Мой папа — киллер - Веселов Сергей (книги без сокращений TXT) 📗
Глава XVII
СРАЖЕНИЕ У ПОДЪЕЗДА
В тот момент, когда Леха, девчонки и компания Кренделя появились во дворе, черный «БМВ» с затемненными окнами повернул с улицы к Мишкиному дому.
У Бормана на коленях лежала фотография Мишки Кренделя, и он сосредоточенно ее разглядывал.
Тюхтя смотрел по сторонам. У детской горки он заметил толпу подростков в коже и заклепках.
— Вижу объект, — выдохнул Тюхтя. Борман встрепенулся. Косач резко ударил по тормозам.
— Идиот, — прошипел на водителя замшевый Борман. — Дальше поезжай.
«БМВ» прополз еще несколько метров и мягко остановился.
Нужный бандитам пацан находился не только в центре толпы, но и в ее эпицентре. Судя по всему, там назревала порядочная драка…
Напротив нужного стоял ненужный пацан. Внезапно нужный засветил ненужному в ухо. Стоящие рядом девчонки подняли визг. Ненужный пошел на нужного, словно танцуя танго, и кулаки его застучали по нужному, словно капли дождя по подоконнику.
Увиденное в общем-то бандитов нисколько не тронуло. Для них важным было лишь то, что они наконец нашли искомый «объект».
— Он? — отрывисто спросил Тюхтя.
— Он, — отозвался Борман, подняв фотографию на уровень глаз и сравнив снимок с оригиналом.
Косачу было приказано развернуться и оставаться за рулем. Двое выскочили из машины.
— Пистолет, — прохрипел на бегу Борман.
— Ага, — сверкнул улыбкой Тюхтя и задрал (тоже на бегу) свитер. Пистолет у него торчал за поясом.
— Дурак, — помотал головой на бегу Борман. — Лучше бы оставил Косачу.
— Ни за что, — ответил Тюхтя на бегу. — Косач, гад, к нему давно клинья подбивает.
Борман посмотрел на стриженого, но ничего ему больше не сказал.
Бандиты с ходу врезались в толпу.
Они накинулись на Кренделя как раз в тот момент, когда Мишка очередной раз вмазал Лехе. Леха упал на землю, а когда наконец поднялся на ноги, то страшно удивился.
Его враг пропал.
И вся его тусовка пропала. И девчонки.
Какая-то чертовщина, подумал Корольков.
Мишка и вся его тусовка находились метрах в пятнадцати от детской горки, возле шикарной черной тачки, подъехавшей пару минут назад.
— Что я вам сделал! — орал Крендель. — Пустите!
Его волокли за шкирку двое. На одном Леха заметил темно-красный, почти коричневый, пиджак. Второй был острижен наголо.
Кто эти незнакомцы, откуда взялись?
Леха ума не мог приложить. Впрочем, это было и не важно. Неизвестные набросились на Мишку, словно ветсанитары на бешеного пса, вот что было важно.
Вокруг Кренделя и незнакомцев суетились не только Мишкины дружки, но и девчонки. Леха удивился: они-то что там делают, тоже Кренделя спасают?
— Дяденьки, куда вы его? — кричала Трубецкая.
— Отпустите его! — строго требовала Анжелка. — Сейчас отпустите!
Леха бросился в гущу сражения. Обормотом Мишка Крендель был порядочным — но это же не причина, чтобы отдавать его на растерзание каким-то темным личностям…
Замшевый пиджак протянул руку, распахнул заднюю дверцу и толкнул Кренделя в темноту салона. В это самое мгновение Мишка вмазал ему локтем в живот.
— Ах, ты… прокурорский сынок, — прошипел замшевый пиджак и выругался.
Крендель локтем словно дырку в животе ему сделал. Потому что из живота послышался такой звук, с каким обычно воздух выходит из пробитого мяча. Пшик — вот какой звук.
Значит, отец у Мишки прокурор. Прокурор, а не просто «кем-то работает в прокуратуре», как утверждал Трушкин.
А эти, значит, — настоящие бандюги?
Мишкины дружки скакали вокруг «дяденек», как семеро козлят, безо всякого толку, девчонки кричали и визжали — но Корольков поступил по-другому. Он применил активное действие.
Прямо перед Лехой оказался тощий зад одного из бандитов, и Корольков по этому заду дал хорошего пинка.
Жертвой оказался Борман. — Что-о? — закричал он и оглянулся. Его оскорбили, причем в присутствии подчиненных. Борман заревел и бросился за пацаном, который позволил себе так непочтительно с ним обойтись — с ним, с главным корешем самого Бэди!
