Приключения Эмиля из Лённеберги. Художник Н. Кучеренко - Линдгрен Астрид (читать книги полные .txt) 📗

Эмиль вздохнул. Нет, день ярмарки оказался для него весьма печальным. Лошади не купили, фейерверка он не увидит. Только одни огорчения, да ещё дома его ожидает сарай. Удачно съездил, ничего не скажешь!

Эмиль мрачно попрощался с Готтфридом и отправился искать Альфреда, своего друга и утешителя в тяжёлые минуты.

Но где теперь найдёшь Альфреда? Везде полным-полно народу – тут и местные жители, и крестьяне, приехавшие на ярмарку. Разыскать в этой толчее Альфреда нелегко, но Эмиль, как ты знаешь, не из тех, кто сдаётся. Поэтому он упорно кружил по городку, правда не отказывая себе при этом в удовольствии иногда пошалить. Но эти шалости никогда не были описаны в синей тетради – ведь про них никто не знал, и мы не узнаем. Короче говоря, Альфреда он так и не нашёл.

В октябре рано темнеет. Сгущались сумерки, и крестьяне, приехавшие на ярмарку, начали понемногу разъезжаться. Казалось бы, и жителям Виммербю пора было разойтись по домам. Ничуть не бывало. Все они явно хотели ещё повеселиться: смеяться, кричать и гулять. Да оно и понятно! Ведь что это за день! День ярмарки, день рождения бургомистра, а может, вообще последний день жизни на Земле, если комета и в самом деле появится. Сам понимаешь, с каким увлечением жители Виммербю бродили в сумерках по улицам, ожидая сами не зная чего – то ли праздника, то ли катастрофы. Люди и веселились, и боялись, они шумели и суетились больше обычного. Все высыпали на улицу, а в домах было тихо и пусто, там остались одни только кошки и кое-где ещё, может, старушки с маленькими детьми на руках.

Если тебе доводилось болтаться без дела в таком вот маленьком городишке, как Виммербю, да ещё в день ярмарки, ты знаешь, как весело бродить по узким, мощённым булыжником улочкам и глядеть в окна домишек на бабушек, внуков и кошек, а то и прокрадываться через приоткрытые ворота в чужие тёмные дворы, где крестьяне оставляли на день свои телеги и теперь, перед тем как запрягать и ехать домой, пьют впопыхах пиво прямо из бутылок.

Эмилю очень нравилось так вот шататься. Он быстро забыл про своё дурное настроение, да и знал, что рано или поздно всё равно найдёт Альфреда. Конечно, он продолжал его искать, но сперва нашёл при этом вовсе не его…

Шагая по тёмному переулочку, он услышал, что в одном из дворов, окружённых высоким забором, происходит что-то невообразимое: оттуда доносились истошные крики и ржание лошади. Эмиль тут же юркнул в ворота, чтобы поглядеть, что там делается. И то, что он увидел, странным образом вселило в него надежду: во дворе была кузница, и в отсвете пламени он узнал «свою» лошадь. Да-да, ту самую трёхлетнюю каурую лошадку, которая утром так ему полюбилась. Вокруг неё толпились парни, и все они кричали и ругались. А знаешь, почему они сердились? Потому что лошадка никак не давала себя подковать. Как только кузнец пытался поднять ей ногу, она начинала так рьяно ржать и лягаться, что парни, взявшиеся помочь, тут же отскакивали в сторону. Кузнец в растерянности чесал затылок.

– Много лошадей подковал я на своём веку, – сказал он, – но такой ещё не встречал.

Может, ты не знаешь, кто такой кузнец? Это человек, который подковывает лошадей, потому что лошадям, как и тебе, нужны ботинки, не то они повредят себе копыта, начнут спотыкаться и хромать. Но у них, конечно, не такие ботинки, как у тебя, а особым образом изогнутые железки, которые кузнец прибивает им прямо к копытам. Эти гнутые железки называются подковами. Вспомни, может, ты когда-нибудь и видал подкову?

Но каурая лошадка явно решила, что подковы ей ни к чему. Пока никто не касался её задней ноги, она стояла тихо и смирно, но как только кузнец подходил к ней и дотрагивался до неё, она снова начинала лягаться. И хотя её старались удержать с полдюжины крепких ребят, она мгновенно освобождала ногу, а все в страхе разлетались в разные стороны. Торговец, купивший эту лошадь, злился всё больше и больше.

