Руки вверх! или Враг №1 - Давыдычев Лев Иванович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Третий этаж плюс асфальт.
Но успел он подумать и о том, что умирать не имеет никакого морального права. Не было смысла всю жизнь отдавать борьбе с людьми и детьми, достичь в этой борьбе ряда успехов, избежать почётной спиртизации, поприсутствовать на вечере в честь своей собственной смерти, убедиться, что старым шпионам — коллегам по профессии — не дороги твои идеалы, а дороже сосиски с кислой тушёной капустой, смело и ловко выпрыгнуть в окно, когда тебя хотела схапать охрана Центрхапштаба, и — вот на тебе! — погибнуть, хряпнувшись об асфальт.
Эх, если бы не надул его генерал Шито-Крыто, если бы не облапошил его несуществовавший фон Хлипке, если бы не отобрали у него гавриков, всё было бы иначе. Не в воздухе сейчас бы он летел, а в кресле бы сидел!
Ох, как ему нужен самолёт с большой бомбой! А куда её шарахнуть, он знает. Только ему одному известны места наибольшего скопления детей на земном шаре!
Но сначала надо ещё выжить, чтобы не дать жить другим.
О мой готт, помоги!
Помог ему не бог, а грузовик, выскочивший из-за угла, вернее, не только грузовик помог, но и мешки с чем-то мягким, лежавшие в кузове. На них-то и угодил фон Гадке.
«Сверхмерсибо, майн бог! — подумал он. — Я опять спасён, опять жив! Майль!» Правда, он что-то всё-таки отбил себе, внутри его что-то стряслось, но в целом он был целёхонек.
Солдаты, стоявшие у входа в шпионский ресторан «Руки хох!», в темноте, конечно, не видели, как из окна выпрыгнул и угодил в кузов грузовика фон Гадке, и поэтому ничего не могли сообщить выбежавшему к ним разъярённому барону Барану.
— Прочистить весь город насквозь! — тут же приказал он. — Выпустить всех собак-ищеек, даже щенков!
Фон же Гадке чувствовал себя прекрасно. Ему бы только добраться до одного секретного аэродрома, где всегда наготове самолёт типа «Бух-трах-13» с большой бомбой, и тогда — ух!
Ощупывая мешки, в которых находилось что-то мягкое, фон Гадке развязал один и хехекнул: там была одежда. Он быстро разделся и разулся, выбрасывая свои отрепья и остатки сапожек на мостовую.
Одежда оказалась военной, но к какому роду войск она принадлежала, в темноте определить не удалось. Переодевшись, фон Гадке разыскал мешок с обувью. Сапоги были чрезмерно велики, но это были пустяки!
В душонке фон Гадке всё пело и ликовало и ещё больше запело и заликовало, когда он обнаружил, что грузовик катит в сторону Центрхапштаба: это было и ему по дороге, хе-хе!
Одет фон Гадке был добротно, но всё на нём висело, рукава пришлось подвернуть, брюки были неизмеримой ширины. Но ведь он не стиляга, а попадающий в одну смертельную опасность за другой матёрый шпион — душа из всех вон! чего он скоро сотворит! — лишь бы на глаза никому не попасться.
В длиннейших его ушах уже гудел двигатель реактивного самолёта типа «Бух-трах-13», ручки как бы нащупывали рычаг, который освободит от зажимов большую бомбу, и — ух!
А в это время собаки-ищейки обнаружили на мостовой его отрепья и остатки сапожек, разорвали всё это в клочья (хотя и рвать-то было нечего!), уловили один знакомый и ясный запах — стойкий аромат сосисок с кислой тушёной капустой. Вы сами должны сообразить, что, унюхав этот запах, собаки бросились в шпионский ресторан «Руки хох!», ворвались в зал, где старые шпионы продолжали объедаться сосисками с кислой тушёной капустой, уже и позабыв, что угощают их по случаю мнимой почётной спиртизации фон Гадке.
Собаки сбили шпионов со стульев на пол и не давали им шевельнуться. Вид у собак был страшенный и гордый. Самый старый шпион хотел возмущённо брыкнуть ногой, но получил укус в ухо, а потом ещё и в нос.