От страшного дядьки в замшевом пиджаке припустили все, не только Леха. Но куда бежать-то?! Компания с криками и визгами стала наматывать кольца вокруг автомобиля, а Борман носился за ней, рыча и хрипя, но никак не мог догнать.
— Стой, урод, — хрипел Борман пацану, ударившему его. — Стойте, уроды! — кричал он остальным. Тщетно.
Все слова, кроме «уродов», вылетели у Бормана из головы.
А что же Тюхтя? Он был занят делом, он держал за плечи Мишку Кренделя, он заталкивал, запихивал, засовывал извивающийся «объект» в салон.
Наконец это удалось. Кое-как, но получилось.
— Держи пацана! — крикнул запыхавшийся Тюхтя водителю.
Косач с готовностью протянул руки с растопыренными пальцами к Мишке:
— А-ха-ха-ха!
Крендель оглянулся и засветил водителю по длинному носу.
— Ммммммм, — протянул удивленный Косач. — Мммммм… — На коричневую спинку сиденья упали красные капли крови.
Мишка вовсю лягался, отбиваясь от наседающего Тюхти. Дядька получил пару раз по стриженой макушке, по плечам, даже по зубам.
Ну и гаденыш этот пацан, злобно думал Тюхтя. Жаль, нельзя было вмазать из пистолета, а то бы этому жеребенку враз бы конец пришел.
Тюхтя схватился за дверь и прижал ей Кренделя, вдавил его в салон.
Мягко защелкнулся замок.
— Уфф, — вытер пот со лба Тюхтя. Мимо него пронеслись сначала подростки, затем — Борман. Затем — снова толпа подростков, и снова — Борман, разъяренным привидением пролетел его замшевый пиджак.
Тюхтя не обращал на это никакого внимания. Он отдыхал. Дверь была закрыта. Косач теперь с пацаном, как два паука в банке. Пусть как хочет носатый, так с этим прокурорским отпрыском и разбирается.
Пока водитель приходил в себя, Мишка быстро оценил ситуацию: его замуровали в салоне. «Замуровали, демоны-ы-ы!» Словно Ивана Васильевича Грозного.
Замуровали? Как бы не так!
Крендель протянул вперед руку и отщелкнул левую заднюю дверь. Ужом выполз прямо на асфальт.
— Стой! — закричал из салона Косач.
— Фиг тебе, — выцедил Крендель сквозь сжатые зубы и лягнул по двери ногой.
Та захлопнулась. Дядька в салоне взвыл.
Мишка вскочил на ноги… Лихорадочно оглянулся. Куда теперь? Домой, подъезд — вот он, прямо перед ним…
Но тут на Кренделя налетела толпа — и Мишка снова оказался на асфальте.
— Шухер! — заорал Леха, окидывая взглядом кучу малу над Мишкой. Он, Корольков, чудом остался на ногах. — Все в подъезд!
Леха схватил за руку Анжелку Жмойдяк и потянул за собой. Но Анжел ка схватила Трубецкую, а Светка ухватилась за ничего не соображавшего Блэкмора. На Блэкморе сидели Череп с Цыпой, а в самом низу лежали, раздавленные в две лепешки, Крендель со Спидом.
Леха не видел, что позади него образовалась цепочка. Он просто потянул Анжелку… Но рыжеволосая не сдвинулась с места, и Леха оглянулся.
Дело обстояло примерно как в сказке про репку, только наоборот.
По ту сторону машины Борман налетел на зазевавшегося Тюхтю и вместе с ним развалился на асфальте.
— Все в подъезд! — повторил Леха боевой, вернее, отступательный, клич.
На этот раз Лехины спутники не стали медлить. Все, кто лежал или сидел, резво повскакивали…
Бандиты за машиной тоже вскочили на ноги. Обменялись дикими взглядами.
— Что пялишься? — рявкнул Борман. — За ними! — Он кивнул в сторону компании.
Борман и Тюхтя обежали вокруг капота. Косач в это время распахивал дверцу — чтобы вылезти, корешам помочь, — но Борман с досады вмазал по дверце ногой, и та ударила по носу водителю.
Косач взвыл, ткнулся лбом в рулевое колесо — и заплакал.
Теперь положение было таким: Леха — в дверях подъезда, перед ним — Жмойдяк, дальше — Трубецкая и компания Кренделя. А на переднем плане дрожал Крендель — дрожал и затравленным взглядом смотрел на медленно приближающихся бандитов.
