Аграфена и Братство говорящих котов - Гаглоев Евгений Фронтикович (читать полную версию книги TXT) 📗
Комендантша, стоявшая в этот момент спиной к детям, резко развернулась на каблуках своих огромных кожаных ботинок и подозрительно уставилась на Аграфену.
– Ты! – прорычала она. – Маленькая рыжая негодяйка! Это ведь твоих рук дело?!
Девочка растерянно замотала головой.
– Отвечай, пока с тобой не начал говорить господин револьвер! – Коптильда выхватила из кобуры один из своих пистолетов и сунула его дуло под нос Аграфене.
– Никак нет! – выпалила Аграфена, вытянувшись по стойке «смирно».
– Никак нет, кто?!
– Никак нет, ваше высокоблагородие! – Девочка почти не дышала.
Коптильда требовала от воспитанников, чтобы все обращались к ней, как к настоящему генералу. При этом комендантша не могла запомнить ни одного имени, поэтому кухарку она называла «Кухаркой», а детей вообще – первым, что приходило ей в голову. Помнила она лишь имена своего брата Копотуна, да единственного приютского учителя Федусея.
Огромной ручищей комендантша схватила Аграфену за шиворот и подняла на уровень своего носа. Ноги девочки оторвались от земли и заболтались в воздухе.
– Имя! – гаркнула Коптильда.
– Аграфена!
– Так кто украл мое варенье, Маргафена?! Покажи мне паршивца пальцем и будешь завтра спать до обеда!
– Я ничего не знаю об украденном варенье! – отчеканила девочка. – Так как я спала!
– Спала?! – От ярости комендантша даже затопала ногами. – Да как ты посмела?! Спать вечером, в то время, когда должна собирать на плантации ягоды вместе со всеми?!
Аграфена от страха зажмурила глаза. Это ж надо было так сглупить?!
По заведенному здесь вечернему распорядку после окончания учебных занятий все воспитанники приюта действительно должны собирать землянику в саду, либо разгребать мусор во дворе, складывая железо в одну кучу, а все остальное барахло в другую.
Но не могла же Аграфена, в самом деле, признаться, что они с Тришем бегали в деревню воровать огурцы из тамошних теплиц? И что там их застукал деревенский староста, и им пришлось убегать от него сломя голову?
– За это, завтра ты одна соберешь две дневные нормы земляники! – гаркнула Коптильда. – А если не справишься, не миновать тебе «копошилки»!!!
– Есть! – Аграфена отдала честь и поневоле поежилась.
Коптильда резко разжала пальцы, и девочка шлепнулась на землю.
Придется завтра попотеть, чтобы собрать четыре ведра земляники. Все лучше, чем угодить в «копошилку». Так комендантша называла глубокую яму, выкопанную позади приюта и заполнявшуюся помоями, да всякими нечистотами. Это отвратительное место, огороженное невысокими деревянными перилами, воняло настолько, что при приближении к нему начинали слезиться глаза.
Малейшее упоминание о «копошилке» – излюбленном месте Коптильды для наказаний провинившихся – наводило дикий ужас на всех воспитанников приюта.
Стоило кому-то из детей оплошать, комендантша тут же хватала его за шиворот и бесцеремонно тащила к этой яме. Уже на месте она обвязывала несчастного под мышками толстой веревкой, бросала в «копошилку» и начинала бултыхать его там, дергая за другой конец веревки. Остальные же должны были стоять рядом, громко хохотать и показывать на бедолагу пальцем. При этом тот, кто смеялся тише всех, летел в яму следующим.
Аграфене «посчастливилось» побывать в «копошилке» трижды! Каждый раз она потом часами отмывалась в озере, пытаясь избавиться от ужасной вони.
– Ну, так что?! – рявкнула Коптильда, грозно поглядывая на остальных детей. – Кто видел вора? Не признаетесь – буду швырять вас в «копошилку» по одному до тех пор, пока она не выйдет из берегов!
– Я видела его со спины, – раздался где-то сзади противный скрипучий голос.
Это оказалась Кухарка, только что появившаяся на крыльце приюта. Аграфену всегда бросало в дрожь при виде этой жуткой старухи с сальными волосами и длинным крючкообразным носом, в котором та частенько любила на досуге еще и ковырять пальцем. На ее фартуке постоянно были какие-то грязные пятна, а мятый колпак вечно съезжал на глаза, придавая ее лицу еще более угрюмое выражение.
