Новосёлы - Мисько Павел Андреевич (е книги .txt) 📗
Я смотрел-смотрел на эту застёгнутую на все пуговицы собаку и вдруг как захохочу! Чуть семечками не подавился…
– Ты чего? Ты чего? – застукал мне в спину Женя.
– Я… Я подумал, как она будет шпиона ловить… Гы-гы…
Тут и Женя захохотал как сумасшедший, и все хлопцы и дядьки, что щенков продавали. А девчонка дёрнула за верёвочку свою собачонку – и бегом с рынка.
Оставили мы эту компанию, подошли к двум мальчуганам. Они почему-то держались поближе к забору, подальше от собак. Один, длинный, лупоглазый, как сова, держал в руках дырявый мешок. Через дыры видать было в мешке что-то рыжее и живое, и то живое урчало: «У-у-у-у! У-у-у-у!» Второй парень пониже, носик сапожком. Ему почему-то не по себе: вертит головой, подёргивает плечом, стегает прутиком по забору.
– Какая порода? – спросил Женя.
– А какая вам нужна? – осторожно спросил длинный, который с вытаращенными глазами, а меньшой по очереди подвигал бровями, словно хотел подмигнуть, да ничего не вышло.
– Нам нужен хороший щенок, породистый, лишь бы какого мы и задаром не возьмём.
– Боксёр! – уставился на Женю и даже не мигнул длинный.
– Это кличка такая? – спросил я.
– Это у тебя кличка, а у него порода – боксёр.
– Не тот, что морда расплющена, как будто по носу стукнули? – уточнил я.
– Тот самый… И уши уже обрезанные, и хвост отсечён…
– А ну, покажи! – потребовал Женя, словно и в самом деле разбирался в собачьих хвостах.
Лупоглазый сунул в дырку мешка руку. «У-мр-р!» – заурчало в мешке.
– Ай! – выхватил вдруг руку продавец боксёра.
Поперёк руки краснели три кровавые полосы. Длинный полизал царапины, сплюнул.
– Не обученный ещё… А характер – до трёх не говори. Вырастет – не собака будет, а находка.
Он ещё раз, уже осторожно, сунул руку в дырку, вытащил на свет коротенький, с палец, боксёрский хвост. Но лохматый какой-то, у собак этой породы таких не бывает.
– И уши уже оформлены, как надо… Могу и уши показать… – Пучеглазый опять лизнул свою руку. – Характер! Потому и в мешке держим.
– Не надо ушей, и так верим. Сколько хочешь? – спросил Женя.
– Дешёвка… Червонец.
Курносый удивлённо взглянул на длинного и опять отвернулся к забору, ещё усерднее принялся стегать прутиком по доскам.
Я дёрнул Женю за пиджак – у нас же как раз десять рублей! Хоть бы не передумали. А Женя почему-то медлит…
– За породистого, знаешь, сколько люди просят? – кивнул лупоглазый на продавцов собак. – А тут даром отдаёшь, и то нос воротят. Во народ пошёл! – искренне возмущался он.
Ну, сколько за породистых просят, мы уже знали.
– Берём. Вот деньги… – Женя отдал десятку, а я взял тёплый, шевелящийся свёрток.
– Не открывайте мешка, пока в дом не внесёте! – скомкал деньги в руке длинный. – Чтоб дороги не видел, а то удерёт назад. Боксёры, знаете, какие умные? Другой человек того не сумеет…
Курносый тронул длинного за локоть: «Кончай…»
Мы повернулись и пошли.
Пробирались через весь рынок к тем воротам, где оставили машину, а боксёр ворочался в моих руках и угрожал: «У-умр-ру!» Но не залаял ни разу.
Машина была на том же месте, где и оставили. Около неё стоял дядя Коля и растерянно смотрел по сторонам.
Марины возле него не было!..
ЕСТЬ ЛИ ХВОСТ У БОКСЕРА?
– Марина не с вами? – сразу спросил дядя Коля.
– Не… Она ведь в машине оставалась… – Мы с Женей посмотрели по сторонам, а потом ещё и в машину заглянули – пусто!
– Прихожу – дверка открыта… – Дядя Коля растерянно разводил руками. – И вот… Одни туфельки стоят на сиденье.
– А записки в туфлях нет? – спросил Женя.
– От Марины записка?! Студент, у тебя все дома? – повертел пальцем у виска дядя Коля.
Студентом Женю назвал! А тот ещё девятиклассник.
