Мансарда на углу Бейкер-стрит - Биргер Алексей Борисович (прочитать книгу .txt) 📗
Мужчина вдруг заулыбался.
— Bin gar keine Russin, stamm' aus Litauen, echt deutsch, — сообщил он.
— Чего-чего? — Ванька выпучил глаза. — Чего он талдычит?
— Насколько понимаю, по-немецки, — сказал я. — Что-то насчет того, что он не русский, а немец из Литвы.
— Этого еще не хватало! — произнес мой братец. — А кошка-то здесь при чем?
— Наверно, он живет одиноко, и кошка — его единственный друг, — предположил я. — Луук фор ёр кэт, — обратился я к мужчине: «Ищите, мол, наконец, вашу кошку!»
Он опять разразился длиннющей цитатой по-английски, из которой я, напряженно вслушиваясь, выудил «нот нау» и «эйти йерс эгоу», и опять «кэтс», «кэтс» и «кэтс». Причем, говоря «кэтс», он стал нам подмигивать.
— Слышь, а он не того, не тронутый? — прошипел мой братец. — Чего он сейчас-то говорит? Что ты в лице изменился?
— Он говорит что-то вроде того, что ищет кошку или кошек, которая не сейчас здесь живет, а жила восемьдесят лет назад, — ответил я. — То есть, может, он еще о чем-то говорит, но я больше ничего не могу понять.
— Точно, псих! — Ванька стал опасливо, бочком отодвигаться подальше от незнакомца. — Слушай, он нам ничего не сделает, а?
— Вроде он тихий, — пробормотал я, искоса наблюдая за мужчиной.
А тот, посчитав, видимо, что все необходимые объяснения нам даны, достал фотоаппарат, сфотографировал вид на крыши, потом показал на противоположные окна, глядевшие на улицу:
— Мэй ай?.. — «Можно мне?..»
— Йес! — энергично закивал я. — Йес, оф корс! («Да! Да, конечно!»)
Он, не медля, сфотографировал вид из других окон и, опять приподняв шляпу и рассыпавшись в благодарностях, стал откланиваться.
Мы его, естественно, не удерживали.
— Уф!.. — сказал Ванька. — Слушай, что это был за тип? Совсем больной! Он ведь прирезать нас мог!
— Насчет «совсем больной» — это да, — сказал я. — А насчет того, чтобы сделать нам что-то дурное… нет, не думаю. По-моему, это один из тех чудаков, которыми так славится Англия. Вспомни у Диккенса — и мистера Дика из «Дэвида Копперфилда», и Ноггса из «Николаса Никльби», и многих других. Любой из них мог сначала малость напугать, и только потом все разбирались, что это человек не только безвредный, но и хороший.
— Да, но ведь Ноггс хряпнул человека по черепу! — воспротивился Ванька.
— Хряпнул — ростовщика, которого и покрепче хряпнуть не мешало!
— Не мешало, — охотно согласился мой братец. — Но этот тип… Ты знаешь, не верится мне, что он чудак! Что-то другое у него на уме!..
И Ванька вдруг опрометью метнулся к окну.
— Что с тобой? — удивился я.
— Хочу поглядеть, что он будет делать на улице и куда он пойдет! Вдруг он разыграл весь этот спектакль ради одной-единственной фотографии? Вдруг ему надо, например, ограбить богатую квартиру в доме напротив, вот он и сфотографировал все подходы — для себя и для сообщников?
— Ну, это ты хватанул! — сказал я.
— Вовсе нет! Из нашей мансарды открывается такой удобный вид и на ту, и на другую сторону, за который любой грабитель полжизни отдаст! Ага, вот он выходит… Остановился перед книжным магазином… Заходит вовнутрь… Я иду за ним!
И мой братец метнулся к выходу.
— Постой! — окликнул я его. — А музей Шерлока Холмса?
— Проследим за ним — и пойдем в музей! — ответил Ванька уже в дверях. — Сам Шерлок Холмс нам не простил бы, если б мы упустили этого мужика!
И он, громко топоча, помчался вниз по лестнице.
Мне ничего не оставалось делать, как запереть квартиру оставленными нам ключами, убрать их во внутренний карман куртки, чтобы, упаси Боже, не потерялись, и последовать за моим братцем.
Когда я спустился вниз, Ванька уже был в магазине. Я тоже зашел.
