Неуловимая коллекция - Гусев Валерий Борисович (электронные книги бесплатно txt) 📗

Валерий Гусев

Неуловимая коллекция

Глава I

НА ПАПУ НАЕХАЛИ!

После Нового года мама уехала на несколько дней навестить бабушку, и дисциплина в доме сразу упала.

Посуду мы стали мыть раз в день, поздно вечером, через два дня на третий. Пылесос заперли в шкаф. А спать ложились чуть ли не под утро. Все втроем на одной тахте, в большой комнате, где стояла елка.

В темноте она загадочно мерцала своим убранством, отражая свет уличных фонарей, и пахла хвоей, когда из форточки на нее налетал холодный ветерок. Он слегка шевелил игрушки, раскачивал шары, и тогда казалось, что елка оживает и что-то тихонько шепчет. Должно быть, рассказывает о том, как хорошо в зимнем лесу...

А когда мы забирались под одеяло, папа нам тоже иногда что-нибудь рассказывал о своей нелегкой и опасной работе. Правда, рассказывал почему-то не страшное, а смешное. Будто он не в милиции, а в цирке работает.

И вот в ту самую ночь, когда все началось, он вспомнил очередную историю про «Из шкафа выпал...».

Это было давно. Папа тогда еще не в Интерполе работал, а в уголовном розыске.

...Случилась квартирная кража. Сработала сигнализация. Милиция приехала очень быстро, но вора уже не застала.

В квартире все было перевернуто, но ничего особенного не пропало. Ну там, килограмм долларов, охапка золотых изделий и еще что-то по мелочи.

Опергруппа стала осматривать квартиру, искать следы. Сняли везде отпечатки пальцев, опросили хозяев и соседей, разработали план розыска преступника. И вот уже к вечеру, когда все устали и стали собираться по домам, вдруг распахнулась дверца шкафа и оттуда выпал... грабитель.

Оказывается, когда приехала милиция, он понял, что удрать не успеет, и от страха спрятался в шкафу. Он сидел и сидел там в полной темноте и в конце концов заснул. А во сне потерял равновесие и вывалился из шкафа. Вместе с долларами и золотыми изделиями. И нарушил весь план розыска.

– С тех пор, – сказал папа, зевая, – когда кому-нибудь из нас удавалось без особого труда или просто случайно задержать преступника, мы всегда говорили: «Ну да, он из шкафа выпал». Все, братцы, спать.

Спать... Я задремал, а тут Лешке (он по молодости лет спал у стенки) понадобилось... И он полез по нас своими острыми коленками. Я опять задремал, а тут он вернулся и полез обратно по нашим животам. Засыпая, я подумал: хорошо, что мне не надо... Но через пять минут в моей голове уже поселилась мысль: ничего мне так не надо, как тоже встать и...

В общем, как только я окончательно уснул под утро, на тумбочке, прямо над головой, зазвонил телефон. И папа спросонок перепутал трубку с моим ухом, а потом, когда по-настоящему проснулся, то послушал, что ему говорят, и спросил:

– Что, где, когда? Машину выслали? – И стал быстро одеваться. А на пороге сказал: – Помоете посуду – давно пора. И на ужин что-нибудь приготовьте. Только, умоляю, не пельмени. – Он поморщился. – И, ради бога, не яичницу.

Мы согласились, у нас уже тоже аллергия на эту еду.

Вернулся папа очень поздно и очень усталый. Но мы его порадовали: встретили чистой посудой, в убранной квартире и таким вот классным ужином. Салатик отменный, супчик с грибочками, картошечка жареная с корочкой и маринованные огурчики. И компот из сухофруктов.

Папа очень обрадовался, что мама приехала, привезла от бабушки все эти деликатесы и приготовила их. Ну а мы ей, конечно, помогли. Пылесос в шкафу разыскали и помойное ведро три раза вынесли.

Когда папа поужинал, мы сели с ним пить чай, и он рассказал нам (что можно, он всегда рассказывает), что у известного московского художника Собакина украли необыкновенную коллекцию старинного оружия. Эту коллекцию он давно, уже лет двадцать, собирался передать в музей, в дар государству. А теперь есть опасность, что она навсегда скроется за рубежом, попадет в частные руки богатого коллекционера. А ведь в ней, как сказал папа, собраны уникальные образцы оружия всех веков и народов. И даже какая-то редчайшая шпага каких-то французских королей.

