Пятница – game over - Усачева Елена Александровна (книга жизни .TXT) 📗
– И «Б» были, и «В» были, – кивнул отличник и поморщился: после удара у него не только голова болела, но и шеей было тяжело шевелить. – «Вэшек» мы вычеркиваем, они нам вообще не конкуренты со своим единственным Пугачевым. Он в одиночку весь класс не вытянет. Да и двоечников у них там много… Остается «Б».
– Остается «Б», – как эхо поддакнул Лавренко, преданно глядя на покалеченного приятеля.
– А вот он говорил, что ты «бэшкам» продался, – нарушил дружескую идиллию Митрофанов.
Макс метнул на него испепеляющий взгляд, но Жека только поморщился. И то скорее от боли, чем от недовольства.
– Кто-то должен во всем разобраться. – Он взял третью банку и блаженно улыбнулся, когда холодное железо коснулось раскаленной шишки. – Сначала я подумал на Карманова с Рыбкиным. Чего они в понедельник около нашего класса околачивались? Не иначе как планы строили. Всем же хочется поехать на халяву в Болгарию. А шансов – пятьдесят на пятьдесят. Либо поедут, либо нет.
– А и Б сидели на трубе, – пробормотал Митрофанов.
– А упало, Б пропало, – подхватил Макс. – Что осталось на трубе? Ясно, что И. Это ты к чему?
– На крыше кто-то еще был, кроме А с Б, – пожал плечами Митрофанов, косясь на консервные банки – кормить их Жека не собирался, а есть уже хотелось.
– Найдем мы эту загадочную И. – Третья банка была отставлена в сторону. Стриженов взялся за шпроты. – Колян с Вовкой вполне могли дотумкать своими деревянными мозгами, что если убрать у нас всех отличников, то вероятность того, что они поедут в Болгарию, возрастает.
– Ага, а также хорошистов и троечников заодно, – натужно сопел Митрофанов. – Легче уж весь класс птичьим гриппом заразить, возни меньше.
– Не нужны им все! – Жека стал отчетливо произносить слова, в надежде, что его наконец поймут. И даже банку отложил в сторону. – Им нужны только потенциальные соперники. В понедельник Карманов с Рыбкиным вокруг нашего класса терлись, как будто придумывали что-то. Вот я и решил за ними проследить и предложил подтянуть их по алгебре. – Стриженов победно улыбнулся. – Они, дураки, и согласились.
– Ты что! – возмутился Макс. – Они же против нас решать будут!
– Ничего они против нас не решат, – успокоил приятелей Жека. – У них в голове кисель с молоком, а не математика. Я два часа с ними бился над простыми задачками – чуть не закипел!
– Так чего же ты за них взялся-то? – так и не понял Лавренко.
– Они эти два часа были у меня под контролем и, если что-нибудь готовили, вполне могли расколоться.
– Ага, и под твоим неусыпным контролем порезали бы тебя на мелкие кусочки, – довольно воскликнул Макс, хлопая в ладоши. – Вот бы мы тебя потом склеивали!
– Они не они, но «бэшки» не дураки, чтобы так подставляться, – не согласился Стриженов. – Если бы они себя выдали, можно было бы считать, что путевки у нас в кармане. Им директриса такую выволочку устроила бы, что ни о какой Болгарии «бэшки» и не мечтали бы. Но эти двое ничего подозрительного не делали. И не говорили. Либо соблюдали строжайшую секретность, либо это вообще не они. Слишком уж мозги у них непрошибаемые. Такие ни до чего не додумаются. Их предел – драка в подворотне.
– Получается, что каждый сам себя покалечил? – ахнул Макс.
– Получается, что есть кто-то, кого мы не замечаем, – вздохнул Жека непонятливости своих собеседников. – То самое И, спрятавшееся за трубой. Наверняка этот неизвестный вертелся около подъезда. Он ведь должен был как-то петли смазать и пружину снять. А для этого нужно хотя бы войти да еще дверь пару раз открыть, проверить. И незаметно это сделать нельзя.
Лавренко повернулся к Митрофанову. Тот испуганно выкатил глаза и недовольно засопел, словно его обвинили как минимум в трех наводнениях и пяти поджогах.
– Что я, чужого не заметил бы? – начал оправдываться он. – Не было никого. Все только свои. Бабки там, мамашки с колясками… Да и вряд ли это делал один человек. Наверняка целая шайка орудует: один следит, другой дверь смазывает, третий готовится этой самой дверью по лбу кому-нибудь заехать…
– А может, это чей-нибудь родитель все придумывает? – встрепенулся Лавренко. – Мы ищем среди учеников, а это папашка чей-то с отверткой под дверью стоял. Чтобы так врезать, между прочим, нужна еще какая силища! Придется всех проверить.
