Тайна костяного гребня - Биргер Алексей Борисович (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— И поселение сожгли, и всех убили? — подсевшим голосом спросил мой братец.
— Кого просто убили, кого сожгли заживо, — ответил, кивнув, Станислав Борисович. — В домах заперев или прямо на берегу, на кострах… Такова моя теория. Но вот Левой Гургенович считает по-другому. Он полагает, что все происходило естественней и проще. Что люди переместились туда, где им стало удобней и выгодней. Особенно после того, как провели первый канал между озерами и корабли стали останавливаться в большом озере, не задерживаясь в малом.
— Так оно и было! — буркнул Левон Гургенович.
Студенты захихикали. Видно, спор между профессорами был настолько привычным, что стал для них чем-то вроде известного всем профессионального анекдота.
— Так ли, не так ли, а сейчас в наших силах найти доказательства истинности одной из теорий, — сказал Станислав Борисович.
— Послушайте! — сказал Ванька. — Но, если Васька Буслаев проезжал через эти края, он ведь тоже мог участвовать в этих самых русалиях?
— Мог, — кивнул Станислав Борисович. — А может, наоборот, как раз он и истребил весь местный люд. Ведь он ехал на богомолье в Иерусалим и мог посчитать своим долгом, долгом правоверного христианина, покончить со всеми язычниками и их «бесовскими игрищами». Ну а как дружина Васьки Буслаева умела сносить все на своем пути, мы из былин знаем.
— Станислав Борисович у нас приверженец исторического направления, — заметил Левон Гургенович.
— То есть? — не поняли мы с Ванькой.
— Ну, он из тех людей, которые верят, что в песнях сказителей и в древней литературе всегда отражались реальные исторические события. Что был такой могучий богатырь Илья Муромец при князе Владимире, что Садко — это реальный новгородский купец Сатко Сытинич и так далее.
— Шлиман тоже относился к исторической школе, — напомнил Станислав Борисович. — И Трою нашел. Все твердили, что, мол, Троя — это сказки, никогда ее не было, все это Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» сочинил — а он взял, поверил Гомеру и, следуя географическим указаниям, рассыпанным в его поэмах, взял и откопал великий древний город. И установил, что Троя действительно была взята штурмом и сожжена.
— Допустим, Шлиману повезло, — кивнул Левон Гургенович. — Но я все-таки сторонник фактографической школы. Пока не подержу доказательство в руках и не пощупаю — ни за что не поверю!
— Но погодите! — вмешался Ванька. — Если Васька Буслаев тут похозяйничал, всех порубал и огнем спалил, то вот вам и еще одно доказательство, что и сам он должен был башку сломить в здешних местах! Потому что смотрите, что получается. Если этот череп говорящий — череп человека, которого он чем-то обидел, то все логично! И скорей всего, он обидел его тем, что убил его, и так и бросил, без похорон. А когда назад ехал, то тело уже в череп и кости превратилось, а как череп заговорил, так Васька Буслаев от изумления и кувыркнулся с коня! То есть погибнуть-то он должен был в тех местах, где перед этим сам напакостил, разве нет?
Теперь уже все засмеялись.
— Ты получаешься еще большим приверженцем исторической школы, чем я! — сказал Станислав Борисович. — Однако все, что ты говоришь, — это уже чистые домыслы. Теорию можно строить, когда есть хоть малюсенькое доказательство, а мы даже малюсенького доказательства пока не нашли, что Василий Буслаевич — если он существовал — сложил голову именно в этих краях!
— Ну, доказательства мы найдем, — проворчал Ванька. — А может, и уже нашли. Ведь мы кое-чего откопали, с этим вашим электромагнитом.
— Да ну?.. — Левон Гургенович отставил миску, которую он очистил сначала от ухи, а потом от отварной картошки с огурцами и сметаной. Да и все за разговором управились с обедом подчистую. — Спасибо, Оксана, спасибо, Танечка… Так вкусно все приготовили, что прямо пальчики оближешь. Теперь можно чайку попить и на находки взглянуть.
Оксана и Таня стали разливать по эмалированным кружкам чай из большого чайника. Чай этот пах дымком костра. Александр пододвинул к себе рюкзачок.