Барон Баран долго и довольно тупо смотрел на эту картину, ничего, конечно, не мог понять и рассуждал сам с собой, уверенный, что больше никто воспринять его мысли не способен:
— Ошибиться собаки не могли. Но какое отношение имеют эти старые мумии-обжоры к выскочившему из окна с третьего этажа негодйному мерзавцу фон Гадке? И что делать? Почётная спиртизация объявлена. Солдаты полбанки уже вылакали, спят в карцере. Позор со всех сторон! Что, что делать? Разбавить спирт водой и сунуть в банку любого из этих капустников. А что? Выбрать самого невысокого, щупленького, одеть его в мундир оберфобергогердрамхамшнапсфюрера, и пусть себе плавает! Какая разница, кто почётно заспиртован, важно, как он называется! А называться он будет гад Фонке, точнее, фон Гадке. Приказываю! Слууу-шай меня!
Между тем от страха, обиды, возмущения, а также от чрезмерного изобилия съеденной, но ещё не переваренной пищи старые шпионы тихо один за другим отдавали богу свои многогрешные души. И когда отогнали собак и раздалась команда «Встать! Смирно!», половина шпионов впервые в жизни не могла повиноваться. Одного из них, самого маленького, отобрали, чтобы он плавал в банке с разведённым спиртом вместо фон Гадке, но под его именем.
А настоящего, живого фон Гадке грузовик привёз — о майн бог! — прямо во двор шпионской школы Центрхапштаба. Тут он был у себя дома, знал все ходы и выходы и без всякого особого труда (не считая того, что сапоги пришлось нести в ручках) через потайную дверь проник сразу в кабинет барона Барана.
Здесь фон Гадке, не зажигая света и впопыхах поставив сапоги на стол, позвонил на один секретный аэродром и от имени начальства приказал подготовить к боевому вылету самолёт типа «Бух-трах-13».
И едва только фон Гадке выскользнул через потайную дверь, в обычную дверь вошёл сам барон Баран.
Увидев на своём столе сапоги, он так завопил от очень сильного возмущения и не менее сильного негодования, что фон Гадке услышал это и захехекал во всё горлышко. Он влез в бароно-баранскую машину и помчался, взвизгивая от восторга.
Проезжая по центральной площади перед центральной шпионской школой, он увидел на чёрном мраморном пьедестале стеклянную банку, в которой плавал какой-то старикашка в форме оберфобергогердрамхамшнапсфюрера. В почётном карауле застыли четыре штуки молодых кадров (правда, один застыл не совсем — ковырял в носу с таким старанием, словно пытался задеть глаз изнутри) с автоматами в руках.
Фон Гадке притормозил и крикнул в окошко:
— Майль!
— Фиг майль! Фиг майль! Фиг майль! — рявкнули три штуки молодых кадров, а четвёртый не рявкнул: не смог быстро вытащить палец из носа.
«Удивительное я существо, — с упоением подумал фон Гадке. — Получается, что я и в банке почётно плаваю, я и здесь вот в бронированном автомобиле этого барона Барана! А сапоги мои у него, хе-хе, на столе! А скоро я сяду в самолёт с большой бомбой. Ух! Внимание, приготовились… только бы руки не дрогнули! Не дрогнут!»
Ворота раскрылись, и машина с ходу вырвалась на шоссе, сбив начальника караула, который хотел остановить её поднятой вверх рукой с пистолетом-пулемётом, заметив за рулём незнакомую личность, правда, похожую на заспиртованного фон Гадке.
Загремели выстрелы, затрещали длинные автоматные очереди.
«Пуляйте, пуляйте! — насмешливо, даже саркастически подумал фон Гадке. — В бронированный-то автомобиль! Хе-хе!»
Машина мчалась на дичайшей скорости, на поворотах она лишь чудом не переворачивалась. Конечно, анекдот получился самый настоящий! Ведь автомобиль барона Барана был самым быстроходным в гараже Центрхапштаба, и ни одна машина не могла догнать фон Гадке.
Загудел телефон, он улучил момент и сбросил трубку на сиденье — опасно было руки отрывать от баранки. Но и так было слышно, даже сквозь шум мотора, как орал барон Баран:
— Фон Гадке! Гад ты Фонке, вот ты кто! Куда тебя, старого микроба, несёт?! Машину разобьёшь, проходимец ты незаспиртованный! Пожалей машину, а я тебя пожалею! Верни машину, я всё прощу!
Прижав трубку плечиком к шейке, фон Гадке тоже заорал:
— Баран ты Барон недорезанный! Я за твоей баранкой! Ты лишил меня самого главного в жизни — работы! Сам тунеядец, и другим трудиться не даёшь!
— Останови машину! Потом поговорим! По душам!
— Я тебе покажу, как надо трудиться! Вкалывать как надо, не жалея ни сил, ни жизни, ни машины! Ма-а-а-айль! — И фон Гадке вырвал трубку вместе с проводом, чтобы брань барона Барана не мешала ему.