– Как ты это будешь делать? – нахмурился Митрофанов. – Станешь у взрослых спрашивать, где они были в два часа дня? Да они тебя сразу же пошлют.
– Не надо никого опрашивать, – тяжело склонился над столом Стриженов. – Сами попытаемся вычислить. Эх, жаль, времени у нас маловато осталось, всего два дня. Ну, ничего. Будем ловить на живца.
– На что? – насупился Митрофанов. Сравнения с едой его всегда напрягали.
– Сидорову с Крюковой вычеркиваем, они больше не бойцы. Вряд ли Каринка научится писать забинтованной рукой, а Ирка со своей справкой и вовсе может до понедельника в школе не появиться. Меня тоже можно списать. Остается Емцов. Вот на него и будем ловить, – и он торжественно оглядел собравшихся. – Пошли к Митьке!
Как только они появились на пороге емцовской квартиры, Митька все понял и как-то сразу сник.
– А со лбом у тебя что? – без всякого энтузиазма поинтересовался «последний» отличник.
– Дверью прибило, – спокойно объяснил Жека. – Так что ты у нас теперь один остался.
Митька пропустил одноклассников в крошечную прихожую и тщательно запер замки.
– Я так и подумал, – грустно сообщил он, и плечи его обреченно сгорбились. – Я знал, что без меня это дело не закончится. Но я готов отступиться. – Митька поднял голову, в глазах у него мелькнуло что-то похожее на слабый отсвет надежды. – Я могу вообще не ходить в пятницу или написать на тройку.
– Не сможешь, – жестко отрезал Жека. – Идти тебе придется по-любому, да и на тройку ты не напишешь, потому что не умеешь их получать.
– А может, вы меня сами чем-нибудь стукнете? – Плечи отличника снова поникли. – Только небольно.
– Может, ногу ему сломать? – ухватился за предложение Макс. – Нога не рука, писать он сможет.
– Ну и что с того, что сможет? – начал злиться на непонятливость одноклассника Стриженов. – Митька нам нужен живой и здоровый. Чтобы злоумышленника поймать.
– Как же вы его станете ловить, если все время будете рядом? – поднял печальные глаза Емцов.
– А с чего ты взял, что мы будем рядом? – Митрофанов с опаской потрогал свой объемный живот, словно испугался, что за треволнениями сегодняшнего дня он стал заметно меньше.
Казалось, что Митька вот-вот утечет сквозь досочки паркета – до того он был испуган этим сообщением.
– А вы разве не будете следить? – еле слышным шепотом спросил он.
– Будем, – отозвался Стриженов. – Но нам нужно, чтобы противник нанес удар, иначе мы ничего не сможем доказать.
Митька съежился под взглядами трех пар глаз и стал совсем маленьким и несчастным. Такого не то что обижать, близко подходить было боязно: вдруг от одного дыхания возьмет и рассыплется в прах.
Жека недовольно посмотрел на одноклассника.
– Да ладно тебе, не боись! – по мере сил подбодрил он Митьку. – Никто тебя убивать не будет. Дверью разве что прихлопнут или шкаф уронят – всего-то делов.
– Шкаф? – еле слышно пискнул Емцов, готовый от ужаса грохнуться в обморок.
– Но помни, мы поблизости, – хлопнул Митьку по плечу Макс и вручил ему листок с тремя телефонами. – Мы будем дежурить около подъезда и в квартире. Если сам заметишь что-то подозрительное, давай знать. Ты куда идти собираешься?
– Я дома буду, – прохрипел Митька и схватился за косяк двери, чтобы не упасть. – Вы лучше идите, я запрусь и до вечера никого не пущу.
– А если в окно? – насупился Лавренко, изображая бдительность.
– Я милицию вызову, – решительно отозвался Емцов. Митрофанов глянул вниз с двадцать второго этажа и нахмурился. Если кто и доберется до окна, то не иначе как на крыльях.
Оставшийся вечер прошел спокойно. От Емцова никаких известий не было. Он весь день просидел дома и даже, кажется, к окну боялся подойти. Охота на живца приобрела затянувшийся характер. Макс стал заметно скучать. Митрофанов тоже поглядывал в сторону своего дома: подходило время ужина.
