Стрелы над крепостью (с иллюстрациями) - Сабинина Людмила Николаевна (версия книг .txt) 📗
— У нас тоже было не лучше, — заметил Димка. — Помнишь, Игорь Александрович рассказывал о княжеских распрях? Где бы объединиться, выступить вместе против орды, а они ссорились и враждовали между собой. Даже в сражениях друг другу не помогали. Радовались, что соседнему князю туго приходится: так, мол, ему и надо!
— Не все же были такие.
— Конечно, не все. Были и герои, и полководцы. Вон Александр Невский, Дмитрий Донской…
Мальчишки вышли на берег Тесьмы. Река была спокойная, чистая, в воде отражались облака и прозрачное голубое небо. Налетал ветерок, поверхность реки морщилась, становилась похожей на рыбью чешую.
— Эх, искупаться бы! — вздохнул Димка.
— Олег сказал, вода еще холодная, нельзя. И велел сегодня приходить на тренировку. Теперь почти каждый день заниматься будем.
— Здорово! Во сколько приходить?
— В шесть.
Они спустились к самой воде, присели на согретые солнцем камни, стали любоваться рекой. Тот берег, пологий, травянистый, круто изгибался вправо, пропадал за поворотом. А над самым изгибом реки возвышалась старинная церквушка, бело-розовая, как пряник. За ней кварталы новых домов.
— Красиво, — сказал Мишка. — Наверное, в целом свете нет такой красоты! Очень я наш город люблю.
— Может, есть на земле и покрасивее места, — отозвался Димка, — только там всё не так. У нас если на природу смотришь, обязательно стихи какие-нибудь или песня вспоминается. А там не так.
— Конечно, не так. Знаешь, Дима, мне из летописей, которые на днях прочитал, одно место запомнилось. Я эти слова в тетрадку выписал и даже наизусть заучил. Вот, послушай.
И Мишка стал читать нараспев:
— «О светло-светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами удивлена ты: озерами многими удивлена ты, реками и источниками, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими…»
Он остановился.
— Там еще много всего перечислено.
— А что это — «удивлена»? Удивлена, может?
— Нет, по-моему, это означает «украшена». «Удивлена» от слова «диво». Наверное, так. Да ведь и правда земля наша самая красивая!
— Правда!
Посидели еще немного. Вокруг пахло свежей весенней травой и листьями; на каждом кусте листья пахли по-особому. Весь берег пестрел светло-желтыми одуванчиками.
— Во все времена на Руси такие цветы были, — сказал Мишка. — И трава такая же. Скажем, вдруг забросили бы нас с тобой в тринадцатый век.
— Машина времени, — подсказал Димка. — Я читал про машину времени. Интересная книжка.
— Я не про то. Скажем, забросили. Очутились мы на этом самом берегу. Кусты черемухи, одуванчики, трава. Сначала-то вроде берег как берег. Ничего особенного, и дом где-то близко. Вон дорога-то. Обернулись, а там…
— Стена здоровущая из бревен, башня, а на ней человек с луком и колчаном разгуливает. Бородатый дядька. — Димка хлопнул руками по траве, вскочил на ноги. — А с поля монголо-татары прут! Целый тумен! Десять тысяч всадников! Вперед!.. На злого захватчика хана Батыя! Ура!..
Оба друга с криком пустились по берегу вниз, потом, размахивая руками, помчались вдоль реки.
— Между прочим, — сказал Мишка, когда запыхавшиеся друзья зашагали рядом, — между прочим, в те времена, про которые я пишу реферат, хан Батый уже того, «помроша»… А перепись населения сделать повелел Берке-хан. Чтобы удобнее грабить.
— Не все ли равно, какой хан? — отмахнулся Димка. — Все ханы угнетатели… Ну, я домой побежал, сегодня мать дома. В шесть приду на тренировку…
После обеда Михаил сразу же уселся писать. Раскрыл тетрадку, поглядел на чистую страницу с заглавием «Реферат», подумал немного, потом повыше заглавия вывел: «Анкудинова Михаила, ученика седьмого класса».
Начал свое сочинение он такими словами: «Было это в тысяча двести шестьдесят втором году. Хороша была земля русская, где стоял город Городец. Рекой Тесьмой украшенная, полями и лесами сосновыми, и зверями многими…»
Он подумал еще и «зверями многими» зачеркнул При чем тут звери? Ближе к делу надо, про перепись, про восстание, про осаду!