– Украл кто-то Марину. А потом выкуп за неё затребует. В Америке часто так делают… – говорил Женя, а сам ощупывал туфли, всматривался в них.
– Ну и сказанул! Это ж тебе не Америка! – разозлился дядя Коля. Шрамы и рубцы на его лице то белели, то делались багровыми.
Я захныкал. Что мы скажем маме? Хоть и разбалованная Марина и вечно надоедает всем, капризничает, но ведь она наша. На-ша!
Женя старательно обыскивал машину, передвигая с места на место сетки с картошкой и яблоками.
– Должна быть записка… Воры должны записку написать, у кого Марина, какой и куда нести выкуп…
Дядя Коля нервно смотрел по сторонам.
– Следов борьбы не видно… – Женя обошёл машину, приглядываясь к земле.
– Перестань дёргать мне нервы, слышишь? Перестань разыгрывать из себя сыщика! – Дядя Коля мучительно, как от зубной боли, морщил лицо. – Чуяло моё сердце, не бери обузу на шею, не бери… Ты во всём виноват – добренький нашёлся, позабавиться ему захотелось.
– Дядя Коля, она никуда далеко не уйдёт, – сказал я. – Она дома и на ковёр боится босиком стать. «Навтыкали иголок!» – кричит.
Женя сделал ещё один виток вокруг машины и склонился над неглубокой канавкой у тротуара. Выложена канавка камнями, дно занесло песком.
– Есть след!!! – закричал он как полоумный и присел на корточки. – Вот!
На песке и в самом деле отпечатался след детской ноги, только пальцы не пропечатались, как будто их и не было. И направлялся тот след прямёхонько к воротам рынка.
– Встань, не молись на этот след… – сказал Женин отец. – Может, это ещё и не её. А если и её след, то пошла в носках, чтоб не так кололось.
Ай-яй-яй, вот так хитрунья эта Марина… В носках! Но почему не в туфлях, а в носках? Если идёшь пропадать, так иди без фокусов, обувшись!
Но как будто нам было бы легче, если б она пошла в туфельках!
И тут к нам подплыла толстая тётка. И сама толстая, и голые руки чуть не с меня толщиной. На один голый локоть нацеплена красная повязка.
Я эту тётю видел в воротах, когда шли с рынка. Все, кто нёс или вёз чего-нибудь много продавать, покупали в кассе билетики и показывали ей при входе.
– Это не ваша девочка здесь вертелась? Беленькая такая, в кудряшках, и разутая…
– Ну вот! А я что говорил? – хлопнул себя по бедру дядя Коля.
– Куда она пошла? Она не говорила вам? – подступили к тётке поближе и Женя, и я.
– Такая потешная девчушка… – Тётка расплылась в улыбке, провела красной повязкой себе по лбу.
– Говорил ей, посиди немного, мы сейчас придём. А она… – не то жаловался тётке, не то оправдывался Женин отец.
– Ой, живой мне не быть!.. Умора, а не девчонка… Спрашивает: «Тётенька, а почему у вас повязка? Вы дружинница?» – «Нет, говорю, деточка, я не дружинница». – «А-а, это вы билетики на базар проверяете, как в кино или в цирк!» – «Ага!» – говорю. «А на базаре интересно?» – «О, ещё как интересно бывает, каких только фокусов не насмотришься…» – говорю ей. «Тётенька, – просится, – пустите меня без копейков посмотреть на базар!» Такая потеха, живой не быть…
– Так вы и пустили её туда?! Даже не поинтересовались, почему одна, почему босая? – спрашивал дядя Коля и грудью шёл на тётку.
А она отступала, обливаясь потом, и нисколечко не боялась: надо три дяди Коли сложить вместе, чтоб получилась одна она.
– А как её не пустишь? Хех, хех… Она же так просилась, так просилась…
Женин отец даже спасибо тётке не сказал за такое сообщение, прошёл мимо неё на базар.
– Может, она за это время вернётся, так вы её около себя подержите, хорошо? – попросил Женя тётку.
И тётка сказала: «Хорошо, мне что?» Пожала плечами, покачала головой. Опять заняла своё место в воротах.
Я прошёл немного за дядей Колей и Женей. Мешок рвался из моих рук, ворчал. Из дырки показался хвост, и я хорошенько рассмотрел и ощупал его. Удивительный какой-то хвост! Кажется, таких хвостов у боксёров не бывает…
