Лесные духи - Прозоров Александр Дмитриевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Что же тогда Праматерь позволяет Могучему Саблезубу маленькую девочку в жены просить?!
— Да они целое лето вдвоем вместе прожили! — не выдержав, рявкнул шаман. — Целое лето вдвоем, только он и она, и никого более. Вдвоем! И ничего не случилось! Никаких глупостей! Не гневи Праматерь, она сберегла детей и не допустила ничего плохого. Ни ссор, ни обид, ни болезней, ни ран, ни крови. Отчего же ты боишься, что она попустит плохое, коли они точно так же, вдвоем, станут жить здесь, у всех на глазах?
— Они были в мире духов! — напомнил Парящий Коршун.
— Они были там вдвоем! — отрезал шаман. — Они проходили испытание и выдержали его! И он, и она. Вспомни, какими они вернулись! Разве с ними случилось что-то плохое? Золотая Тень до сих пор носит одежды, добытые ей Камышом. И шьет ему рукавицы, словно жена мужу. Отчего вдруг случится беда, если мы признаем их выбор?
— Таких маленьких девочек отдавать замуж не по обычаю, Беседующий-с-Небом! Так поступать нельзя. Ты почему молчишь, Полная Луна? Скажи!
— Коршун, но духи и правда любят Могучего Саблезуба больше других, — положила она ладонь мужу на плечо. — Он прошел свое испытание и станет лучшим охотником. Он станет лучшим мужем из всех. Если духи отвратят его от Золотой Тени, его привлечет другая девушка. Жалящая Пчела, или Голубка. Или Ласточка, она уже совсем взрослая. С кем тогда останется Золотая Тень?
— Подрастут другие охотники!
— Будут ли они такими, как Саблезуб? Дети уже жили вдвоем, и Праматерь не допустила плохого. Не допустит и теперь. Они будут здоровы и станут настоящей семьей, когда придет должный этому день. Но зато Золотая Тень навсегда останется женой лучшего охотника племени.
— Теперь ты тоже говоришь глупости!
— Я забочусь о будущем нашей дочери!
— Она еще слишком мала, чтобы войти в дом мужа, чтобы быть женой! Это не по обычаю, Полная Луна! Ведь это не по обычаю, такого не случалось никогда в племени!
— Ты помнишь Медвежьего Клыка и Белую Ромашку, Коршун? — устало спросил шаман. — Помнишь, что с ними случилось?
— Клык никак не мог собрать ожерелье и попросить себе Белую Ромашку, — ответил Парящий Коршун. — Не вытерпев, они вдвоем убежали. Поселились на дальней закатной стоянке. Мы нашли там топор, копье, рваную одежду и кости. Клык не смог защититься, когда на них напал какой-то зверь.
— Вот поэтому древний обычай, оставленный еще Хозяином Реки, и запрещает брать жен охотникам, не собравшим достойного ожерелья. Они слишком малоопытны, чтобы прокормить семью и защитить ее в день опасности. Могучий Саблезуб доказал, что умеет и то, и другое. Если он уйдет, с ним беды не случится. Но наше племя лишится хорошего охотника. Ты боишься его обидеть, Парящий Коршун. А ты не боишься того, что от обиды он просто уйдет в иные леса искать свободное место для охоты? Ведь Золотая Тень уйдет вместе с ним. Они не испугаются, Коршун. Один раз они уже прошли это испытание. Если Золотая Тень и Саблезуб захотят, они все равно сделают по-своему. Но тогда своей дочери ты не увидишь уже до конца жизни.
— Поэтому мы и пришли к тебе, Беседующий-с-Небом! Я не хочу запрещать и причинять обиды. Пусть духи-покровители вразумят Могучего Саблезуба! Если он не станет просить Золотую Тень, мне не придется отказывать. Не будет обид, не нарушатся обычаи предков. Все будет хорошо.
— По исконному обычаю племени, охотник может просить себе любую жену, которую сможет одеть и накормить, — устало прикрыл глаза шаман. — Я не стану просить духов менять заветы Хозяина Реки. Если ты не хочешь отдавать свою дочь Могучему Саблезубу, откажи ему, ты имеешь на это право. Ни я, ни духи, ни кто-либо другой не станем делать этого вместо тебя.
Зарубка четырнадцатая
Охотник с топором, но перед ним не зверь, а дерево. К чему изобразил это шаман? Нарубить дров каменными орудиями — это, конечно, очень непросто. Но к чему? Быть может, охотник готовится к важному испытанию? В любом случае, у него Непростые заботы.
