Неуловимая коллекция - Гусев Валерий Борисович (электронные книги бесплатно txt) 📗
За соседним столиком сидела молодая толстая мама с толстым ребенком. Ребенок капризничал и отказывался есть, а мама сердилась, но жрала за двоих. Даже страшно было, когда она раскрывала рот, чтобы откусить от гамбургера. Работая челюстями, как бетономешалка – так же настойчиво и шумно, она, набив рот, сказала своему сыну:
– Если не будешь кушать, Левушка, станешь вот таким худеньким, – и показала на Алешку.
– А если будешь кушать, – проворчал Алешка, – станешь таким же, как твоя маменька.
И тут этот Левушка сказал одну такую фразу, что мы чуть не подавились.
– Хочу к Карабасу!
А мама ему ответила:
– Никаких Карабасов, пока не доешь йогурт.
Алешка толкнул меня ногой под столом.
– Это их родственник, – шепнул он. – Этот Карабас.
«Похоже, – подумал я. – Вот мы и взяли след».
Наконец мамаша наелась, вытерла Левушке перемазанное лицо, взяла его за руку и потащила на улицу. Там он вырвался и, припрыгивая, побежал к центру поселка. Мамаша, переваливаясь на ходу, поспешила за ним. К Карабасу.
Мы выскользнули из кафе и пошли по следу.
Мальчишка знал, куда идти. Скоро мы услышали пронзительную музыку, смех и веселый крикливый голос. В конце улицы в большом доме был детский магазин «Золотой ключик» с витринами, заставленными и заваленными игрушками. Одних Буратин там было штук двести.
У входа в магазин между развалов всяких игрушек стоял дядька в драной шляпе, в клетчатых штанах и в подтяжках поверх куртки и крутил ручку одноногой шарманки. Шарманка визжала, а дядька, который изображал собой папу Карло, весело приглашал зайти в магазин.
В самом магазине было еще веселее. Кишмя кишела всякая мелюзга с родителями. Гремела музыка про «Поле Чудес в Стране дураков». На одной стене был нарисован очаг с бараньей похлебкой. На другой – Буратино, сидя на листе кувшинки, таращился вроде как на змеиную голову с золотым ключиком в зубах, торчащую из воды. На третьей – Карабас-Барабас с черной бородой до пола размахивал плеткой-семихвосткой, а вокруг него плясали деревянные человечки.
Продавщицы были одеты под Мальвин – все в голубых париках. За кассами сидели черепахи Тортиллы.
Все было завалено игрушками. И все на них глазели, но никто ничего не покупал. Из-за цен. Похоже, здесь самая обычная ерунда стоила не меньше пяти золотых монет.
У нас глаза разбежались. И сразу захотелось что-нибудь купить. Но Гошины доллары мы уже проели. Хорошо еще, что на Лешкину милостыню мы взяли билеты сразу в оба конца.
В общем, в этом магазине было все для детского счастья. Не было только Карабаса. Тот, что на стене, не считается.
Немного ошалев от шума, впечатлений и слегка приустав, мы отошли в сторонку, к отделу косметики, над которым висел рекламный плакат: «Откройте для себя продукцию „Роз-Мари“». Возле этого отдела детей не было. Были только женщины.
– Нравится у нас? – спросила, пробегая мимо, одна из Мальвин. – Здорово, да?
– Не очень, – буркнул Алешка.
– Это почему? – От удивления Мальвина даже затормозила и чуть не выронила коробки, набитые Арлекинами и Пьеро с Артемонами.
– А Карабаса-Барабаса нет. И Дуремара.
– А вот и есть! – Мальвина поддала подбородком сползающую коробку. – И Дуремар есть. Это наш бухгалтер. И Карабас – директор магазина. Съел? – И поспешила дальше, даже не догадываясь, какую ценную информацию обронила на ходу.
Мы вышли на улицу – посоветоваться и наметить план действий.
– Надо его выследить, – сказал Алешка. – Я сейчас к нему зайду, посмотрю на него, чтоб запомнить, а потом мы пойдем за ним. До его дома. Небось, коллекцию он там прячет. Заберем – и все. К папе претензий нет. И художника Кусакина обрадуем.
– Собакина, – поправил я.
– Какая разница! – отмахнулся Алешка.
На улице уже темнело. Пошел снег. И как – то неуютно стало. Я люблю, когда снег падает за окном теплого родного дома. А здесь, вдали от него, вблизи от врагов... Не, не нравится. И Алешка стал мерзнуть. Вот-вот зубами застучит.
