямо, руки сложили на груди. Нарочно!
Шпуня нахально посмотрел на Джонни и громко сказал:
— Лысый мушкетер!
Джонни отчаянно нахлобучил шляпу до самых ушей, но было, конечно, поздно. Грохнул такой смех, что в голове зазвенело. И сквозь этот смех были слышны индейские вопли:
— Лысый мушкетер! С него скальп содрали!
Смеялись все, кроме Джонниных друзей.
И Катя смеялась!
Все было кончено.
Джонни пошел к двери.
Комната была большая, и шел он долго. И, видимо, как-то по-особенному шел, потому что смеяться стали тише, а когда Джонни был у дверей, замолчали совсем.
Джонни обернулся и посмотрел на ребят. Это был взгляд человека, у которого все в жизни потеряно. Таким взглядом Джонни обвел ряды. И только сейчас заметил, что около Кати устроился какой-то Буратино. Джонни узнал того мальчишку, что был с Катей на фотографии. И машинально подумал, что он вовсе не дошкольник и не первоклассник, а такого же возраста, как они с Катей, только ростом небольшой. Но теперь это не имело никакого значения.
Джонни шагнул в коридор…
Джонни плакал очень редко. Еще в детском саду он приучил себя улыбаться, когда скребет в горле и щиплет в глазах. Но сейчас было, конечно, не до улыбки. Правда, и в этот горький час не блеснула бы у Джонни даже маленькая слезинка, если бы не встретилась Вика.
Но Вика встретилась. Она шла из поликлиники и увидела Джонни. Она посмотрела ему в лицо и сразу оказала:
— Джонни, что случилось?
С такой тревогой и заботой сказала, что Джонни не выдержал.
Не думайте, что он заревел во весь голос или хотя бы начал громко хлюпать носом. Но ресницы у него сделались мокрые и стали слипаться. Джонни отвернул лицо и дернул плечом.
Этого было достаточно, чтобы Вика перепугалась: такого расстроенного Джонни она еще не видела.
— Ну-ка, дошли ко мне.
Джонни сердито дернул плечом, но пошел. Не все ли равно, куда идти?
Вика стащила с него пальто, усадила на диван и велела:
— Ну-ка, рассказывай.
Джонни мазнул рукавом по глазам, поковырял спинку дивана и хрипло сказал:
— Да ну… этот червяк Шпуня…
И такими вот короткими и сбивчивыми фразами рассказал про свое несчастье. Потому что они с Викой были друзья, а кому расскажешь о горе, если не другу?
— И все смеялись? — сердито спросила Вика.
Джонни мрачно шмыгнул носом.
— И она смеялась? — тихо спросила Вика, которая все понимала.
Джонни вздохнул так, что под его мушкетерской рубашкой разошлись и опять съехались вместе острые лопатки.
Вика долго молчала. Джонни тоже. Потом Вика сказала:
— Джонни, ты не должен сдаваться.
— А что делать?
И правда, что делать? Можно десять раз отлупить коварного Шпуню, но разве это поможет? Катя все равно каждый раз будет смеяться, когда вспомнит, как слетела шляпа и засверкала на всю комнату стриженая Джоннина голова.
Джонни скорчился на диване, словно у него заболел живот.
— Подожди страдать, — сказала Вика. — Надо что-то придумать.
Но сама придумать она ничего не смогла и пошла за Серегой Волошиным.
Очевидно, по дороге Вика все успела объяснить Сергею. Он, как вошел, сразу сказал:
— Ну, чего нос повесил? Ты завтра можешь отыграться.
— Как? — горько спросил Джонни.
— Слушай.
Они с Викой сели рядом с Джонни, с двух сторон.
Джонни слушал. Сначала просто из вежливости, потом с интересом и надеждой. Потом нерешительно ухмыльнулся.
— Понял? — спросил Сергей.
— Понял.
— Согласен?
— Не знаю…
— Почему «не знаю»? — рассердился Волошин. — Ты мушкетер или таракан со шпорами?
— Я не знаю, где такие стихи взять? — объяснил Джонни.
Сергей почему-то смутился.
— Ну, стихи… Это, конечно, самое сложное… Ты вечером ко мне зайди, может быть, что-то проклюнется…
Когда появляется светлая надежда, жизнь становится симпатичнее. Джонни настолько воспрянул духом, что с аппетитом пообедал. Потом он с удовольствием посмотрел телепрограмму «Для вас, родители». Затем поговорил с Верой
