Остров Голубых Дельфинов - О'Делл Скотт (книга бесплатный формат .TXT) 📗

Прежде чем судно исчезло из виду, над его палубой снова повисло облачко белого дыма. Когда мы с Юлейп бежали по обрыву, вверху что-то просвистело, точно над головой промчалась исполинская птица.

Одновременно налетел ураган, который принялся хлестать нас по лицу дождём. Рядом бежали другие женщины, они голосили так, что заглушали даже вой ветра. У подножия обрыва мы нашли своих воинов. В сражении участвовало много галас-атов. Выйти из него живыми удалось единицам, да и те были ранены.

Отец лежал распростёртый на песке, через него уже перекатывались волны. Я смотрела на его тело и думала, что всё-таки он зря доверился капитану Орлову и назвал тому своё настоящее имя. Когда мы вернулись в селение, все – и плачущие женщины, и грустные мужчины – в один голос признали: раскрыв эту тайну, отец подорвал собственные силы, отчего и пал в схватке с алеутами и обманщиком-русским.

Глава 5

Более тяжкой ночи Галас-ат не помнил. На рассвете этого рокового дня в племени насчитывалось сорок два мужчины, включая пожилых, уже не способных воевать. К вечеру, когда женщины перетащили в селение всех погибших на берегу Коралловой бухты, у нас осталось пятнадцать мужчин, из них семеро стариков.

Не было женщины, которая бы не потеряла отца или мужа, брата или сына.

Ураган бушевал два дня. Когда наступило затишье, мы похоронили убитых сородичей на южной оконечности острова. Павших в сражении алеутов мы сожгли.

Селение на много дней притихло, словно вымерло. Галас-аты покидали его, только чтобы набрать съестных припасов. Совместный ужин проходил в молчании. Кое-кто хотел бросить всё и уехать, перебраться в каноэ на остров Санта-Каталина, расположенный далеко к востоку от нашего. Их отговаривали, уверяя, что там мало пресной воды. В конце концов созвали совет, и он решил, что нужно оставаться на Острове Голубых Дельфинов.

Совет избрал и нового вождя, который занял место моего отца. Вождя звали Кимки. Он был в преклонных годах, но с юности слыл необыкновенным человеком и искусным охотником. В тот вечер, когда его провозгласили вождём, Кимки собрал племя и обратился к нему со следующей речью:

– Большинства из тех, кто ставил силки на дичь, добывал рыбу в глубокой воде и долбил челны, нету с нами. Придётся теперь женщинам, которые раньше сидели дома, готовили еду и делали для нас одежду, взять на себя обязанности мужчин и противостоять опасностям, стерегущим нас за пределами селения. Я понимаю, что в Галас-ате найдутся недовольные, найдутся и те, кто станет уклоняться от новых обязанностей. Их мы будем наказывать, потому что если мы все не поможем друг другу, то все и погибнем.

Кимки поручил каждому члену племени определённую работу, и нам с Юлейп досталось собирать морские ушки [9]. Эти моллюски в огромных количествах росли на выступающих из воды скалах. Мы собирали их во время отлива и относили корзины на плато, а там вырезали из раковин темно-красную мякоть и раскладывали сушиться на плоских камнях.

Реймо доверили охранять морские ушки от чаек и особенно от бродячих собак. После смерти хозяев несколько дюжин наших собак убежало из селения и присоединилось к стае диких, которая шастала по всему острову. Домашние собаки быстро одичали и забегали в родные места, только чтобы стащить еду. Когда день клонился к вечеру, мы с Юлейп помогали Реймо сложить ушки в корзину и отнести для пущей сохранности в селение.

Между тем другие женщины собирали ярко-красные яблоки, которые растут на кактусах и носят название «туна» [10]. Ещё они ловили много рыбы и тем более много птиц, на которых ставили тенёта. Женщины трудились так рьяно, что с пропитанием у нас стало гораздо лучше, чем было раньше, когда его добывали мужчины.

Казалось бы, жизнь в селении должна была протекать мирно и спокойно, однако это было далеко не так. Мужчины жаловались, что женщины отняли у них традиционные мужские занятия, и ни во что не ставили женщин-охотниц. По этому поводу возникало много скандалов, пока Кимки не распределил обязанности заново: отныне мужчины должны были заниматься охотой, а женщины – исключительно собирательством. Так как провизии заготовили уже на целую зиму, кто именно будет теперь охотиться, не имело значения.

