Давно закончилась осада... (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книга жизни TXT) 📗

Славка хотел взять у Тима Артемку.

— Давай снимем значок.

— Зачем? Это как-то нечестно… Слушай, разве Аверкин думает, что я на него злюсь?

— Не знаю. Я с ним про тебя не говорил. Просто я заметил…

— Аверкин рисует хорошо, — вдруг сказал Тим. — Он в лагере первый приз получил на выставке рисунков.

— Да, — грустно согласился Славка. — Помнишь, у меня в комнате картинка, где я первоклассника на плечах таскаю? Это он рисовал… Тим…

— Что?

— А почему ты к Женьке пошел насчет «Сатурна»? У вас в классе разве нет… ну, таких, с которыми можно…

Тим опять покачал на колене Артемку, помолчал и ответил с еле заметной досадой:

— У нас хорошие ребята, но они не пошли бы. Тоже сказали бы, что это глупости… Знаешь, Славка, считают почему-то, что у меня в голове только несбыточные планы.

— Кто считает? — возмутился Славка.

— Многие. Даже мама иногда… Мне поэтому и за «Сатурн» не очень попало. «А, это опять Сель! Ну конечно, он всю жизнь чудит!» Одна Куин Лиза по-настоящему злилась, а остальные для вида. Даже на совете дружины… Ты сам видел. Ни один человек всерьез не верит, что я мог увести баркентину от пирса.

— Но ведь мог…

— А они не верят… Думают, что в голове у меня завихрения.

— Тим… А почему так? Это же неправда!

— Не знаю, может быть, и правда. Это еще с первого класса пошло. Мы тогда школьный забор изукрасили.

— Как?

— Всякими картинками… По телевизору передача была про Польшу, и показали, как там ребята на улицах рисуют. Если где-нибудь стройка и ставят временный забор, им специально дают краски: рисуйте на досках что хотите. Чтобы веселее было. Вот я гоже решил: зачем нам в школе белый забор? Подговорил ребят, мы целую неделю масляные краски собирали, а потом пришли рано утром и такую роспись устроили! Корабли, ракеты, слоны, пальмы!

— Здорово влетело?

— Мы не только забор, мы еще себя расписали, как индейцы. Конечно, шум был. Вместо уроков целый день олифой и скипидаром отмывались.

— А рисунки замазали?

— Нет, директор не дал. Их только через год закрасили, когда ремонт был… А про меня с тех пор и привыкли говорить: одни фантазии пустые в мозгах…

— Они же не пустые, Тим. Ты же все делаешь, как задумал. Рисунки сделал. И на «Сатурне»… Ты не виноват, что не удалось.

Тим протянул Славке Артемку и сказал с зелеными искрами в глазах:

— У меня и еще кое-что есть на совести. Потом расскажу… Ну что, идем по домам?

— Увидимся сегодня?

— Конечно! Я к тебе приду. Я Артемке «куриного бога» принесу, чтобы на шее носил.

— Это такой камешек с дыркой?

— Да. Видел такие?

— Только слышал.

— Из них амулеты делают… Знаешь, Славка, значок — хорошо, но он из магазина все-таки. А «куриный бог» — настоящий морской подарок.

Тим прибежал через два часа. Дома он переоделся, и опять на нем весело полыхала оранжевая рубашка. Но сам он казался смущенным.

— Не нашел я этот камешек. Все перерыл… Славка, поехали к морю! Я там знаю место, где людей мало, а камни такие, как надо. Сразу найдем.

…Место, о котором говорил Тим, оказалось маленьким каменистым пляжем на плоском берегу Карантинной бухты, недалеко от развалин древнегреческой крепости. По развалинам, среди одиноких белых колонн и заросших остатков башен, бродили туристы. Славка тоже рванулся туда, но Тим сказал:

— В другой раз. Там надо целый день ходить, а сегодня мало времени.

День был тихий и солнечный. Славка и Тим искупались в прогретой воде бухты. Славка немного боялся маленьких прозрачных медуз. А Тим говорил, что надо привыкать: моря без медуз не бывает.

Артемка в это время сидел на ржавом буйке, выброшенном на берег. Ждал друзей. Его принесли сюда не в портфеле, а просто так, взявши за уши: Тим держал за одно, а Славка за другое. Славка сначала опасался везти в автобусе и тащить по улицам Артемку открыто. Думал, что все будут оборачиваться и смеяться. Но Тим сказал:

— Что особенного? Идут люди, несут зайца. Кому какое дело?