— Мы собирали все, — с улыбкой сообщил он. — Как только магнит пищал, мы рыли землю, и все откопанное складывали в рюкзачок, чтобы потом разбираться. Вот и будем выкладывать все по порядку. Во-первых… И он выложил ржавую консервную банку.
— Интересная банка! — провозгласил Станислав Борисович. — Очень интересная! А, Левон?
Левон Гургенович кивнул.
— По форме и по всему — лендлизовская банка. Как раз в таких банках американцы поставляли нам тушенку во время войны. То есть с сороковых годов эта банка в земле лежит. И ее, получается, вполне можно считать исторической реликвией.
— Мы тоже так подумали! — выпалил Ванька.
А Александр выложил следующий предмет.
— Скорей всего, это относится к современной культуре. Копать не пришлось, обнаружилось в высокой траве.
Это был зажим для волос в виде божьей коровки.
— Ой! — обрадовался я. — Это ж зажим Фантика! Помнишь, Ванька, она его потеряла, когда мы тут суетились из-за этих щук?
— Помню, — кивнул мой братец.
— Замечательно! — сказал Станислав Борисович. — Установить не только время изготовления, но и владельца предмета — это большое дело в археологии.
— Очень большое, — согласился Левон Гургенович.
— Следующая находка, — провозгласил Александр, — представляется более ценной, хотя, возможно, мы и ошибаемся.
И он выложил из рюкзачка потемневшую трехкопеечную монету образца сороковых годов.
— Прекрасно! — сказал Левон Гургенович. — Монеты — лучшие свидетели любой эпохи, замечательно отражающие ее характер.
— А если это монета одного из тех годов, когда на монетном дворе денег чеканилось мало, — добавил Станислав Борисович, — то она и стоит не дешево. Надо свериться по справочникам, за монетами каких лет гоняются коллекционеры.
— А вот ради этого нам пришлось повозиться и даже землю просеивать, — сказал Александр, доставая рыболовный крючок и демонстрируя его на ладони.
— Тоже вещь, — одобрили профессора.
— И последнее, — Александр запустил руку в мешок. — Совсем завалящая вещица, совсем никчемная, но мы решили ее все-таки прихватить, потому что ради нее землю пришлось копать основательно, и жалко было ее бросать…
И он, открыв ладонь, продемонстрировал темный от времени перстень с печаткой, которая не очень была различима.
Профессора подскочили на ноги.
— И это… И это… — возопили они. — И это ты не показал сразу? Это ж вещь невесть какого времени, может, и одиннадцатого века!
Студенты тоже заахали.
— Так мы ведь договорились, что все находки будем рассматривать после обеда, спокойно, тщательно и без суеты, — Александр с деланным равнодушием пожал плечами. — Вот мы и ждали…
Я так понял, все в этой компании археологов готовы были малость разыгрывать друг друга, даже студенты профессоров.
А Ванька сиял.
— Вы хоть пометили то место, где нашли перстень? — спросил Станислав Борисович.
— Спрашиваете!.. — возмущенно откликнулся Александр.
Станислав Борисович изучал перстень, бережно держа его в двух пальцах.
— Две рыбы, — сказал он, изучая перстень. — Безумно редкий символ. Я не помню, чтобы когда-нибудь его встречал на печатках. И это, кстати, подтверждает мою теорию…
— Почему подтверждает? — осведомился Левон Гургенович. — Две рыбы — символ христианства. Этот перстень вполне мог принадлежать какому-нибудь священнику…
— Вовсе не обязательно! — заспорил Станислав Борисович. — Рыбы — это символ воды, текущей воды. И погляди на их очертания! Они похожи на те узоры, которые мы видим на украшениях, связанных с язычеством, где вода обозначается особыми линиями! Я больше скажу — этот перстень вполне мог служить для обряда «отпирания воды», связанного с началом и концом русалий. Погляди, как рыбы направлены!..
— Ну, это ты хватанул! — сказал Левон Гургенович. — И вообще, нельзя делать никаких выводов, пока возраст перстня не будет точно установлен. Может, он к шестнадцатому веку относится…
