Калле Блумквист-сыщик - Линдгрен Астрид (читать полную версию книги .txt) 📗
Белые розы отправились в сад почтмейстера. Здесь они отмерили ровно столько шагов, сколько полагалось по карте, и очутились на старом, заброшенном огороде.
Друзья с жаром, принялись за работу и радостно вопили всякий раз, когда лопата стукалась о камень. Но каждый раз их ждало разочарование, и приходилось копать снова и снова. Наконец, когда почти весь участок был перекопан, Калле вдруг воскликнул:
— Есть, вот она!
И он вытащил облепленную землей коробку, которую Алые вероломно спрятали в самом дальнем углу.
Андерс и Ева-Лотта побросали свои лопаты и кинулись к Калле. Ева-Лотта заботливо вытерла коробку носовым платком, а Андерс достал ключ, висящий у него на груди. Коробка показалась им странно легкой. А вдруг Алые подобрали ключ и сперли часть их сокровищ? Чтобы проверить это, они открыли коробку.
Но никаких тайных бумаг и сокровищ там не оказалось. В коробке лежала только бумажка, на которой было написано мерзким почерком Сикстена:
«Копайте, копайте! Продолжайте в том же духе! Вам осталось прорыть всего лишь несколько тысяч километров, и вы попадете в Новую Зеландию. Можете там и оставаться!»
Белые розы задыхались от ярости. А за кустами послышался восторженный хохот, и из-за кустов появились Сикстен, Бенка и Йонте.
— Негодяи, куда вы дели наши бумаги? — крикнул Андерс.
Сикстен хлопнул себя по коленкам и долго еще хохотал, прежде чем ответить.
— Слепые курицы! — сказал он. — Сдались нам ваши паршивые бумажонки. Да они лежат у вас в комоде вместе с прочим хламом. Эх, вы, ничего не слышите и не видите!
— Куда им, они ведь копают, — заметил Йонте с довольным видом.
— Ну и здорово же вы копаете! — восхищался Сикстен. — Вот папка обрадуется, что ему не надо больше на меня ворчать за этот старый огород! Мне что-то неохота было приниматься за это дело в такую жару.
— Где уж, ты ведь так усердно Мумрика откапывал, что у тебя, наверное, до сих пор пузыри на руках не прошли, — предположил Калле.
— Это вам даром не пройдет, господа, — посулил Андерс.
— Да уж будьте уверены! — подхватила Ева-Лотта.
Она встряхнула испачканный носовой платок и сунула его обратно в карман.
Но что это — на самом дне кармана лежало что-то еще. Какая-то бумага… Ева-Лотта вынула ее и посмотрела. Вверху стояла надпись: «Вексель». Ева-Лотта рассмеялась.
— Нет, вы видали что-нибудь подобное, — воскликнула она. — Вот он, этот самый вексель! Выходит, он был у меня в шкафу все время, пока они там в Прериях ползали за ним по кустам! Ну, что я говорила — есть что-то в этих векселях ужасно глупое.
Она рассмотрела бумагу поближе.
— «Клас», — прочла она. — Совершенно верно. А он, кстати, очень красиво расписывается.
После чего Ева-Лотта скомкала вексель и бросила его в траву, где бумагу подхватил легкий летний ветерок.
— Теперь уж его арестовали, так что все равно, какая у него подпись.
Калле ахнул и бросился сломя голову за драгоценной бумажкой. Он с упреком посмотрел на Еву-Лотту.
— Вот что я тебе скажу, Ева-Лотта, — сказал он, — ты плохо кончишь, если будешь вот так вот кидаться бумагами!
— Дод-а зоз-дод-рор-а-вов-сос-тот-вов-уе-тот. А-лол-а-я Рор-о-зоз-а,неуверенно произнес Сикстен. — Ведь до чего простой язык, если разобраться!
— Да, это ты теперь говоришь, когда знаешь, в чем дело, — возразил Андерс.
— И вам еще надо научиться говорить во сто раз быстрее, — добавил Калле.
— А не то чтобы сегодня один слог, а завтра другой, — сказала Ева-Лотта.Надо тарахтеть, как из пулемета.
