Давно закончилась осада... (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книга жизни TXT) 📗
А он разве не серьезен?
Татьяна Фаддеевна смотрела в темное окно.
— Я хочу сказать вот про что… Сядь. — (Коля быстро сел на постель). — Я… Борис Петрович… он сегодня… предложил мне стать его женой.
— Да? — скучновато сказал Коля.
— Да… и я не понимаю твоего молчания.
— Тё-Таня… — внутри у Коли предательски щекотались смешинки. — Я то при чем? Не мне же он предложил.
— Ты в самом деле несносный мальчишка, — скорбно сказала Татьяна Фаддеевна.
— Но почему? Я… просто не знаю что сказать. В чем тут новость? Все к тому и шло…
— Но сегодня он это сделал официально.
— А вы что ему сказали… официально?
— Я сказала, что посоветуюсь с тобой.
— Зачем?!
— Николя… Мы одна семья, это изменило бы всю нашу жизнь, и я считаю себя не вправе… если ты не согласен…
— Да согласен я, согласен!.. Только дайте одно обещание.
— Какое же?
— Что вы с доктором не станете отправлять меня в Симферополь, на пансион. Если окажусь вдруг тут не ко двору…
— Николя! Как у тебя поворачивается язык… такое…
— Обещаете не отправлять?
— Обещаю… хотя, наверное, следовало бы отправить. Борис Петрович никогда не позволит такого. По-моему, он к тебе слишком снисходителен.
— Он ко мне справедлив… А мы поместимся здесь втроем?
— Это ведь еще не сейчас… Вдова Кондратьева готова недорого уступить нам дом, и можно будет сделать пристрой для гостиной и ванной…
— Вот видите, вы уже все обдумали, — снисходительно сказал Коля. — Ой! У меня еще одно условие…
— Не слишком ли много условий, друг мой? — тетушка, видимо, обрела уже прежнюю уверенность.
— Не много! Летом вы позволите мне гулять босиком!
Татьяна Фаддеевна возвела глаза к потолку…
КАТЕНЬКА
Саша и правда сшила Коле рубашку с иностранным матросским воротником. Не сразу, а к лету.
Давно уже прошла Пасха, пробежал май — с густеющей зеленью трав, цветом акаций и еще каких-то южных деревьев. На дворе у Лазуновых два неторопливых каменщика пристраивали к дому помещение из широких брусьев инкерманского камня. В отношениях доктора и тетушки, кажется ничего не изменилось. Венчание было отложено до того срока, когда будет готова пристройка.
В конце мая Коля с Татьяной Фаддеевной съездили в Симферополь, и третьеклассник Вестенбаум сдал весенние экзамены. Не столь блестяще, как зимой, но все же успешно. А когда вернулся, Саша, смущаясь, протянула ему сверток:
— Вот… Помнишь, я обещала перед Пасхой…
Воротник был ярко-синий, с пристроченными по краям белыми тесемками. А на груди был такой же синий с белыми полосками галстучек. Коля вспомнил, что видел такую форму на матросах с голландского парохода, который весной приходил в Севастополь.
Рубашка оказалась в самую пору. Свободная, легкая. Носить ее с суконными штанами было глупо, и тетушка вместе с Лизаветой Марковной соорудила для Коли холщовые летние брючки длиною пониже колен. Вроде тех, что носили многие городские мальчишки. Только Тё-Таня еще украсила каждую штанину снизу двумя синими пуговками. Так, мол, гораздо приличнее. Коля возмутился — засмеют. Сошлись на том, что пуговки заменили трофейными английскими гудзиками с якорями. В общем, получился вполне морской наряд.
Коля натягивал этот костюм прямо на голое тело. Конечно, мальчику из приличной семьи полагалось носить еще нательную рубашку и нижние штанишки с кружевами. Но Коля с ужасом представил, как эти кружева увидят ребята, когда надо будет раздеваться перед купаньем. Нет уж, надо быть как все. Женька вон тоже… И босиком бегает, как остальные.
Увидев босого Женю Славутского, Татьяна Фаддеевна махнула рукой и больше не мешала племяннику «деградировать» окончательно.
Купались обычно за Артиллерийской бухтой, где Хрустальный мыс опоясывали галечные пляжи. Здесь было удобно. Девчонки и тетушки поблизости оказывались редко. А если поодаль, то и наплевать. Сбросил с себя все, кроме нательного крестика, и с разбега бултых в зеленую глубину. К медузам, юрким ставридкам и суетливым замшелым крабам.