Папа достал из «дипломата» фотографии этих редчайших творений великих древних мастеров и разложил их (фотографии, а не мастеров) на кухонном столе.

Чего там только не было! Пистолеты – с одним, с двумя, с шестью стволами, все украшены гравировкой, с фигурными курками. Кинжалы – кривые и прямые, со всякими драгоценными камнями на рукоятках. Сабли в разноцветных ножнах. А красивее всех была та самая шпага. С эфесом в виде черной чешуйчатой змеи, с красными рубинами вместо глаз. Она обвила рукоятку, и из ее распахнутой пасти, как острое жало, выбегал длинный блестящий клинок. Так и хотелось взять эту шпагу и помахать над чьей-нибудь вражеской головой.

Когда мы налюбовались этой красотой и попереживали, что она попала в воровские руки, папа собрал фотографии, а затем чуть не уснул прямо за столом.

И с этого вечера несколько дней мы его почти не видели. Он приходил очень поздно, усталый и мрачный, и ему часто звонили по ночам. Но потом папа повеселел, а в субботу вообще пришел очень довольный и радостно сообщил:

– Все, ребятки, разыскали мы и похитителей, и коллекцию! На днях их задержали, а уникальные произведения великих мастеров изымем и вернем владельцу. Обрадуем старика Собакина!

Только вот не получилось. Ни задержать, ни изъять. Ни тем более обрадовать.

Получилось все наоборот. И даже хуже!

На следующий день, утром, мы с Алешкой собирались на каток, а папа спустился к почтовому ящику за своей любимой газетой «Петровка, 38». И вернулся мрачный, как волк в зоопарке. Газета торчала у него под мышкой, а в руках был какой-то небольшой конверт.

Он вручил нам газету, взамен забрал мой плейер и закрылся в кабинете. Потом вышел и спросил:

– Куда это вы собрались?

– В магазин, – сказала мама.

– На каток, – сказали мы.

– Придется отложить, – распорядился папа таким милицейским тоном, что спорить с ним, поняли мы, бесполезно. И даже опасно. – Всем оставаться на местах. До особого распоряжения. Дверь никому не открывать. – И уехал на работу.

– Господи! – воскликнула мама, снимая пальто. – А ведь я за бухгалтера могла выйти. – И добавила, снимая сапоги: – Или за моряка дальнего плавания.

А мы с Лешкой не очень сильно расстроились, потому что уже привыкли: такая у папы служба. Я пошел в кабинет забрать свой плейер. Думал, погоняю сейчас «Доктора Ватсона» и посмотрю по видаку «Шерлока Холмса».

Только вот и это не получилось. Вернее, и Шерлок Холмс, и доктор Ватсон – они как раз получились. В одном флаконе. Криминальном...

Плейер лежал на папином столе рядом с пустым вскрытым конвертом. Я надел наушники и уже хотел было заменить кассету, но почему-то машинально нажал на «плей». И сначала ничего не понял: в наушниках зазвучал какой-то ровный, будто даже равнодушный, мужской голос. А потом у меня от страха подкосились ноги, и я плюхнулся в кресло. Мне стало ясно: в конверте, который папа достал из почтового ящика, лежала эта ужасная кассета. И папа, прослушав ее, сгоряча забыл вынуть кассету из плейера.

Я перемотал запись на начало и позвал Алешку.

– Беда, – шепнул я ему. – На батю наехали!

– Что, где, когда? – машинально выпалил он, вытаращив глаза.

– Слушай. – И я дал ему один наушник.

«Господин полковник, мы с вами заочно знакомы, и потому я не представляюсь. Тем более что мы с вами занимаемся общим делом: вы со своей командой ищете, а мы со своей – прячем. И кажется, вы сели нам на хвост. Более того, я располагаю данными, что все нити розыска вы держите в своих руках. Поэтому предлагаю вам два варианта дальнейшего сотрудничества.

Первый, самый подходящий для вас: вы придерживаете ваших бравых сыщиков и не мешаете нам довести дело до конца. А мы, со своей стороны, берем вас в долю и выплачиваем вам любую сумму, которую вы назовете. В разумных, конечно, пределах. Вариант второй, нежелательный: если вы не принимаете наши условия, то за вашу жизнь я не дам и дохлой сухой мухи.