И вообще – домой пора. Может, это совсем не тот Карабас. Может, это очень милый человек, который любит детей и устраивает им праздник в своем магазине... где и с пятью золотыми делать нечего.
Мы вернулись в магазин, и Алешка шмыгнул за прилавок. Потом он рассказал мне в подробностях, что произошло в кабинете директора.
...Он вежливо постучал в дверь, за которой слышалась тихая музыка, и вошел.
Директор сидел за столом, тыкал пальцем в калькулятор (наверное, доходы подсчитывал) и был не очень похож на Карабаса. Правда, черная борода у него была, но короткая.
– Чего тебе? – спросил он Лешку.
– Я маму потерял, – захныкал тот. – Скажите по радио.
– Подожди, – отмахнулся директор. – Сбил ты меня. Снова начну. Посиди вон там. – И он показал на стул в углу комнаты. Там стоял на столике магнитофон и тихо мурлыкал.
Алеша сидел смирно, положив руки на колени. Только глаза бегали по полке с кассетами: искали «Дизайн». Но не нашли. Не было его тут. Хотя директор был, кажется, аккуратным человеком – на корешках всех кассет виднелись ровные подписи.
– Ну, – сказал директор, – как зовут?
– Маму?
– Тебя.
– Стасик.
– А фамилия?
– Иванов. – Ничего пооригинальнее Алешка не успел придумать.
Директор снял со стойки микрофон, щелкнул клавишей, и на весь магазин хрипло прогремело:
– Гражданка Иванова, ваш сын Стасик ждет вас в кабинете директора.
Он отложил микрофон.
– Все. Сиди жди. Сейчас прибежит.
– А еще раз можно? – попросил Алешка. Ему хотелось опять услышать голос директора по микрофону, чтобы вернее сравнить его с голосом на кассете. – Погромче.
– Она у тебя что, глухая? – недовольно спросил директор.
– Крутая! – обиделся Алешка.
Директор оглядел его и, буркнув: «Не похоже что-то», все-таки еще раз обратился к гражданке Ивановой.
Но безуспешно.
Директор снова углубился в свои подсчеты, а Лешка завел провокационный разговор:
– А «Доктор Ватсон» у вас есть? Я бы послушал. Пока мама придет.
– Старье. Не держу.
– А «Дизайн»? Тоже не держите?
– Барахло. Была где-то кассета, да кому-то ее отдал. – И он вдруг моргнул, тряхнул головой и подозрительно посмотрел на Алешку. – Как, говоришь, твоя фамилия?
– Петров. – Алешка забыл про маму Иванову.
– А ты говорил – Иванов! – Директор приподнялся в кресле.
– Это мама Иванова, – мгновенно выкрутился Алешка. – А я Петров. Что, не бывает?
– Бывает. – Директор опять опустился в кресло. – Где ж твоя Иванова, Петров?
Алешка понял, что дальше сидеть здесь нет смысла, встал и, вздохнув, сказал:
– Наверное, ее похитили рэкетмены. Пойду выручать...
– Это он, – объявил Алешка, когда мы вышли из магазина. – И зубных врачей боится.
– Откуда ты знаешь? Он тебе жаловался? – спросил я недоверчиво.
– У него все зубы золотые. И голос похож.
Насчет голоса – не знаю. Я, например, из этих динамиков почти ничего не разобрал. Кроме «гражданки Ивановой».
– Будем ждать, – решил Алешка. – Он скоро выйдет.
– С чего ты взял?
– У него пальто на кресле висело. Значит, домой собрался.
Алешка оказался прав. Вскоре из магазина вышел человек с черной бородкой и в желтой дубленке. С золотыми зубами во рту.
– Вот он! – шепнул Алешка.
Директор подошел к красивой машине – она была уже вся в снегу, пикнул сигнализацией и стал счищать снег метелочкой.
Вот этого мы не учли! Сейчас он сядет в машину и уедет. А мы что? Побежим за ним, увязая в снегу: «Дяденька, подожди, не так быстро! А то мы за тобой следить не успеваем!»
Почти так и получилось. Директор сел в машину, закурил и поехал под крышу дома своего. На которой конь загнулся. А мы жалобно посмотрели, как мигают в падающем снегу красные габаритки, как исчезают они за поворотом, и побрели на станцию.
– А знаешь, – сказал я Алешке. – Я где-то эту машину уже видел. Кажется, это она въехала в наш двор, когда папа должен был сигнал лампой подать.