Коля научился плавать еще в Петербурге, вернее на даче под Петергофом, у знакомых. Но то купание, в пресной и мутноватой балтийской воде, не шло ни в какое сравнение со здешним. Черноморская вода была плотной, держала мальчишек на плаву как рыбешек, и, казалось, утонуть в ней невозможно. Коля так и говорил Татьяне Фаддеевне в ответ на ее вечные опасения. И добавлял:
— Не могу же я ходить купаться с няней! Здесь без присмотра плавают и ныряют даже грудные дети. — Он, конечно, преувеличивал, но не очень.
Постоянное плескание в море было одной из главных радостей южного лета. Но ребята не забывали и о деле. О своей охоте за товаром для туристов.
Коля и Женя давно уже сплавили иностранцам барабанные палочки. По двугривенному за штуку. Получилось два рубля. Поделили поровну.
— Но ты ведь весной уже дал мне две палочки, — слабо сопротивлялся Женя. — Значит сейчас моих было только четыре.
— Весной был подарок, это не в счет. К тому же ты… ведь ты же отдал их барабанщику. Разве не так?
Женя не сказал, что не так. И больше не спорил.
Саша иногда ходила с мальчишками, собирала трофеи для продажи. Но не часто. Не девичье это дело копаться в оружейном мусоре. Там еще и кости человеческие встречаются до сей поры — страх такой… Ей нравились другие находки, те что говорили о давних веках. Коля тоже мечтал о трофеях античных времен. Не раз напоминал он Саше: когда пойдем в Херсонес? И та говорила, что, да, скоро пойдем, да все случалось как-то, что недосуг. То у нее дела по дому, то сам Коля шастает с ребятами по бастионам и траншеям.
Конечно, можно было пойти в Херсонес и с мальчишками, но у тех лишь одно на уме — набрать побольше того, что на продажу. Можно было сговориться с Женей, уж он-то все понимает. Но… хотелось с Сашей. Именно с ней, с одной. По крайней мере, на первый раз. Казалось, что именно она принесет удачу, и можно будет отыскать осколки амфор со сказочными рисунками. А то и целую вазу! Ох, да только ли в находках дело…
— Коля, на той неделе обязательно!
Но «на той неделе» в семействе Маркелыча случилось удивительное событие, и Саша несколько дней торчала у них в доме, помогая счастливой Настеньке.
— Ну, ты, что ли, поселилась там окончательно? — рассердился наконец Коля. Он «ухватил» Сашу у нее на крыльце, когда та опять торопилась к Ященкам.
Саша не обиделась, обещала примирительно:
— Завтра с утра пойдем обязательно. Как раз вторник, пустой день…
— Почему пустой?
— Ну… мы ведь и к Девичьей бухте пойдем тоже, а по вторникам да по четвергам и пятницам туда лучше всего.
— Что за бухта такая? — насупленно сказал Коля и стал царапать босой пяткой крыльцо.
— Ты разве не слыхал?
— Ничего я про нее не слыхал, — соврал Коля и смутился. Потому что он, конечно, знал про Девичью бухту от мальчишек, и Саша могла об этом догадаться.
Она, видно, не догадалась и тоже смутилась — от того, что приходится объяснять.
— Ну… маленькая такая бухточка, рядом с Песчаной. Среди обрывов спрятанная. Там по понедельникам, по средам и субботам купаются девчата. Потому и название такое.
— А… почему там? Далеко же… — неловко сказал Коля.
— Ну, почему… — вздохнула она. — Вам-то, мальчишкам, хоть где можно, никто на вас не глядит. А девочки… им надо укрытое место.
Коля опять почесал пятку о каменную ступень. А потом, чтобы скрыть смущенье, заметил небрежным тоном:
— Да разве бывают совсем укрытые места?. Наверно, сверху, на обрывы, все равно может кто-то подойти…
— Да кто? Случайных людей там не бывает, а здешние знают и не подходят, потому что есть же совесть-то… Ну, только вредные мальчишки иногда подбираются. Бессовестные, да?.. Девочки тогда сразу в воду или за камни. Да как завизжат! От такого визга хоть кто дёру даст!..
— Дураки… — бормотнул Коля, краснея, будто сам был замечен среди бессовестных мальчишек.