Вскоре после праздника Праматери небо опять затянуло тучами, начался долгий снегопад. В лесу заметно потеплело, а вместе с тем — все следы и звериные тропы оказались завалены свежим рыхлым снегом. Охотиться в такую погоду было трудно — но у детей Хозяина Реки хватало хлопот и помимо поисков еды. Охотники со старшими детьми, взяв волокуши, потянулись по реке за дровами, которые в каждом доме заканчивались с ужасающей скоростью. Хоть все лето запасай — на зиму не хватит.
Самая большая зимняя неприятность состояла в том, что невозможно было найти самые удобные и доступные дрова — валежник. Он надолго исчезал где-то далеко внизу, под сугробами. Поэтому людям приходилось искать высохшие на корню деревья, валить их и кромсать топорами на небольшие куски, способные вместиться в топку. Домов в селении было восемь, и топить требовалось каждый. Поэтому понятно, почти на день пути от стойбища никакого сухостоя давным-давно не осталось.
Тянуть волокушу по ровному льду куда удобнее, чем пробираться через поваленные деревья, овраги и кусты. Охотники расходились вдоль Большой Реки на закат и рассвет, потом сворачивали на какую-нибудь речку, от нее — на ручей и шли вверх, высматривая по сторонам серые сухие стволы, еще летом растерявшие ветви и кору.
Грозный Вепрь и Могучий Саблезуб ходили в лес трижды, прежде чем смогли восстановить поленницу возле дома до прежних размеров и снова в два слоя выстелить поленьями пол. Так и ногам теплее было, и дрова суше сохранялись. Во время третьего похода они застали пасущихся в ивняке оленей и ухитрились подбить двух из них гарпунами, прежде чем животные успели скрыться. А потому, вернувшись, юный охотник торжественно вручил Мощному Волку обещанные окорока.
— Зайца никак не выследить, — пожаловался мастеру Камыш. — Точно вдруг пропали все в округе.
— Заячья кожа мягче, — ответил Мощный Волк. — Но коли нет, давай оленью, сошью из нее. Или другая какая, может, завалялась?
— Барсучья есть, — встрепенулся охотник. — Половину порезали — ребенка заворачивать, а другая осталась.
— Барсучья даже лучше, — согласился Мощный Волк. — Коли так, то… шило вклеить недолго, на сумку — день. Из кости вырезать лисьи морды — по два дня на каждую. Ну, и хлопоты всякие в доме случаются. Шесть… Семь дней мне еще возиться. Потом приходи.
— Семь, — кивнул юный охотник. — Приду.
Однако ему и самому еще много чего нужно было сделать. И потому новым утром он вышел к священной иве, сел возле старого мастера, достал костяную пластинку из волчьего черепа и тоже взялся за каменный резец. В доме, может, и тепло — но в свете очага тонкой аккуратной работы не получится.
Мощный Волк, занимаясь своим делом, то и дело поглядывал на старания паренька и вскоре, не выдержав, начал давать советы:
— Сперва пасть вырежи. Она глубокая, кость треснуть может. Не так обидно будет выбросить. Это у тебя дырки намечены? Сперва просверли, а уж потом обтачивай, так легче. На глаз не дави резцом, поломаешь! Вот, маленький пробойник у меня возьми и тихонько палочкой сверху постукивай, не торопись. Да любой! Вон, у костра подбери. Ресницы процарапай кончиком. И щели между зубами наметь.
Под руками Камыша кусочек волчьего черепа уже к вечеру превратился в оскаленную пасть неведомого зверя, в ушах которого темнели сквозные дыры. Еще два дня он потратил на полировку получившегося украшения, после чего, по совету Мощного Волка, промазал его для блеска медвежьим жиром. В добытых на последней охоте клыках он за день просверлил отверстия, нанизал их на ремешок, кончики которого вдел в отверстия на костяном звере. С гордостью показал мастеру:
— Достойно такой подарок поднести Парящему Коршуну?
— Столько клыков, да еще и оскал. От такого никто не откажется, — ответил мастер. — Этак ты лучше меня скоро украшения делать начнешь.
— Начну, — согласился Могучий Саблезуб.
Теперь у него был подарок для отца Золотой Тени, для ее матери. Для обряда обмена оставалось приготовить угощение для всего племени. Не просто приготовить — а добыть все нужное для этого самому.
