Игра на изумруд - Кузьмин Владимир Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

По лицу Полины скользнула тень разочарования.

– Но можно и по-иному на сей вопрос взглянуть, – неожиданно продолжил корреспондент «Сибирской жизни». – Помимо самого пассажа с гранд-отелем, господин Второв построил здесь, внутри двора, этим угловым зданием образованного, еще несколько зданий. Там и пансион с квартирами для приказчиков, школа и общежитие для мальчишек-слуг, электростанция, даже шоколадная фабрика во флигеле…

– Ой, фабрику мы и сейчас ощущаем, – вставила я словечко.

Журналист потянул носом.

– Совершенно справедливо, вон как из-под арки шоколадом пахнет. У нас окна редакции в ту сторону выходят, так я порой дурным от этого запаха становлюсь. Но это я отвлекся. Под пассажем обширнейшие подвалы, под остальными зданиями тоже подвалы, и все они соединяются! – журналист понизил голос и почти шепотом продолжил: – Да еще подземный ход имеется, который хозяин на всякий случай прорыл! Тут он под нашими ногами и где-то недалеко к речке Ушайке выходит. Господин Второв полагает, что помимо него да старшего приказчика никто об этом не ведает. Ну да то его дела. Так теперь сами решайте, есть тут катакомбы или нет их. И хватит уже на морозе стоять, да и времени у вас может за разговорами на более важные дела не остаться. Мне тоже бежать надо, хотя беседовать с вами – одно удовольствие. Разрешите откланяться.

Швейцар распахнул перед нами широкие двери, и мы оказались, как и говорил господин Вяткин, в настоящем дворце. Огромный овальный зал, сияние хрустальных электрических люстр под высоким, во все три этажа здания, потолком отражается в зеркальных стеклах окон и витрин и во множестве зеркал. По всей протяженности задней стены, почти на самом верху проходит легкий балкончик-антресоль. Потолок и стены украшены витиеватой лепниной в стиле рококо [36]. Красиво и просторно. Убрать прилавки – и хоть тот же бал устраивай с приглашением царских особ. В гостинице и ресторане мне бывать не доводилось, но про роскошь номеров и ресторанной залы я была наслышана. И про электрические подъемные машины, и про ванные в каждом номере, и про хрусталь и серебряные приборы, и про живые цветы круглый год. А о том, насколько вышколен персонал, могла судить по приказчикам магазина. Здесь я бывала неоднократно, хотя покупки прежде делала скромные.

– Чего изволите? Чем могу служить? – скромно, но уверенно обратился к нам приказчик, весь такой лощеный, даже ногти отполированы.

– Проводите нас, пожалуйста, в отдел обуви, – первой ответила Полина.

– Извольте следовать направо. Обувь у нас в правом крыле, в соседней зале.

Уже на пороге той залы подскочили лакей и мальчики в шитых серебром курточках и круглых шапочках.

– Позвольте принять шубки. – Мы отдали верхнюю одежду лакею, а приказчик проводил нас к диванам. – Усаживайтесь поудобнее, сию минуту обслужим. Позволю угадать: вам нужны туфли для танцев?

Мы засмеялись: про бал в этом городе слышали все и все угадывали наши желания и намерения с легкостью.

– Извольте сообщить желательный цвет, а то и фасон, ежели с таковым определились.

Мы сказали, что, собственно говоря, желаем, и мальчики без дополнительных распоряжений умчались за товаром. Платья мы с Полиной заказали схожего фасона, без всяких турнюров и кринолинов, а более свободного покроя, модного в этом сезоне в Париже. Но цвета выбрали разные, а значит, и обувь нужна была разного цвета.

Примеряли мы туфли чуть не целый час. То один оттенок казался более подходящим, то другой. Приходилось доставать кусочки ткани, сравнивать, обсуждать и спорить. После оказывалось, что у отвергнутой прежде пары кожа мягче и ноге в ней было удобнее. Приказчик распорядился подать нам кофе за счет заведения, мы сделали перерыв и продолжили с новыми силами свое столь увлекательное занятие.