«Еще в 1257 году грозный Берке-хан решил закрепить монголо-татарское иго на Руси. Он прислал на Русь своих «численников». «Численники», эти ханские чиновники, стали переписывать всех людей, потому что по спискам удобнее собирать дань, а людям труднее скрыться от побора. Но русский народ восставал против угнетателей. «Численников» гнали, и приходилось им бежать, спасая свою шкуру. Изо всех городов гнали, а уж из нашего Городца их выгнали в первую очередь. И вот…»
Тут на кухне громко заговорили — видно, кто-то пришел посторонний. Бабушка приглашала кого-то присесть, послышался голос Лины. Потом дверь распахнулась, появилась сама Лина, за ней в комнату шагнул долговязый Никита.
— Здорово, Михаил! — Никита хлопнул его по плечу. — Вижу, трудишься. Дополнительную работу на лето получил, что ли? У вас ведь вроде каникулы, а ты занимаешься.
— Мишенька у нас летописец, — фыркнула Лина. — Не что иное пишет, как реферат! А со мной он прервал всякие дипломатические отношения. Из-за «попа Никиты».
— Ага! — злорадно усмехнулся Никита. — Так и надо! Кто стерпит этакий обман, тот, значит, и не мужчина!
— А ты-то стерпел, Никита. Как это понять? Я не ослышалась? — Лина звонко расхохоталась.
— Только из снисхождения к слабой женщине да из уважения к старой дружбе!
Никита подсел поближе к Мишке, заглянул в тетрадь.
— «Реферат». Дело не шуточное. О чем же реферат?
— О нападении монголо-татарских полчищ на наш Городец, — мрачно ответил Мишка: не хотелось особенно раскрываться при Лине.
— Какой же период ты берешь?
— 1262 год. Восстание.
— Интересно. — Никита быстро пробежал глазами написанное, кивнул. Ладно. Мешать не будем. Если случится затруднение какое-нибудь, я могу помочь.
— Спасибо.
Вошел Олег. Усталый, запыленный, в старой выцветшей рубашке и резиновых сапогах.
— Вот, Никитушка, явился мой домохозяин, Олег, — представила Лина. — Олег! Это мой старый друг и сотрудник, Никита. Только на днях появился на горизонте, теперь будет работать с нами.
Олег сдержанно поздоровался.
— Постойте! — завопил вдруг Никита. — Да ведь вы, значит, сам Анкудинов! Рост 180, вес 75, чемпион прошлого года! Я сразу вас узнал!.. Я ведь за вас болею!
Олег улыбнулся чуть смущенно, и они оба долго трясли друг другу руки.
Мишка смотрел на них: Никита — длинный, тонкий, а Олег чуть пониже ростом, зато шире в плечах, крупная голова вся покрыта плотными черными завитками. Мишка весь переполнился гордостью за брата: видно, и Никита его уважает, сразу узнал. Значит видел по телевизору.
— А я увожу вашу жилицу, — объявил Никита. — Пригласил в кино.
— Может, втроем пойдем, Олег? — почему-то забеспокоилась Лина. — Говорят, фильм интересный.
Олег мотнул головой.
— Нет, — решительно отказался он. — С пацанами занимаюсь сегодня. Обещал.
— Можно ведь отменить тренировку, — заспорила Лина, — перенести на другой день! Да Миша и сам занят сегодня, вон сидит, реферат пишет. Ему и не хочется боксовать. Правда, Мишенька? Ведь не хочется?..
Ну и хитрющая эта Лина! Мишка уже всерьез начал беспокоиться: как бы она и в самом деле не сорвала занятия! Но Олег твердо заявил:
— Нет, обещал, должен выполнить! — попрощался с Никитой и, пригнувшись, шагнул в низкую дверь.
Мишка поглядел ему вслед, вспомнил, что Олег собирался этим летом все двери в доме прорубить повыше, а то нагибаться приходится. Уж сколько раз брат, торопясь на работу, стукался лбом. Надо поскорее прорубить, Мишкин лоб ведь, того и гляди, тоже до косяка дотянется.
Скоро Лина вышла из своей комнаты нарядная, и они с Никитой ушли.
A тут и Димка прибежал.
В шесть ноль-ноль оба друга стояли в трусах и в майках.
Оба с гордостью поглядывали на свои кулаки, украшенные боксерскими перчатками.
Олег долго отрабатывал с ними боксерскую стойку, показал даже свой знаменитый удар — крюк левой в челюсть. Ребятам очень хотелось подраться, но теперь оба хорошо понимали: без разрешения нельзя. Табу…