Вплоть до этого момента мы видели только, что это — книжный магазин. Теперь, внутри, я разобрался, что это — специализированный магазин религиозной литературы. Мой братец маячил у полок с детскими книжками, расположенными в отдельном углу, на небольшом помостике. При полках были деревянная лестница в три ступеньки — чтобы до самых верхних книг легко было добираться даже маленьким, несколько стульчиков. Сперва нас это восхитило, потому что в наших магазинах книги читать не очень-то позволяют, не то чтобы удобства для чтения создавать, а потом, в ближайшие день-два, мы обнаружили, что во многих книжных магазинах так сделано, и даже стали к этому привыкать.
Ванька, стоя спиной к залу, казался полностью сосредоточенным на красивых книжках в ярких глянцевых обложках — всяких там детских библиях, «Трехсот шестидесяти пяти рассказах и стихотворениях для ежевечернего чтения» и прочем подобном. Но одним глазом он косил куда-то в глубины магазина, где наш чудак с фотоаппаратом рассматривал интересующие его полки с книгами.
В конце концов Ванька решился. Сняв с полки книжку с рождественскими песнями — точнее, это была не книжка, а набор, к книжке прилагалась аудиокассета, на футляре которой была такая же картинка, как на книжке, и все вместе, и книжка, и кассета, было запечатано в прозрачный пластик — и направился к выходу.
— Ты что?! — попробовал я его тормознуть. — Эта книжка стоит семь фунтов!
— Нельзя побывать в книжном магазине и ничего не купить, — ответил он. — И потом, это очень полезная книга. Я буду слушать песенки на плеере и одновременно следить по книжке за текстом. Представляешь, как я выучу все слова и их произношение? Такую трату семи фунтов и отец, и мама одобрят, точно тебе говорю!
Тут я не мог не согласиться. Родители всегда одобряли, когда мы покупали книжки. И я обратил внимание, Ванька выбрал книжку не самую дорогую. Были и намного дороже. Вообще, цены на книги были всюду — кроме букинистов и барахолок — по нашим, российским понятиям запредельные.
— Я расплачусь и буду ждать на улице, — сказал Ванька. — Этот тип, кажется, тоже что-то покупает. Погляди потихоньку, какие книги его интересуют.
Мне и самому было любопытно, какие книги привлекают внимание нашего чудака. И когда Ванька расплатился и вышел на улицу, а чудак, с толстым томом в руке, направился к кассе, я проскользнул к полкам, с которых он взял этот том. Он меня не заметил. Мне показалось, он движется к кассе не только глубоко задумавшись, но и бормоча что-то себе под нос — будто сам с собой разговаривая.
Я обнаружил, что его интересовала полка, посвященная всяким религиозным представлениям — и театральным спектаклям, и красочным шествиям по поводу того или иного праздника, и сборники средневековых пьес о чудесах на этой полке имелись, и другие подобные книги.
Странный был круг интересов у этого человека — от кошек, потерявшихся (или что там еще могло с ними случиться?) восемьдесят лет назад, до всяких постановок с чудесами и превращениями. Если бы в этом магазине была не только христианская, но и буддийская литература, я бы решил, что наш чудак интересуется переселением душ. А так, я просто не мог взять в толк, в какой точке сходятся его интересы. Как бы то ни было, он расплатился и вышел, а я последовал за ним.
— Ну? — осведомился мой братец, перехватывая меня на выходе (спина нашего чудака маячила впереди). — Что он купил?
— Какую-то книгу то ли про театр, то ли про уличные костюмированные праздники, — ответил я. — Книгу я не разглядел, но взял он ее с той полки, где все книги на подобные темы.
— Гм!.. — мой братец почесал подбородок. — Совсем интересно! Айда за ним!
— Да ты что? — попробовал я его удержать. — Ведь ясно, что это никакой не бандит, а тихий чокнутый! Чего мы будем к нему липнуть? Любой безобидный человек имеет право на личную жизнь — тем более в Лондоне.
— Безобидный?.. — Ванька сразу прицепился к этому слову. — Вот увидишь, он не такой безобидный, как кажется. Как хочешь, а я дую за ним!
— А я — нет! — ответил я. — По мне, так все с ним ясно, и нечего дурака валять! Пошли к Шерлоку Холмсу!
— Ну… — Ванька покачал головой, потом оживился. — А все-таки мы чуть-чуть за ним проследим, потому что он свернул в ту же сторону, где дом Шерлока Холмса — на Бейкер-стрит. Давай так, пройдем за ним до 221-бис, и, если по пути он отмочит что-нибудь подозрительное, будем и дальше за ним следить! А если нет — спокойно пойдем смотреть музей.