Все рыцари Белой и Алой розы собрались на чердаке, где Алые только что прослушали первый урок разбойничьего языка. Дело в том, что, поразмыслив хорошенько, Белые розы поняли, что посвятить Алых в тайну этого языка — их гражданский долг. Учителя в школе всегда проповедовали, как важно знать языки. Как же они были правы! Что бы делали Андерс, Калле и Ева-Лотта тогда в Усадьбе, если бы они не знали разбойничьего языка? Калле думал над этим несколько дней и наконец сказал Андерсу и Еве-Лотте:
— Мы не имеем права допускать, чтобы Алые прозябали в таком ужасающем невежестве. Они же пропадут ни за грош, если когда-нибудь столкнутся с убийцей!
И Белые розы открыли у себя на чердаке курсы по изучению разбойничьего языка.
Сикстен имел устойчивую двойку по английскому, ему бы день и ночь зубрить английскую грамматику — до переэкзаменовки оставались считанные дни, — но он считал разбойничий язык куда более важным.
— Английский язык почти все убийцы знают, — заявил он, — от него большой пользы не получишь, а без разбойничьего языка капут.
Вот почему трое Алых часами сидели среди мусора на чердаке и упражнялись с трогательным усердием.
Урок был прерван приходом булочника Лисандера. Он держал в руке тарелку со свежими булками. Отдав их Еве-Лотте, он сообщил ребятам:
— Недавно звонил дядя Бьорк и сказал, что Мумрик вернулся.
— Кок-рор-а-сос-о-тот-а! — восторженно произнесла Ева-Лотта и впилась зубами в булку. — Пошли в полицейский участок!
— Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Так-то так, — сказал булочник. — Только вы теперь поосторожнее с этим Мумриком, слышите?
Все рыцари Алой и Белой розы заверили, что будут просто ужас до чего осторожны. И булочник медленно направился вниз.
— Кстати, могу вам сообщить, что этот самый Клас сознался, — добавил он, прежде чем уйти.
Рыцари Белой и Алой розы побежали в полицейский участок за Мумриком.
— Мумрик…— Бьорк медлил с ответом. — А Мумрика здесь нет.
Друзья вытаращили глаза от удивления. Как же так?
Он ведь сам позвонил и сказал, что Мумрик вернулся. Дядя Бьорк серьезно посмотрел на них.
— Ищите высоко над землей, — провозгласил он торжественно. — Пусть птицы небесные укажут вам дорогу! Спросите галок, не видели ли они достопочтенного Мумрика.
Юные лица роз так и расплылись в улыбке. Йонте воскликнул, захлебываясь от восторга:
— Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Борьба продолжается!
— Борьба продолжается, — решительно заявил Бенка.
Ева-Лотта одобрительно посмотрела на Бьорка: о, форма ужасно шла ему! Полицейский Бьорк напустил важность на свое мальчишески задорное лицо.
— Дядя Бьорк, — сказала Ева-Лотта, — не будь вы такой ужасно старый, вы могли бы тоже участвовать в войне Роз.
— Ага. И вы бы тогда стали Алой розой! — подхватил Сикстен.
— Ну уж нет — Белой! — возразил Андерс.
— Избави бог, — отозвался Бьорк. — Где уж мне такими опасными делами заниматься. Тихая, спокойная работав полиции больше всего подходит такому старикану, как я.
— Что вы, иногда надо и рисковать! — сказал Калле и выпятил грудь.
Через пару часов Калле развалился в своей любимой позе под грушей и принялся размышлять над тем, что такое рисковать. Он так усердно размышлял и разглядывал летние облака, что почти не заметил, как воображаемый собеседник тихонечко подошел к нему и сел рядом.
«Я слышал, господин Блюмквист опять поймал преступника», — льстиво произнес он.
Калле Блюмквиста вдруг взорвало.
«Неужели? — сказал он и сердито уставился на назойливого собеседника, от которого никак не мог избавиться. — Не болтайте ерунды! Никого я не поймал. Все это сделала полиция, потому что это ее дело. Никаких убийц я не ловил и ловить не собираюсь. И вообще я бросаю все это дело, одни только неприятности себе наживаешь!»
«Но я думал, что господину Блюмквисту нравится рисковать», — сказал воображаемый собеседник, и, если говорить правду, в голосе его звучала обида.
«А я и без того сколько угодно рискую, — возразил знаменитый сыщик. — Если бы вы только знали, молодой человек, что такое война Роз!»
Внезапно размышления его были прерваны — твердое недозрелое яблоко треснуло его по голове. Со свойственной знаменитому сыщику сметливостью Калле мигом сообразил, что недозрелое яблоко вряд ли могло упасть с грушевого дерева, и огляделезг вокруг, чтобы обнаружить виновника.
Возле забора стояли Андерс и Ева-Лотта.