– Это был мальчишка, – проскрежетала Кухарка. – Маленький толстый мальчишка с короткими ногами! В шлеме с очками на голове!
Услышав эти слова, Аграфена похолодела.
В приюте жил только один мальчик, подходивший под такое описание. И Аграфена точно знала, что он очень любит сладкое. Его звали Пима, сокращенно от Пигмалион, и он считался третьим членом их с Тришем компании.
Совсем недавно Пиме исполнилось одиннадцать лет. Обычно, он ходил в коротком черном халате с карманами, туго набитыми всякими разными железками, а на голове у него практически всегда был кожаный танкистский шлем с большими очками на потертой резинке. Пима постоянно что-то мастерил, очень много читал и мечтал стать изобретателем, чтобы когда-нибудь устроиться в имперскую Академию наук.
Вот только Пима оказался на редкость невезучим мальчиком.
Даже варенье не смог украсть так, чтобы остаться незамеченным!
Коптильда сразу смекнула, о ком идет речь.
– Я знаю вора! – восторженно воскликнула она. – И сейчас он ответит мне за свои злодеяния!!!
Довольно потирая руки и предвкушая скорую расправу над нарушителем, комендантша начала хищно оглядываться по сторонам в поисках Пимы, однако не обнаружила его во дворе приюта.
Аграфена поняла, что другу удалось скрыться незамеченным, и вздохнула с облегчением.
– А ну-ка найдите мне этого толстопузого паршивца! – приказала Коптильда воспитанникам. – Как бишь его? Перегнилион?! Кто приведет его ко мне, получит награду – дам облизать тарелку из-под варенья!
Дети тут же бросились врассыпную.
Они не столько желали награды, сколько просто хотели поскорее убраться с глаз разъяренной комендантши.
Аграфена и Триш знали, где искать друга. Обычно Пима прятался либо в амбаре, либо на заднем дворе приюта в самом скопище мусора и нагромождения ржавых железок. Среди металлолома иногда попадались почти новенькие запчасти от старинного оружия, танков и пушек, оставшихся со времен гражданской войны. Пима любил ковыряться в этом старом хламе и выискивал там элементы для своих изобретений.
Ребята сразу побежали на свалку.
Уперев по обыкновению руки в бока, Коптильда начала расхаживать по двору, бросая гневные взгляды по сторонам.
Когда двенадцать лет назад ей предложили место в закрытом казенном учреждении, она подумала, что будет служить надзирательницей в тюрьме, и, согласившись занять этот пост, с радостью отправилась в Белую Гриву. Но на месте выяснилось, что ей предстояло работать в убогом, как она тогда выразилась, сиротском приюте. Коптильда переживала недолго. Она тотчас решила превратить это заведение в подобие тюрьмы! И теперь чувствовала себя здесь как рыба в воде.
Аграфена и Триш нашли Пиму в большой железной бочке. Он прятался там, закутавшись в свой халат. На губах у него были следы земляничного варенья.
– Насколько все плохо? – сразу осведомился Пима, когда они сняли с бочки крышку и заглянули в его укрытие.
– Хуже некуда! – воскликнула Аграфена. – Как ты мог съесть ее варенье? Знал же, что это под строжайшим запретом!
– Знал! – с сокрушенным видом признался Пима. – Но просто ничего не мог с собой поделать! Когда увидел эту банку, такую теплую, пахнущую земляникой, мои руки сами к ней потянулись.
Он расстроенно шмыгнул носом и стал вылезать из бочки. Выбравшись, мальчишка приметил у себя под ногами какую-то гайку, поднял ее и сунул в карман.
– Попадет теперь тебе за это от Коптильды! – сказал Триш.
– Это точно… – обреченно кивнул Пима.
Вдруг Триш навострил свои остроконечные ушки.
Позади них раздался тихий шорох.
В следующее мгновение кто-то громко заорал:
– Вот они! Я их нашел!
Все трое резко повернулись и увидели Миссу – противного тощего прыщавого мальчишку лет тринадцати, которого ненавидел весь приют. Мисса был на хорошем счету у Коптильды, потому что при любой удобной возможности ябедничал ей на других воспитанников.