– Сейчас сам сделаю! – крикнул он в гневе и схватил её своими огромными ручищами за заднюю ногу, но она так брыкнулась, что он тут же очутился в лохани с дождевой водой.

– Вот так и будет, – сказал один из парней. – Поверьте, эту лошадь подковать не удастся. У нас в Туне уже раз двадцать пробовали, но ничего не получилось.

Тут торговец понял, что его надули, и разозлился пуще прежнего.

– Пусть эту лошадь берёт кто хочет! – закричал он. – Глаза б мои на неё не глядели!

И кто же тут объявился? Ну конечно, Эмиль.

– Я могу её взять, – сказал он.

Торговец только расхохотался в ответ:

– Ты, карапуз?

Он ведь и не думал отдавать лошадь, а сказал это так, в сердцах, но раз столько народу слышало его слова, ему теперь надо было достойно выйти из положения. Поэтому он заявил:

– Что ж, получишь лошадь, если будешь её держать, пока мы её подкуём.

И все расхохотались над этой шуткой – ведь они сами пробовали её удержать и убедились, что эту лошадь подковать невозможно.

Но не думай, что Эмиль был дурачком. Он ведь очень много знал про лошадей, и, когда каурая лошадка ржала и брыкалась, едва к ней прикасались, Эмиль подумал: «Она ведёт себя точь-в-точь как Лина, когда ей щекотно».

Так оно и было, но никто, кроме Эмиля, этого не понял. Лошадь эта просто не выносила щекотки. Поэтому стоило до неё дотронуться, как она брыкалась и ржала. Ведь и Лина прыгала и хохотала до упаду, едва к ней прикасались… Ну, сам знаешь, что значит бояться щекотки!

Эмиль смело подошёл к лошади и обхватил её морду своими маленькими, но сильными руками.

– Послушай-ка, – сказал он, – я хочу тебя подковать, а ты не брыкайся. Обещаю тебе, что не будет щекотно.

И знаешь, что Эмиль сделал? Он ловким движением взял лошадь за копыто и приподнял её заднюю ногу. А лошадь стояла как ни в чём не бывало, только голову повернула, словно хотела поглядеть, что это он собрался делать с её ногой.

Я тебе объясню, в чём тут штука: копыто у лошади так же нечувствительно к щекотке, как у тебя, скажем, ногти, а потому, сам понимаешь, брыкаться и ржать ей было незачем.

– Будь добр, – сказал Эмиль, обращаясь к кузнецу, – подкуй её, я держу.

Все так и ахнули. А Эмиль, словно не замечая всеобщего восхищения, помог кузнецу подковать все четыре ноги.

Когда с этим было покончено, торговец помрачнел. Он помнил, что обещал, но не собирался выполнять своего обещания. Он достал бумажник, вынул из него бумажку в пять крон и протянул её Эмилю.

– Этого хватит? – спросил он.

Но тут стоящие вокруг крестьяне возмутились, они считали, что от своего слова нельзя отказываться.

– Так ты не отделаешься, и не надейся! – кричали они. – Отдай мальчишке лошадь, ты же обещал!

Торговец решил, что лучше уступить. Он был богат, все это знали, и не сдержать своего слова на глазах у людей ему было стыдно.

– Ладно, не обеднею я из-за этих трёхсот крон, – сказал он и махнул рукой. – Бери эту злосчастную лошадь, и чтоб духа твоего тут не было!

Представляешь, как обрадовался Эмиль! Он вскочил на свою лошадь и выехал за ворота с важным видом, будто генерал. Все его поздравляли, а кузнец сказал:

– Вот какие дела случаются на ярмарке в Виммербю!

Эмиль скакал верхом, сияя от счастья и гордости, и люди расступались, а на Большой улице, где было больше всего народу, он встретил Альфреда.

Альфред, увидев Эмиля, застыл на месте, он глазам своим не поверил.

– Что это?! – воскликнул он. – Чья эта лошадь?

– Моя, – скромно сказал Эмиль. – Её зовут Лукас, и она так же боится щекотки, как Лина.

Тут к Альфреду подбежала Лина и схватила его за руку.

– Нам надо ехать, – сказала она. – Хозяин уже запрягает.

Да, веселью настал конец, всем обитателям хутора Катхульт пора было возвращаться домой. Но Эмиль обязательно хотел показать Готтфриду свою лошадь.

– Скажи папе, что я вернусь через пять минут! – крикнул он и повернул лошадь. Громко цокая копытами, она поскакала в сторону бургомистерского сада.