Завершилось все тем, что помимо туфель, нужных для бала, мы выбрали еще по одной паре. Мальчишки принялись упаковывать покупки в коробки, обертывать их хрустящей бумагой с тысячу раз повторенной надписью: «Второв. Второв…» – и перевязывать их лентами с той же фамилией. Приказчик получил с нас деньги и вернул сдачу. Я собралась дать монетку мальчику с ангельским почти личиком, тонким голоском и невесомыми руками.

– Дай ему две монетки, но помельче, – шепнула мне Полина. – Они все равно обязаны чаевые отдавать. А мелкую монетку могут и припрятать. Ты и моему дай, а приказчику рубль я сама отдам.

Мы еще прогулялись по магазину, накупили множество мелочей, распорядились отправить покупки по адресам, оставив при себе только бальные туфли, и с чувством хорошо проделанной работы отправились к портнихе на самую последнюю примерку.

– Ну ви тока посмотрите! – восклицала, всплескивая руками, мадам Гризодубова, хозяйка лучшей в городе швейной мастерской, которую именовала на европейский манер «ателье». – Царевны-королевны неписаной красы. Брыльянты да яхонты [37] чистой воды.

А мы вертелись перед зеркалами, и я соглашалась в целом с мнением хозяйки. В отношении Полины безоговорочно, по поводу себя немного сдержаннее. А мадам Гризодубова все сыпала комплиментами, чаще прочих эпитетов поминая известные ей драгоценные камни. Что не помешало нам самую малость покапризничать и попридираться к качеству работы.

– Мадам! Ну я же просила вас не делать корсет [38] таким тугим, – чуть надув губки, жаловалась Полина.

– Да разве ж это туго? Это и корсетом называть язык не поворачивается.

– Нет, нужно было заказать совершенно свободный покрой, – продолжала ворчать Полина.

– А то и вовсе не платье пошить, а пеплос! [39] – поддержала ее я, чувствуя, как грудь и бока сдавливаются и становится трудно дышать по мере того, как на спине затягивается шнуровка корсета.

– А вы, яхонтовые мои, и в пеплосе смотрелись бы пригоже, – соглашалась мадам Гризодубова, самолично и с немалым усердием стягивая «удавки» на спине Полины и не обращая внимания на наши стенания. – Это если на скандал внимания не обращать.

Мы переглянулись с Полиной и засмеялись оттого, что легко представили скандал, который мог бы разразиться, появись мы на балу в пеплосах! Нет, на такой вызов общественной морали мы готовы не были. Так что оставалось терпеть. Хорошо хоть можно позволить себе быть капризной, все равно капризами портних не пронять, они и не такое видели и слышали.

Хозяйку наши стоны, жалобы и мелочные придирки не смущали ни в малейшей степени, и она, попутно давая распоряжения портнихам и швеям, продолжала называть нас то изумрудными, то сапфировыми, то опять брильянтовыми. Чем неожиданно подпортила мне настроение: я вспомнила, что с украшениями у меня дело обстоит не лучшим образом. Все мои драгоценности, которыми я еще накануне гордилась, к этому платью совершенно не подходили.

Ни за что бы не подумала, что подобные вопросы станут волновать меня так сильно. Но, тем не менее, подъезжая к дому, я все еще думала именно об украшениях. А вот за порогом все эти мысли мигом улетучились благодаря нежданным, но приятным гостям.

Оказалось, что меня ожидают Гоша с Андрюшей и незнакомая мне девушка.

– Здравствуйте, – закричала я. – Очень рада вас видеть. Как ваши дела?

– Хуже не бывает, – угрюмо ответил белый клоун.

– Бывает и хуже, – успокоил его клоун рыжий.

– Да что же случилось?

– Афоня мозоль натер, – начал перечислять Андрей Владимирович, загибая пальцы, – у обезьянок животы болят, оркестранты скоро начнут засыпать, поскольку в эти дни играют не только у нас в цирке и у вас в театре, но и еще во многих местах. Все билеты на все представления на этой неделе проданы, а мы держим целую ложу для людей, которые о нас совершенно забыли.

– Ой! – только и смогла сказать я, потому что обещала побывать в цирке и даже привести наших артистов. – Виновата, не велите казнить.