И всё же не это больше всего мешало мирной жизни в Галас-ате. Всю осень и зиму мы чувствовали присутствие тех, кто погиб в Коралловой бухте. Куда бы мы ни шли и ни плыли, на острове или в море, во время рыбной ловли или ужина у костра, они были рядом. Каждый вспоминал кого-нибудь из погибших. Я вспоминала отца, высокого, доброго и сильного. С тех пор как несколько лет назад у нас умерла мать, мы с Юлейп старались взять на себя все её дела; больше даже Юлейп, чем я, потому что она была старшая. Теперь, когда мы лишились и отца, нам стало труднее справляться с вечно проказничавшим Реймо.

В других домах Галас-ата испытывали те же трудности, причём всех тяготили не столько выпавшие на нашу долю новые заботы, сколько воспоминания об ушедших близких.

Осенью, когда припасы были заготовлены и корзины в каждом доме наполнились до краев, у наших соплеменников стало больше времени для воспоминаний, и селение охватила своеобразная болезнь: галас-аты сидели погружённые в себя, перестали разговаривать и тем более смеяться.

На исходе зимы Кимки опять созвал вместе племя. Он много думал, сказал Кимки собравшимся, и решил взять каноэ и отправиться на восток, в страну, которая лежит в том направлении и которую он однажды посетил в детстве. До этой страны много дней пути, но он поплывёт туда и приготовит место для остальных. В море он пойдёт один, потому что не может позволить себе ради такого путешествия отрывать других мужчин. И обязательно вернётся за нами.

Погода в день отплытия Кимки стояла замечательная. Мы все пришли в бухту смотреть, как он спускает на воду большое каноэ. Он погрузил туда две корзины с водой, а ещё запас туны и сушёных ушек, которого должно было хватить надолго.

Мы смотрели, как Кимки гребёт, направляя каноэ в узкий проход между скалами. Он неторопливо провёл лодку между ними и через колонию водорослей вышел в открытое море. Затем он помахал нам на прощанье, и мы помахали ему в ответ. Поднимающееся из-за горизонта солнце прочертило на воде серебряную дорожку. По этой дорожке он и шёл на восток, пока не скрылся из виду.

Весь день мы только и говорили, что о путешествии Кимки. Сумеет ли он добраться до далёкой и совершенно неведомой нам страны? Успеет ли вернуться к весне? Или вообще не вернётся?

Сидя вечером у костра, мы – под завывания ветра и доносившийся с берега шум прибоя – толковали о том же самом.

Глава 6

Когда после отплытия Кимки прошла одна луна, мы начали поджидать его возвращения. Каждый день мы отсылали кого-нибудь на утёс следить за морем. Мы сторожили Кимки и когда штормило, и когда остров окутывало туманом. В светлое время дня на утёсе непременно сидел сторож, и каждый вечер, собираясь вокруг костров, мы загадывали: может, он вернётся уже со следующим солнцем?

Но зиму успела сменить весна, весну – лето, а море по-прежнему оставалось пустынным. Кимки не возвращался!

В ту зиму у нас выпало мало дождей, да и те, что налетали, не были обильными и быстро кончались. Значит, нам предстояло разумно расходовать воду. В былые времена не раз случалось, что напор воды в родниках понижался, и это никого не тревожило, теперь же народ начинал беспокоиться по любому пустяку. Многие боялись умереть от жажды.

– У нас есть куда более важные поводы для тревоги, – говорил Матасейп, который стал нашим вождём вместо Кимки.

Матасейп имел в виду алеутов, ведь прошлый раз они нагрянули к нам именно в это время года. С утёса стали теперь высматривать и красные паруса, а на общем сборе племени было намечено, что делать, если появятся алеуты. Оставшиеся мужчины не могли ни помешать им высадиться, ни защитить нас в случае нападения, а что пришельцы пойдут в атаку, мы нисколько не сомневались. Поэтому мы решили, как только завидим алеутский корабль, спасаться бегством.