Победитель невозможного (с илл.) - Велтистов Евгений Серафимович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Мальчик-пианист и мальчик-оркестр понимали друг друга прекрасно. Но вот оркестр умолк – город затих, наступила ночная тишина. Звучал лишь один рояль, звучал так, будто это стрекотал вертолет. Вертолет поднимался все выше и выше – над людьми, над ночью, над миром, пока не исчез среди звезд…
Автору вертолетного концерта хлопали от души. А он вскочил со стула, забыв ноты, поспешно ушел за кулисы. И там увидел знаменитого пианиста.
– Поздравляю! – горячо сказал Турин, пожимая руку юному коллеге. – Как тебя зовут? Неужели ты сам сочинил?
Профессор был страшно перепуган: Фермопил Турин слышал его сочинение! Он втянул голову в плечи и что-то лепетал в ответ. Потом увидел Электроника и обрадовался.
– Это вот он, – указал Профессор на товарища, – научил меня когда-то играть по формуле Рихтера.
Турин придирчиво осмотрел Электроника: он догадался, что под его одеждой спрятан магнитофон.
– Это ты изображал оркестр? – спросил он.
– Я, – спокойно сказал Электроник. – Формулу Рихтера я пытался вывести, но, конечно, не сумел: искусство слишком сложно для математического анализа. Зато я научился некоторым музыкальным приемам.
– Великолепно! – пробормотал Турин. – Ты мне потом расскажешь о своей работе… – Он торопился на сцену. – Не исчезайте после концерта, друзья. Мне нужно с вами поговорить.
Он вышел на сцену. Сел, положил руки на клавиши и с минуту сидел неподвижно, с интересом разглядывая забытые Профессором ноты.
– Формула Рихтера… – сказал он тихо. – Значит, возможна и формула Турина?
– Я знаю семьдесят девять математических символов начала вашей игры, – подтвердил Электроник, услышавший произнесенные вслух мысли. – Для формулы это мало. Хотите, нарисую их в воздухе?
Очень странно, но Турин услышал математика, посмотрел на него, стараясь угадать, не шутит ли он, и понял: мальчик говорит правду. Сказал в ответ быстро, почти не разжимая губ:
– Сейчас не надо. Потом покажешь.
Математику Турин не любил еще со школьной скамьи, ему иногда снились мрачные сны об экзаменах по тригонометрии. Но сейчас, как ни странно, упоминание о формуле заинтересовало его. Он сосредоточился, решил играть для этих загадочных мальчишек.
Турин играл Чайковского.
Друзья слушали пианиста в ложе. Электроник с гордостью посматривал на своего одноклассника. Быть может, он видел портрет Профессора, висящий в ряду классиков музыки. А может, представлял себе его скульптуру, отлитую из чистого золота, – точно такую, какую ставили фараоны знаменитым музыкантам.
Электроник был прав: вывести формулу Турина было не легче, чем научиться хорошо играть в шахматы. Но он чувствовал, что именно музыка помогает ему обдумывать главную задачу, и был благодарен товарищу, что попал на этот концерт.
Звучал Чайковский.
Фермопил Турин играл, по обыкновению, блестяще.
Профессор все еще переживал за свое сочинение. Электроник с нетерпением ожидал разговора с большим музыкантом: возможно, он откроет ему какие-то законы творчества.
Девятое апреля. День без математики
В этот день директор школы юных кибернетиков занимался делами восьмого класса «Б».
Рано утром позвонил тренер сборной страны по хоккею и попросил разрешения отпустить Макара Гусева с уроков. Тренер сказал, что Гусев, по его мнению, обладает блестящим броском по воротам, и теперь его хотят посмотреть знатоки – мастера хоккейной клюшки. Директор знал о выигранном матче, но не предполагал, что Макар, готовясь к ответственной тренировке, уже лежит в своей «камере сверхсилы». Он сказал, что согласен отпустить игрока, после чего услышал витиевато-восторженную фразу тренера: «Если мои прогнозы по поводу Макара Гусева оправдаются, я сниму шляпу перед вашей школой». Перед школой юных кибернетиков снимали шляпу многие знаменитости, и директор не очень удивился такому признанию.