И правда, почти никто не обращал на них внимания и уж совсем никто не улыбнулся…

Когда искупались, пошли искать «куриного бога». Нашли быстро. Круглый белый камешек со сквозным отверстием. А еще Славка нашел две ржавые автоматные гильзы, маленькую завитую ракушку — очень красивую — и трезубец от подводного ружья, которым тут же пропорол карман и расцарапал ногу.

Тим продел в отверстие камешка припасенный заранее шнурок. Торжественно повесил украшение на Артемку.

— Носи. Ты заслужил… Заслужил он, верно. Славка?

Славка кивнул. А Тим спросил:

— Давно он у тебя живет?

— Давно. Мне четыре года было, когда его купили. Случайно в каком-то киоске… Я им почти не играл тогда, забросил через несколько дней. Он валялся в старом чемодане. А потом мы стали переезжать, и мама начала ненужные вещи выкидывать. Его тоже хотела… А он лежит, лапы растопырил и смотрит так жалобно… Ну, я как-то… в общем, не по себе стало. Думаю: «Ему, наверно, обидно. За что его на помойку?» И вцепился. Мама говорит: «Большой уже, семь лет, а за всякую рухлядь цепляешься». А я не отдал, в ранец засунул. Так он и живет у меня вместе с учебниками…

— Ну и правильно.

— Знаешь, Тим, это, может, смешно, только я с ним иногда разговаривал… По ночам, в Усть-Каменске. Когда совсем уже тоска брала… Посажу перед собой на одеяло и разные сказки рассказываю. Или про то, как к бабе Вере поедем… Я, Тим, про это никому не говорил, даже маме.

— Я понимаю. Славка. Я никому не скажу…

Они собрались домой.

— Позвонишь сегодня? — спросил Тим.

— Конечно. А ты в ванне опять не засядешь?

— Не засяду. Славка, знаешь что? Если ты когда-нибудь позвонишь, а меня дома не будет, можно Валентине передать флагограмму.

— Что?

— Письмо по трехфлажному «Своду». По нему любые фразы можно составить. Валентина их напечатает, а разбирать она не умеет. Получится секретное сообщение. А если даже я дома, тоже можно секретное сообщение передать.

— А зачем, Тим?

— Мало ли что! Вдруг надо по секрету что-то сообщить, чтобы никто посторонний не понял!

— Тогда мне книга нужна, чтобы сигналы составлять.

— Конечно! Ты второй том возьми себе, а первый, для разбора, будет у меня.

Славка обрадовался:

— Давай сейчас забежим к тебе за книгой!

Мама в этот вечер была хмурая. Может быть, получила письмо из Усть-Каменска? Или ее рассердила Славкина случайная тройка по ботанике? Мама сказала, что если Славка целыми днями будет где-то болтаться, это кончится печально.

Чтобы не накликать лишних печалей. Славка поскорее сел з;1 уроки. Их много задали, и он просидел до темноты.

Пора было бежать к телефону.

Славка придвинул к себе синий том «Свода».

Какую флагограмму составить для Тима? Надо передать что-то важное. То, что не скажешь просто так… Или то, что не решаешься сказать? «Тим, мы одной крови — ты и я…»

Может быть, в самом деле?..

Славка открыл книгу на букве «м». «Мы»… «Кэбек — Фокстрот — Оскар».

Теперь слово «один». Вернее, «одинаковый», это ближе по смыслу… «Фокстрот — Сьерра — Зулу».

«Кровь»… «Чарли — Браво — Зулу»…

Слова «ты» в книге не нашлось. Международный свод сигналов требовал безукоризненной вежливости. Ладно, Тим поймет.

«Кэбек — Янки — Лима»… «Браво — Браво — Эхо»… «Хотэл — Джулиэт — Индия»…

Линия трехбуквенного шифра вытянулась на листке. Но это были не буквы. Это хлопали на ветру пестрые праздничные флаги. Это был их с Тимом тайный сигнал.

— Мама, у тебя найдется две копейки?

— Опять к телефону! Тим наверняка уже спит! Одиннадцатый час.

— Он не спит!

— У меня нет двух копеек.

У бабы Веры их тоже не нашлось. И гривенника не было.

Славка чуть не заплакал:

— Ну, дайте мелочи, я разменяю в дежурном гастрономе!

— Еще не хватало! — сказала мама. — Ночью бежать за пять кварталов! Ложись-ка спать.