Пианист Фермопил Турин поздравил директора с талантливым музыкантом в лице восьмиклассника Королькова, расспрашивал, давно ли Вова проявляет свои способности, как учится, не мешают ли его занятия музыкой успеваемости. Директор отметил математические склонности Королькова и в свою очередь узнал об исполнении необычного концерта. Он был рад, что знаменитый пианист предложил дать Королькову несколько уроков.
Звонок из австралийского города Мельбурна удивил директора. Астрономическое общество разыскивало мистера Сыроежкина, просило его разрешения на публикацию статьи об открытии сверхновой. Директор взглянул на часы – занятия еще не начинались – и назвал номер домашнего телефона Сыроежкина.
Директор решил найти классного руководителя.
– Как же так, Семен Николаевич, – сказал он Таратару, – весь мир, можно сказать, занимается делами вашего восьмого «Б», а я веду переговоры, почти ничего не зная о происходящем?
К удивлению директора, Таратар вел себя воинственно:
– Я не все понимаю в этой истории, Григорий Михайлович! Математические работы учеников правильны, но сами открытия весьма сложны и противоречат общепринятой логике. Вам, например, никогда не приходилось летать по улицам на самодельном а-коврике?
Директор задумчиво водил карандашом по бумаге, рисуя большие знаки вопроса.
– Об а-коврике мне рассказывал Виктор Ильич Синица, – произнес директор. – Но что-то очень туманное.
Таратар фыркнул сквозь встопорщенные усы.
– Если бы вы испытали сами, туман сразу бы рассеялся! Впрочем, а-коврик потерян. – Таратар обвел взглядом знакомый директорский кабинет. – Извините, Григорий Михайлович… Вы знаете, за тридцать шесть лет работы я видел немало разных учеников: дикарей, рыцарей, ораторов, новых Одиссеев, Эдисонов, Эйнштейнов… Но эти «обыкновенные гении» доведут меня до преждевременной пенсии.
– Вам нужна помощь?
– Сначала попробую разобраться сам. Как вы смотрите на то, если я проведу несколько необычный урок – без применения чисел?
– День без математики? – спросил директор.
– Вот именно. Я хочу проверить одну догадку…
– Мне предложение нравится, – заявил директор. – Попробуйте.
Сначала все в классе обрадовались неожиданному предложению.
Ручные часы сданы на хранение учителю, стенные остановлены – не знаешь, когда начался, когда кончится урок. Автоматическая счетная парта «Репетитор» не работает. Помощь Электроника исключена. Пользоваться цифрами, формулами, уравнениями, физическими величинами и прочими научными «инструментами» вообще нельзя.
Ребята были возбуждены: здо?рово, будто находишься в каменном веке! Открытия начинаются заново.
Таратар предложил открыть планету Земля. Только новыми глазами, по новым правилам – без применения чисел. Совершенно ясно, что класс вообще их не знает, мыслит своими, оригинальными категориями.
Таратар развернул на доске схему. На ней – лес, река, гора, железная дорога, петляющая нитка шоссе. Из леса начинает свой путь восьмой класс «Б». Главная задача – установить, есть ли на Земле разумная жизнь, цивилизация.
Все будто просто: вот она – железная дорога. Но как определить, что она – создание разума?
Старостой класса на этом уроке избрали Сергея Сыроежкина. Сыроежкин предложил биологу Смирнову узнать, какие формы жизни встречаются на планете.
Смирнов сразу же доложил, что ему встречается растительность странной формы – на толстых шершавых стеблях, с длинными отростками и одинаковыми плоскими кружками на концах. Количество стеблей он сообщить не может, потому что не знает счета, но неравномерное их распределение позволяет сделать вывод, что это не искусственные насаждения, а просто растительность. Какая – неизвестно: анализ он делать не может, пользуется только методом наблюдения. Следы на поверхности почвы говорят о наличии животных, но сами они очень осторожны, прячутся в густых зарослях. В воздухе носятся мелкие крылатые существа, их крики записаны на магнитофон и переданы Профессору для определения музыкальности, если, конечно, разрешено применять технику…
